(разбор "Мастера и Маргариты")
Миритару Каваи (род. в Саппоро, 1978г., д.ф.н., русист, автор оригинального перевода «Войны и Мира», большинства произведений Стругацких)
Мастер и Маргарита – роман-загадка, роман-шифровка. Роман, даже в наше весьма конкретное, одномерное и мелкосерийное время, имеющий сотни тысяч поклонников. Можно наслаждаться самим течением романа, шуршанием вечного текста в тающих берегах времени. А можно, как многие наши люди, чувствующие тайник за изображением домашнего очага, попробовать подобрать к загадочному замочку золотой ключик отгадки.
Версий тайного смысла романа предлагается читателями много. Позволим себе озвучить еще одну.
По нашему мнению, именно Воланд, а не Мастер, Маргарита или, скажем, Понтий Пилат, является центральной символической фигурой романа, опершись на которую можно развернуть тайный замысел произведения. Говоря о тайном смысле, мы имеем в виду, тот смысл, о котором, автор, возможно, и не имеет понятия, но рукописи не только не горят, они зачастую имеют свое мнение о своем содержании. Некоторые из них, рукописи с характером, как бы отвечая на реплику писателя: я ничего подобного не хотел сказать! – категорически заявляют : Dixi!(я сказал!) При этом, следует отметить, что мы ни в коем случае не претендуем на описание некоего тотального смысла книги. Полагаем, что роман набит смыслами до отказа, как радуга цветами, от личной мести обидчикам автора до божьего промысла. А в данной статье речь пойдет лишь об одном из цветов спектра, возможно далеко не главном, но тоже имеющем право на жизнь, и не лишенном определенной полезности.
Большинство толковников уверены что «ММ» - роман антисоветский. Однако, взглянем беспристрастно – что в нем антисоветского? Автор ни словом, ни полсловом, не касается советской системы, коммунистических идей, не предъявляет неких общих претензий. Его колкая сатира проходится в основном по частным лицам, исключение составляет Массолит и сложившиеся в нем повадки. И в этом отношении (определении таргет-групп) автор не так далек от Ильфа и Петрова, которых(сейчас) никто не считает антисоветчиками.
Бессмертная фраза Воланда: «обыкновенные люди... в общем, напоминают прежних... квартирный вопрос только испортил их», именно имеет под собой тот смысл, что Воланд хотел бы оценить некоего нового человека, советского, красного, коммунистического, однако увидел перед собой обыкновенного обывателя времен империи, существенно не изменившегося, лишь чуть-чуть подгримированного.
Ну и собственно, все дальнейшие сарказмы Булгакова нацелены на старорежимные персонажи, прекрасно адаптированные к новым условиям, перекрашенные в красное, сбившиеся в стаю и готовые грызть кого угодно, а лучше всего таких, как М.А. и его Мастер, брезгающих мимикрировать и оттого уязвимых.
Кстати, вызывают некоторое недоумение два вопроса:
1. А собственно, кого это и как мог испортить квартирный вопрос? В РИ квартирного вопроса даже не было поставлено, абсолютное большинство проживало в жутких, совершенно инфернальных, условиях, но верхушку это устраивало. Какие уж тут вопросы.
2. Ежели Воланд хотел взглянуть на москвичей, то почему он устроил смотрины именно в варьете, где собирается страта определенного пошиба? И именно на сеанс черной магии? А почему не в музее, не в Большом, не в библиотеке, не в университете? Маэстро совершил здесь ту же ошибку, что и девицы, посещающие кабаки в надежде на хорошее знакомство, и удивляющиеся, когда все знакомства оказываются тенденциозными и кончаются одинаково.
Ну да ладно, в конце концов, ведь злачные места в ведении Сатаны, и Воланд имеет все основания собрать народ там, где ему удобнее. Вот только нам следует относиться к его оценкам с известной социологической осторожностью.
Ну, хорошо, если роман не является целиком плевком в сторону советской власти, местью конкретным преследователям, то чем же еще он может быть? Чем занимается автор, выставляя мнящих о себе старо-новых людишек против абсолютного зла, на фоне которого они просто смешны (как впрочем, и любые другие людишки) со своими идеологемами (в лучшем случае), со своим жлобством, хамством и хватательными рефлексами?
