Макс переехал со старой квартиры на новую. Перетаскал ворох вещей из машины в подъезд, потом в лифт, потом из лифта в квартиру — бегом да наскоро, фух.
Сел посреди пакетов, коробок и свертков, вздохнул устало. Надо разбирать, а сил нет. Да и ночь на дворе.
Поставил чайник, заварил чай, вышел на балкон с кружкой — пил не спеша, оглядывал окрестности и радовался. Новая жизнь. Пусть один, ничего. Лучше одному, чем с этой стервозиной.
Потом все-таки пошел к своему богатству. Развесил костюмы и рубашки в шкаф, расставил книги по полкам, посуду выгрузил на кухню, технику пока под стол запихал — завтра ей займется.
Что там еще? Пакеты с фотками. Макс заглянул в один конверт.
Там была подборка фотографий из его спортивного прошлого, — Макс тогда играл за местную сборную, полузащитником. Макс вытащил одну — она оказалась до половины залита какой-то черной жидкостью.
«Ленка, стерва, — стукнул Макс кулаком по столу, — тушью своей шваркнула… Худооожница! Правильно, что ушел, всегда знал, что подлая она, да все надеялся, что ошибаюсь… Жалел ее еще…»
Макс перебирал фотографии, заглядывал в другие конверты и видел, что на всех — на всех фотках! — его лицо и тело были залиты чернилами, видна была только нижняя часть. «Ну вот, одни ноги остались! Не, ну надо ж так вляпаться было!»
Взял коробку, запихал туда все испорченные фотографии, потащил было к мусоропроводу, да остановился, вынул одну. «На память. Нужно себе доверять, братан. А фоток еще напечатаю, Сашка пленку даст».