— Вы, старче, говорите так, словно он эту красную девушку где-то украл.
— Он обкрадывает не только ее, но и себя.
— Так почему, старче, вы не подошли и не научили молодого, как надо жить?
— Много говорил, много учил, добрый человек, а сейчас только остается следить издали и ждать. Только ждать, пока не придет прозрение изнутри.
— И доставлять кучу забот другим, совсем чужим?
— Все мы эксплуатируем добрых людей. Простите, Юзупас.
— Но не делайте их должниками.
— Какими должниками, добрый человек?
— Которым можно заплатить и с чистой совестью потом удрать.
— Да разве это плата?
Cтарикан приподнял мошну с медными монетами, лежащую у него на коленях.
— Это всего лишь самообман старого человека, который думал, что можно убежать от себя.
— Короче, вы не хотели больше заниматься самообманом, предоставив это мне? Так, старче?
— Вы еще очень молоды, добрый человек.
— Но мне не нужны никакие иллюзии.
С этими словами я достал все три бумажника, торопливо разыскал аккуратно завернутые монетки и швырнул их ему на колени.
— Даже если я молод.
Старикан почему-то вздрогнул и непослушными пальцами развернул все монеты, сложил их на верстаке столбиком, который, поймав солнечный луч, полыхнул искрящейся головешкой. Какое-то время, покачивая седой головой, он печально, тяжело вздохнув, сказал:
— Мне все ясно с вами, добрый человек. Вы не только добрый, вы еще и порядочный. Нелегко вам будет жить.
Захлестнуло какое-то черное, неизведанное чувство, какая-то странная ярость, и я сказал:
— Да, старче, быть может, я и чудак-человек, но я не добрейший человек,
— Точно?
Поинтересовался он все с тем же печальным выражением лица, но все же добрым.
— Всю ночь, занавесив окна, как последний скопидом, я ворошил это золото, любовался им и проектировал, что на него приобрету
— Ну и что же вы придумали, добрый человек?
— Я шел вставить себе золотые зубы и...
— Ну, а еще что, добрый человек? — печально усмехнулся старикан.
— Заказать золотое обручальное кольцо...
А остаток отложить про черный день.
— Так вы еще не женаты, добрый человек?
— Женат, старче,— отрубил я, как топором.
— Только не мог купить золотое кольцо.
— Чудак вы, чудак, добрый человек. Но я же вам подарил его.
— Никаких подарков я не принимаю. Особенно от человека, у которого есть сын Иполитас, две дочки, внуки...
— Как вам все хорошо известно, Юзупас.
Чуть ли не со слезами сказал старик.
— Но одно вам еще не ясно.
— А именно?
— Что в жизни я был счастлив только один единственный раз. С... вами, добрый человек.
— Спасибо, старче.
Тогда я взял с верстака золотой столбик, подозвал детей и разделил между ними монеты — мальчик получил три, а девочка, которая была меньше и которой придется выходить замуж,—четыре.
Старикан сидел, словно окаменев.
Оказавшись на шоссе, я остановил первый же грузовик, доехал на нем до Немана и погрузил босые ноги в воду. Когда мне хочется, чтобы направление моих мыслей диаметрально изменилось, я всегда нахожу реку, сажусь на камень и гляжу, как медленно плывут ее серые воды. Помогает. А если и это не помогает, то бреду на ближайшее кладбище и читаю эпитафии.