Итак, Сатана, явился в столицу с ревизией. Но почему именно Сатана, почему бы не тот же Иешуа? Ответ на этот вопрос, возможно, усматривается из диалога Воланда и Левия Матвея, о свете и тьме. — Я к тебе, дух зла и повелитель теней, — ответил вошедший, исподлобья недружелюбно глядя на Воланда». Вот оно, - повелитель теней! Возможно, Бог видя то, что на свету, вполне доволен картинкой Красной Москвы. Ведь все сущее существует целесообразно. И несть власти, аще не от Бога. Вот, скажем, Н.К.Рерих (не бог, конечно, но тоже ведь моральный авторитет) говорил: "Даже закоренелые в предрассудках поняли, что мировая ось зиждется на русской мощи. «Разве не зришь, как нагнетается ось мировая?» — спрашивал Вергилий. Тогда поэт не мог знать, что лишь образовывался народ, которому суждено будущее. И какое славное будущее! Вот и пришло оно, когда уже опочили и первый, и второй Рим.
Прекрасно, что нелегко завоевалось это будущее. Легкое строение от первого вихря и развалится. Великие камни сложил народ русский. На диво всем воздвиг не вавилонскую, но русскую башню. Стобашенный Кремль солнценосцев!"
Вобщем, окропить помещение!
Но, знаете, во тьме можно увидеть то, чего не видишь днем (например, светлячков). И вот появляется повелитель теней, чтобы заглянуть в темные углы, в тихие омуты, за пыльные занавески. Он видит тайные, темные стороны даже (и именно) в том, что выставлено на показ. Он видит то, чего люди не замечают, а когда он заставляет людей увидеть, они сходят с ума. Впрочем, не все. Люди живут будто бы в согласии с Богом, утешаются сладкими сказочками о том, что такое мир, что такое Бог и что такое человек. Эти сказочки могут быть не только религиозными, но и политологическими, экономическими, философскими. Люди взваливают на них обязанность полного и окончательного описания мира и человека, и тем самым придают им божественный и аксиоматический характер, а потом верят и даже молятся. Это проще чем попытаться хотя бы краем глаза, взглянуть на мир настоящий, жуткий и таинственный. Поэтому для нормального человека Бог – это родимые осинки, свой район, свой город, привычное, знакомое и очевидное… Особенно, очевидное. Ведь, это так, например, очевидно, что Солнце вращается вокруг Земли, чтобы там не говорили коперники. И поэтому никакой Бог не поднимет нам веки и не заставит заглянуть за пелену слов, понятий, представлений. Мы, черт нас возьми, даже не можем представить, что там (ТАМ!!!) что-то есть. Слова – это и есть мы и наш мир. Слово и есть Бог. А разве может быть что-то еще? Поистине, кто бы не открыл воду, это были не рыбы (с). И скорее всего это были рыбаки. Так что, вполне естественно, что для такой экзистенциальной ревизии нужен черт – Ловец Душ, Абсолютный Скептик, Повелитель Теней (на которые обычно вовсе не обращают внимания).
И вот вам Черт в Москве. И что же он видит? Что делает? Мы говорим о ревизии, но это догадка, по тексту романа цель визита Воланда – проведение бала. Но, вместе тем, очевидно, что автор использовал его как своеобразный проявитель фрагментов тайной жизни столицы. Полагаем, можно отсеять за мелкостью эпизоды с буфетчиком и персоналом варьете. Хотя уже сам сеанс черной магии можно рассматривать не только как шутку и развлечение для свиты Воланда, но и как наглядный урок (как всегда никем не усвоенный) посетителям о соотношении в жизни тайного и явного, об условности общественных институтов и конвенций.
Воланд не только разглядывает Москву, но и сам является москвичам. И москвичи сходят с ума. Что это значит? И почему сходят с ума не все, кто повидал Воланда и имел с ним беседу? Буфетчик, к примеру, и ухом не повел. Бином Ньютона здесь простой – чтобы сойти с ума, нужно иметь ум. Сталкиваясь с Сатаной в ординарной советской жизни 30-х люди индоктринированные, не в силах сохранить в целости свою картину мира, в которую грубо вторгается некая реальность – неописуемая, непредсказуемая, абсолютно противоречащая картине мира, глумливая, словом реальная. Обручи рвутся, бочка рассыпается. Неслучайно, лишь сойдя с ума, Иван Бездомный приходит к истинной оценке своей личности и своей деятельности. Система его взглядов рухнула, и личность, ранее выступавшая в жизни в связи с положением в обществе, оказалась теперь голой. Кстати, в этой связи, обезглавливание Берлиоза выглядит метафорой разрушения парадигмы. Буфетчик же имеет весьма простой и узкий, кормушечный взгляд на вещи, и потому неуязвим даже для юмора князя тьмы. Попробуйте для эксперимента подшутить над какой-нибудь инфузорией. Уверяю, она не обидится.
