Начало сказки в предыдущей статье.
Как обнять всю Землю?
Девчушка замолчала, бровки её сдвинулись, она словно видела перед собой этот огромный овраг с опрокинутыми телегами. Бабушка молчала тоже, ласково только ей улыбаясь, давая время и возможность самой додумать, возможно, самые нужные сейчас молодой душе мысли.
- Бабуль, я когда проревелась, вдруг почувствовала, как сердце у меня стало большим и захотело моё сердце всю Землю - Матушку обнять! И так мне легко стало! Я сначала обняла наш город - он такой тёплый! Потом весь наш край. Потом всю Россию! Хорошо мне стало!
Так меня порадовали северные города и деревни - там холодно, но люди тёплые. Взгрустнула от Москвы - прохладная она и как будто остывает. А в Азии меня всё дынями угощали люди простые и тёплые. Взгрустнула от Дальнего Востока тёплый народ там живёт, сердечный, но как будто какая - то пелена рядом раскрыться им мешает.
Потянула я нить пелены, а она меня привела в Китай. Не смогло моё сердце обнять эту страну - не славяне они. Я в Белоруссию отправилась – отогрелась, хорошо там. В Украине холода мало, да и холод какой-то, как будто ненастоящий. Бабуль, там обманули людей, их свет украсть хотят!
Бабушка вздохнула тяжело:
- Знаю внученька, я ведь рядом с Луганской областью всю жизнь жила. Хороший там народ, весёлый да честный. К власти пришли те, кто не должен был прийти. Вот и продали они всё системе Тьмы, а народ в заблуждение ввели, что, как будто, Россия враг им, и что все беды у них от нас.
- Да бабуль так и есть! А потом отправилось моё сердечко на запад, только холодно там, нет света, как в ледяном дворце - всё чисто и аккуратно, но холодно. Замёрзло моё сердечко - я на юг, на Чёрное море - порадовало оно меня, да и посмешило - тёплый народ там живёт, да только немножко горделивы. Не зря у них носы большие, дозадирались!
А больше я, бабушка, не смогла своим сердечком обнять, маленькое оно у меня. Нет в нём силы, чтобы всю Землю - Матушку обнять, города им согреть да деревеньки!
Бабуля смотрела на внучку, у которой слёзы катились из глаз. Обе плакали.
Шло время, шелест часов почти не нарушал тишину, слёзы высохли. Нионила Никифоровна смотрела в окно, вспоминая всю свою жизнь.
- Да, Танечка, ведаю я, как сердечком Землю - Матушку обнять можно. Когда мы с дедушкой твоим телегу свою на гору подняли, открылось у меня сердечко, когда самого Бога я в нём увидела.
Жизнь бабушки
Стала я людей лечить - со всей округи ко мне народ потянулся, а мне и тридцати не было. Как в сказке жили - любили нас и мал, и стар. Не было тогда зависти на Дону у казаков. Была любовь к России, да воинская отвага.
Хороший у нас на Дону народ – чистый, не ведавший никогда ни крепостного права, ни власти царской. Свободными всегда были. Вот за неё - за свободу и воевали всегда, из поколения в поколение.
Много было вдов на хуторах, поэтому и не ходили пары под ручку, чтобы вдовы не видели и о свих погибших не вспоминали, да не грустили лишний раз… Уважение жило к погибшим, защищавшим Россию- Матушку. К сожалению эта же участь и меня постигла. Ушёл мой Василий на войну, да и не вернулся…
Бабушка опять замолчала, вспоминая былое.
- Летом это было, сорок третьего… Полола я огород, как вдруг сердце у меня кольнуло, как будто в него нож воткнули… Упала я тогда в огороде и только к вечеру меня дети нашли, да домой кое-как затащили.
Неделю плакала, так больно было - поняла я, что уже в этой жизни не увидеть моего Бога, моего Василия… Похоронка пришла, да не читала я её, всё и так давно стало ясно. Вот так и закрылось моё сердце. Не смогла я более лечить людей. Обижались они - не верили, да силы больше у меня не было. Не стала я цельной, а стала я половинкой, огрызком…
Военные годы
…Трудные времена пришли. Немцы бывало, ездили по хутору, людей хватали, да в Германию увозили. Прятались все, кто где может. Власти на Дону не было – немцы старост назначали, но эти старосты куда-то исчезали.
Поезда под откос шли, поэтому немцы хозяевами себя здесь не больно чувствовали. Приезжали, как воры, украдут да и к себе в логово – в крупные станицы да в города. Огородятся колючей проволокой, да сами себя боятся.
Да и было чего бояться - маленькие группы немцев исчезали почти регулярно. Ростов наш немцы дважды взять пытались. Отдавали наши, но не надолго. История умалчивает, казачью честь прячет, а на самом деле значимость событий здесь была не менее, чем на Курской дуге.
Как-то так было, как будто сам Бог рядом ходил и как мог, так и помогал нам всем.
Помню я один свой день, как сейчас. Вышла я рано утром во двор - и такое на меня отчаяние напало, такая безысходность - хоть в петлю лезь! Думаю - вот, проснутся мои детки, а у меня их было пятеро. Кушать спросят, а кушать совсем ничего нет уже давным-давно. Коренья с лебедой вперемешку да отруби, и те закончились .
Самое страшное испытание в жизни, Танечка - это видеть, как твой ребенок от голода умирает. Страшнее этого нет ничего…
Продолжение в следующей части.