Cоветская власть страсть как любила старинное повеление царя Алексея Михайловича.
За нарушение, упаси бог, не расстреливала, но исключала из партии немедленно! Всех покусившихся на царский указ искренне презирали старые партийные девы и воинственные пенсионеры, для которых мирские забавы давно стали воспоминанием.
Вообще за все века не было царского указа целомудреннее этого.
Алексей Михайлович издал такое крепкое повеление, что нет ему равных по стойкости – оно держалось на Руси целых 350 лет! Только недавно в России осмелились открыто нарушить его.
Документ, о котором речь, был положением о банях, внесенным в «Свод Законов Российской Империи» под номером 783. Коротко, но выразительно там говорится о «недопущении бань совместных обоих полов».
Чуть позже в высочайшее повеление было внесено разъяснение: «бани должны делиться на два отделения – мужеское и женское с особым входом и надписями».
Последующие цари из той же династии Романовых к этому запрету добавили только конкретные полицейские строгости. Местная власть обязана была всякий раз принимать меры «к лицам мужеского пола, которые входят в торговые женские бани, и наоборот (!)» и чинить «наказание за вход в публичные бани не своего пола». Особенно это касалось тех лиц мужского пола, «которые ходят в бани толпами».
Именно после появления первого банного документа по всей Руси появились «торговые бани, мужеские и женские». «Торговые» – потому, что услугу, мытье и паренье, продавали простым людям, не имеющим недвижимости. Более состоятельные граждане обычно мылись в собственных, семейных банях, которые стояли в каждом московском дворе и топились каждую субботу.
Теперь о банях говорят и пишут немного, а жаль. Они заслуживают, например, исторического рассказа о том, как в средние века просто спасали русский народ: когда во всей Европе свирепствовали болезни, наш местный обычай хотя бы раз в неделю париться в жаре стал серьезным препятствием для заразы.
Конечно, напрасно молчат и о деликатной стороне банного дела, хотя знаменитый дореволюционный «Московский листок» иногда все-таки публиковал краткие заметки о постыдных фактах. Например, о том, что в «Самотечных банях Петра Федоровича Бирюкова служащие намеренно ошпарили подсматривающих. Среди заслуженно пострадавших оказался гимназический учитель N. и несколько подростков.
Бесстыдники самовольно пробрались в частный двор, сгрудились у окон, разглядывали знакомых и совершенно чужих обнаженных женщин и все вместе были окачены служителем кипятком из шайки».
Как это сейчас модно говорить, проблема существовала и в социалистические времена.
Особенно она обнажилась в 1957 году, когда Москва готовилась к проведению очередного мирового фестиваля демократической молодежи и студентов. Тогда столицу изрядно видоизменили. Все бытовые заведения – гостиницы, в которых должна была жить молодость мира, прачечные, в которые она стала бы отдавать свое грязное белье, парикмахерские и химчистки – умыли, отремонтировали, подкрасили.
В предфестивальной суете заметно отличились Усачевские бани: они первыми придумали то, что упустили даже самые заботливые начальники. Администрация Усачевских бань, учитывая, что среди гостей будут и молодые чернокожие представители Африки, которых угнетает Америка, сделала все, чтобы бани напоминали им прекрасную тропическую родину.
Сметливая директорша бросила клич: всем сотрудникам принести в бани домашние фикусы! Пусть дорогие гости, придя в баню, почувствуют себя как дома, в джунглях.
Отзывчивые сотрудники в ожидании дорогих темнокожих посетителей принесли не только фикусы, но вообще все, что стояло на подоконниках – столетник, герань, олеандр... Самая трепетная работница добыла у знакомой – на время! – настоящую пальму, растущую у той в кадке. Но главное – замазали белой масляной краской все окна, хотя они обычно не доставляли никакого беспокойства.