Но, собственно, о какой парадигме идет речь? Булгаков не вкладывает в уста потерпевших ни Интернационал, ни даже цитаты из любимого, как его черта, Каутского. Ничего специфически коммунистического. Конечно, можно объяснить это осторожностью. Но, ведь в «Собачьем сердце» автор не поскупился на дружеские пинки советской реальности? Дело, видимо, не в том. Потерпевшие – шашель (не в смысле мелочи, а в смысле древоточцев), обыватели, мещане, софт криминал, которые просто устраиваются поудобнее в этой самой советской реальности (точно также, как и в любой другой социальной реальности), точат в ней дыры, мимоходом отпихивают от теплых мест, а иногда и пожирают других.
В редких случаях дело доходит до некоей жизненной философии. Как правило, люди просто знают: чего бывает, а чего не бывает. Так и живут. Самые интеллектуально продвинутые потерпевшие в романе – Берлиоз и Иван Бездомный. Их философия, в части, высказанной в романе, сводится к тому, что Бога нет, И черта, соответственно, тоже нет. Вот и вся недолга. В угаре нынешнего антисоветизма это как раз и представляется типично советским взглядом на данные категории. Но, на самом деле, это не так. Такая мелкобуржуазная точка зрения характерна как раз для мещанства, образованщины, для нежелающих заглубляться в материал.
В действительности, подлинный атеизм основывается в этом вопросе на позиции науки. Наука же не делает по этому поводу таких категоричных заявлений. На вопрос о наличии-отсутствии Бога, наука дает ответ, естественно научный – конечно, Бог есть, уже потому, что мы о нем беседуем. Но в каком качестве? И, говоря, объективно, нет ведь никаких доказательств бытия Бога. Нет и обратных доказательств. Но в системе научных взглядов на мир, концепции Бога просто нет места, все прекрасно объясняется и без него. Заведи Берлиоз такую речь с Воландом, может быть, его конец был бы более интеллектуальным – может быть, на него упал бы стратостат?
Но взгляды Берлиоза, в сущности, примитивны и поверхностны, как раз для трамвая. В базисе его системы взглядов – завоевание и удержание места под солнцем, в надстройке – обеспечение квазикоммунистического словоблудия, предназначенного для прикрытия хищнических действий в конкурентной борьбе с молодыми талантами. Это своеобразная карикатура на мышление, основанная на буквальном понимании положений науки и сборной солянке хищного, поддельного прогрессизма. Но главное, он замкнут в маленьком мирке своих корыстных интересов, и в этом мирке нет места ни Богу, ни Черту. И буде таковые манифестируют себя субъекту, его сознание разрушается.
Грубо говоря, столкновение мещанского ума с объектами, не предусмотренными его операционной системой, приводит к разрушению ОС, в случае, если ею запрещена адаптация и игнорирование таких объектов.
На Мастера и Маргариту общение с Воландом действует напротив позитивно. Это естественно, ведь их сознание как раз приспособлено к бытию в мире духа (и, кажется, безразлично божественного или дьявольского), они чувствуют себя в мистерии как рыба в воде. Собственно Мастер сошел с ума, столкнувшись именно с обыденной реальностью, а встреча с Воландом, напротив, излечила его.
На этом фоне тотального перепросмотра состояния умов любопытно изображена деятельность НКВД. Характерно, что Воланд, предпочитает иметь дело с представителями, так сказать, креативного класса, и совершенно не затрагивает чекистов и партийных функционеров. Наоборот, НКВД, под напором информационной волны, созданной довольно мягкими шутками Воланда и свиты, начинает реагировать рефлекторно, безо всякого анализа, безрезультатно пытаясь обнаружить и локализовать источник раздражения. К восторгу Коровьева (военный человек – своеобразное чувство юмора), выливается вся работа чекистов в безрезультатную суету типа: поимки разнообразных котов, напрасной гибели агента, стрельбы и пожаров, и недоумение начальства.
Зачем это все изображено в романе? Оно, конечно, весело, - поплевать в чекистов, но, ведь чувствуется в тексте глубинная струя: ох, неспроста все это, неспроста.
Следует предположить, учитывая вышеизложенное, что едчайший сарказм М.А. обращен конкретно на мещанские modus vivendi, modus operandi , паче всего же модус мышления.
