Как же я вначале завёлся на высказывания этого профессора! Я хотел его просто размазать в пространстве и изгнать – хотя бы словесно – из нашей страны. Какой-то там…азербайджанец….И так сказать про мой родной русский!
Но было поздно, и я лёг спать. А утро вечера всегда мудренее.
Вот что он написал про себя в википедии.
Гаса́н Чинги́зович Гусе́йнов (родился 1 сентября 1953, Баку) — советский и российский филолог азербайджанского происхождения. Знает английский, немецкий древнегреческий, латинский.
Про азербайджанский язык ничего не написано. Не думаю, что он его не знает. Уверен, знает, а не упомянул в википедии, потому что считает родным. Про русский язык тоже ничего не написано. Я уверен, что он его тоже знает и тоже считает родным, как и азербайджанский.
И вот про этот свой родной русский язык он и высказался.
Вот что он сказал: - А в Москве, с сотнями тысяч украинцев и татар, кыргызов и узбеков, китайцев и немцев, невозможно днем с огнем найти ничего на других языках, кроме того УБОГОГО КЛОАЧНОГО РУССКОГО, на котором сейчас говорит и пишет ЭТА страна.
Очень эмоционально. Это его мнение. Он – профессор Высшей школы экономики. Последние четыре года получал персональную надбавку ректора. Скоро будет просто пенсионером. Если не будет работать, будет получать московскую пенсию в 18 тыс. рублей. Сейчас он привлёк к своей персоне такое внимание, что, думаю, будет неплохо подрабатывать на рекламе в своих блогах, потому что теперь он станет
“ А! Это тот, который ТАК сказал про великий и могучий русский язык!”
Поэтому я больше не буду делать ему рекламу и критиковать его. Даже вспоминать не буду.
Не буду вспоминать, как он отозвался о русском языке, даже когда, включив случайно ТНТ, услышу похабнейшие шутки Комеди Клаб. Шутки на русском языке!
Даже когда проходящие мимо меня милые юные девушки – да они просто девочки, дети! – говорят между собой с милыми юными мальчиками, упоминая через слово обычный мат. Такой мат я услышал, когда в 1971 году не поступил в МГУ, а загремел в армию, в ГСВГ.
Мне это не понравилось, и я дал себе слово не материться. И не матерился, хотя первые месяцы мне приходилось мыть лестницы за отказ выполнить просьбу “старичка” и сматериться. Когда поняли, что я не нарушу слово – все успокоились. Я даже стал достопримечательностью своего отдельного противотанкового дивизиона.
Так что МЕНЯ профессор нисколько не оскорбил. Я говорил, говорю и буду говорить на обычном великом и могучем русском языке. А те, кто говорит и пишет на убогом клоачном русском, может быть, задумаются над тем, как ИХ язык оценил филолог. И будут пытаться говорить не на клоачном, а на Русском Языке.
А что касается “ЭТОЙ” страны…. Я ведь тоже, когда меня очень уж что-то достаёт, могу сказать, что в “ЭТОЙ” стране две беды – дураки и дороги!
И что? Всё равно “ЭТА” страна – моя!
И я её люблю – с её дураками, дорогами и даже с её не всегда правильным Русским языком!