Инициатива Усачевских бань, особенно в части замазывания окон масляной краской, была горячо одобрена на совещании руководства Управления бытового и коммунального обслуживания Мосгорисполкома. Это даже было отмечено в многотиражной газете «Коммунальный работник».
Повинуясь положительной реакции руководства, все московские бани немедленно замазали масляной краской окна всех своих отделений, хотя это повлекло повышенный расход электричества – в банях стало тускло...
Именно с той поры руководители московских бань и их заместители стали вслух на совещаниях открыто говорить про свою вечную беду. Заместитель директора роскошных Центральных бань Ольга Васильевна Лунина однажды доложила о совсем скандальном происшествии.
Это было осенним вечером, когда смеркается рано. Ольга Васильевна заметила человека, добравшегося по водосточной трубе до окна женского разряда на втором этаже. Нечестивца благополучно сняли – Ольга Васильевна пригнала люльку с краном, крикнув предварительно: «Не шевелись!».
Злодей оказался молодым человеком и, будучи пойман, по-детски искренне заплакал. Выяснилось, что сейчас, когда его схватили, он прогуливал важнейшее политическое мероприятие: в Кремле в присутствии самого Хрущева началось совещание передовиков-целинников. Пойманный и оказался передовиком, москвичом, вернувшимся из дальних степей, где поднимал целину. Но ради негасимых окон Центральных бань он пренебрег тем, что может увидеть на совещании самого Хрущева.
Еще более ужасный случай произошел в Машковских банях, которые тогда не имели ни пожарных лестниц во дворе, ни жилых домов по соседству. В один еще светлый вечер местный слесарь сделал открытие, ужаснувшее самого директора бань. Взойдя на чердак, слесарь заметил туши каких-то животных. Несколько туш, и они шевелились! Сначала он немного испугался, но оказалось, что это не туши, а некие неугомонные мужчины, и совсем молодые, и среднего возраста, которые каким-то образом пробрались на чердак и изобретательно, вручную, сделали в полу дыры – много незаметных сквозных отверстий в полу-потолке – как раз над женским отделением!
Об этом происшествии рассказали всем директорам московских бань, они – всем банщикам. К тому времени репутация Усачевских бань оказалась основательно подпорчена. Все окна женского отделения, замазанные белой масляной краской, были разбиты – окрестные подростки и мужики проверяли, не задумала ли дирекция перевести женское отделение в какое-нибудь другое место. К тому же случилось горе: за все две недели фестиваля ни один негр в Усачевскую баню так и не пришел!
Фикусы, герань, столетники, олеандры и даже чужую пальму в кадке с печалью отнесли по домам.
Не лучше была обстановка и в Сандунах. Эти старые, давно не ремонтированные бани имели самое большое количество щелей, которыми пользовались ненасытные любители обнаженного женского тела.
Сейчас номера Сандуновских бань, как и все заведение, шикарно переустроены. В иных номерах имеются собственные бассейны, ожидающие парочек поскромнее. Есть и «Президентский» номер, который за три с половиной тысячи рублей мог бы, наверное, спокойно посетить и наш президент с любою свитою, но вообще сюда вполне помещается хоть целый взвод, составленный из лиц обоего пола – до 15 человек!
Настоящее «совместное мужеско-женское отделение» для пришедших толпой. Никто больше не смущается, ничем не напоминает пугливых партийных и советских начальников, которые робко спрашивали себе у директора отдельный номер в санитарный день. Люди ходят в бани гордо, вполне достойно и главным образом парами.
Нет, не коммунисты доконали порядки царской власти: первыми это сделали банщики. Это был трудный, изнурительный путь. Он многим стоил карьеры и стыда. Он требовал самоотдачи, фикусов и пальмы в кадке, нервов и денег.
Зато теперь, через 350 лет, безо всякого вмешательства Высшей Власти, без Государственной думы, Совета Федерации и правительства, отважные революционеры-банщики окончательно победили царизм – покончили с самодержавным указом о «недопущении бань совместных обоих полов».