При этом, Массолит, как мыслящий орган (собственно источник, законодатель мышления, автор программы), сопоставлен НКВД, как органу действия. Мы говорим о том, что мещанство, со своим плоским и примитивным взглядом на жизнь, как грибница, пронизала все сферы и слои советского общества, профанируя все на своем пути, и запустило метастазы – в Массолит, который в свою очередь поразил мышление общества, что вызвало соответствующие последствия и в НКВД.
Пожалуйста, не следует думать, что мы открыли здесь, у М.А., источник абсолютного зла, нет, речь идет о естественных пороках человеческого мышления, в некоторой, довольно, значительной страте общества. Своего рода слепой, мертвой зоне. Вроде того, как свинья не может взглянуть на небо, вследствие своей анатомии. Мы же не осуждаем свинью за это? Так следует ли осуждать человека, имеющего интересы крайне ограниченные, кормушечные? Разумеется, нет. Главное, - не мечите перед ним бисер. Вот и Булгаков никого не осуждает. Просто смеется. И это действительно смешно.
И в особенности, наверное, смешно, то, что Воланд появляется в Москве неожиданно. Вот ведь, никто не ждал и все очень удивлены и просто не могут поверить. А ведь Аннушка(кстати, чума) уже пролила масло, и третья часть вод сделалась полынью. Чего же удивляться?
Вся эта история напоминает современную теорию «Чёрного лебедя». Эта теория рассматривает труднопрогнозируемые и редкие события, которые имеют значительные последствия. Автор теории - Нассим Николас Талеб. С точки зрения автора, практически все значимые научные открытия, исторические и политические события, достижения искусства и культуры — Чёрные лебеди. Примеры Чёрных лебедей: развитие и внедрение Интернета, Первая мировая война, распад Советского Союза, атака 11 сентября и Мировой экономический кризис. Талеб также отмечает, что человечество неспособно успешно прогнозировать своё будущее, а уверенность в своих знаниях опережает сами знания и порождает феномен «сверхуверенности».
Здесь, мы имеем дело скорее с обратным феноменом, - имеются все необходимые знания по обществоведению, экономике, политэкономии. Но явно недостаточно людей, которые могли бы и хотели бы применять эти знания для управления, экспериментальным по сути, советским государством. Действительно, большая часть умных и честных кадров, с широчайшим кругозором, выращенных в марксистских кружках и университетах царской России, была выбита в Первой мировой и в Гражданской, что и открыло карьеристской сволочи и просто малограмотным людям дорогу на командные высоты.
С веселым ужасом высмеивая советское мещанство, М.А. созвучен Маяковскому в стихотворении «О дряни»:
С первого дня советского рождения
стеклись они,
наскоро оперенья переменив,
и засели во все учреждения.
И действительно, изучая историю советского периода, нельзя не заметить тенденцию к отторжению номенклатурой философии и общественных наук. Эти дисциплины, являющиеся инструментами самоосознания общества и осознания им окружающего мира были выхолощены и вытеснены в бессмысленную зубрежку и догматизм. При Сталине научная работа в этой области поддерживалась, а после его смерти все это наследие титанов было пренебрежительно отброшено. Диалектика, которая декларировалась как фирменный знак и знамя коммунистической революции, лишь знаком и знаменем и осталась. После Ленина и Сталина почти никто в СССР снизу доверху не пользовался ее мощнейшей методологией мышления и практики, довольствуясь т.н. «здравым смыслом», и руководствуясь лишь очевидными обстоятельствами. Это тоже умно, но не позволяет выбраться из, так сказать, умного танка. А даже умные танки имеют мертвые зоны.
Талеб, в своей теории «Черного лебедя» описывает несколько типов заблуждений, приводящих к излишней уверенности в собственной способности анализировать будущее:
1. Нарративные — склонность больше верить в эмоционально преподнесённые истории, чем в сухую статистику,
2. Игровые — применение теории игр к реальной жизни,
3. Ретроспективные — вера в успешное предсказание будущих событий на основании анализа произошедших.
Мы полагаем, что в своем романе М.А. описывает последствия подобных заблуждений, собирательно говоря, Власти, которая увлеченно ищет черта (причем черт даже помогает искать –
«Регент чрезвычайно оживился, вскочил и заорал: − Где твой преступник? Где он? Иностранный преступник? − глаза регента радостно заиграли, − этот? Ежели он преступник, то первым долгом следует кричать: "Караул!" А то он уйдет. А ну, давайте вместе! Разом! − и тут регент разинул пасть»). Ну чем не прообраз 37-го? Между тем, представляется очевидным, что НКВД ищет не того черта и не там. А в это время, настоящий черт – Берлиоз, Лиходеев, Латунский, стозевно и лаяй, под носом у НКВД. И не только под носом. Он и сверху и снизу, и вокруг и даже внутри. Легион же. Но НКВД его не видит – мертвая зона. Мещанский прион уже поразил ЦНС.
Еще раз хотелось бы сказать, что мы категорически против восприятия мещанства как некоего вселенского зла. Нет! Мы призываем относиться к социальным процессам и явлениям максимально объективно, как явлениям природы, каковыми они и являются. Также и мещанство как явление социальной природы носит объективный характер. Оно не плохо и не хорошо. Оно лишь обладает некими инженерными характеристиками, по которым можно предугадать, что оно может быть и полезно и опасно, как например ядерное топливо. И обращаться с ним следует по технологии, с непременным соблюдением техники безопасности.
Вот взять, например, баобаб. Хорош он или плох? Нет и нет. Он просто таков, каков есть. Просто баобаб. А вот поди ж ты, Антуан наш де Сент-Экзюпери, предупреждал против них, баобабов:
«На планете Маленького принца, как на любой другой планете, растут травы полезные и вредные. А значит, есть там хорошие семена хороших, полезных трав и вредные семена дурной, сорной травы. Но ведь семена невидимы. Они спят глубоко под землей, пока одно из них не вздумает проснуться. Тогда оно пускает росток; он расправляется и тянется к солнцу, сперва такой милый, безобидный. Если это будущий редис или розовый куст, пусть растет на здоровье. Но если это какая-нибудь дурная трава, надо вырвать ее с корнем, как только ее узнаешь. И вот на планете Маленького принца есть ужасные, зловредные семена... Это семена баобабов. Почва планеты вся заражена ими. А если баобаб не распознать вовремя, потом от него уже не избавишься. Он завладеет всей планетой. Он пронижет ее насквозь своими корнями. И если планета очень маленькая, а баобабов много, они разорвут ее на клочки.
Дети! - говорю я. - Берегитесь баобабов!" Я хочу предупредить моих друзей об опасности, которая давно уже их подстерегает, а они даже не подозревают о ней, как не подозревал прежде и я».
Примерно в этом же заключается главная и центральная мысль романа. Автор как бы хочет сказать: не так страшен Черт, как его малюют. Не бойтесь Черта, это всего лишь продукт философии, берегитесь чертиков рядом с собой. И философия обернется чертом, если ее не изучать и не осмысливать мир и себя, любимого. И вот такую атомную бомбу кто-то заложил под СССР, не прополов вовремя ростки баобабов. И три баобаба в Беловежской пуще разодрали к черту нашу планету. В чем, разумеется, сама пуща не виновата.
Михаил Афанасьевич Булгаков не был каким-то выдающимся философом и государственным деятелем. Это был всего лишь талантливый писатель, хороший врач и стихийный диалектик(или просто человек, изучавший в гимназии Аристотеля). Диалектизм его мысли в романе прослеживается на протяжении всего текста и резюмируется в диалоге Воланда и Левия Матвея. Именно поэтому, он видел то, что было скрыто от других. И он, смеясь, приглашал читателя разделить его ужас перспективой развития мещанской страты в СССР.
И вот главная мысль романа: «Не будешь ли ты так добр подумать над вопросом: что бы делало твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени? Ведь тени получаются от предметов и людей. Вот тень от моей шпаги. Но бывают тени от деревьев и от живых существ. Не хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся с него прочь все деревья и все живое из-за твоей фантазии наслаждаться голым светом»?
Да уж, святая простота. Поистине, дурак страшнее черта.
И вот как можно видеть, эти слова оказались пророческими. Люди плоские, одномерные, не любящие и не умеющие мыслить, предпочитающие имитировать интеллект, размножились, сбились в критическую массу, набрали силу и ободрали 1/6 земного шара, снеся с него, что уж смогли. И даже не ради света. Ради профанации, жертвоприношения истины на потребу утробе. А те, кто мог бы остановить их, просто не понимали, не видели, что происходит. Не видели вокруг себя миллионы мелких бесов, готовых расточить до тла великую страну ради повышения своего личного корыта до мирового уровня. И развал СССР стал неожиданностью. Сим-силибим! А вот Булгаков что-то в этом роде предвидел.
Добавим от себя, изучайте диалектику – и для вас не будет неожиданностей. А баобабов не бойтесь. Баобабы - преходящи.
