У тетушки Нелли не могло быть много денег. Дважды в неделю она собирала всех соседских детей – столько, сколько могло втиснуться в ее комнатку – и готовила луковый или картофельный суп. Дети приходили со своими мисками, и она наполняла их горячим, прямо из печки варевом.
Она разучивала с ними песенки и рассказывала им библейские истории, и тридцать или сорок худющих голодных вшивых детишек толпились во дворе, а иногда приносили гостинцы от своих мам – булочки или ириски, и делились друг с другом. Все любили тетушку Нелли, а она любила их. Она называла свой промозглый темный домишко с одним окошком и закопченными стенами "Солнечным уголком".
Это был мой первый урок любви.
Мне нужны были уроки любви. До сих пор нужны, потому что нет ничего проще и ничего сложнее, чем любовь.
Тетушка Нелли наполняла любовью суп. Ей не нужны были благодарности, она не стремилась "делать добро". По вторникам и четвергам она кормила любовью всех детишек, которых только могла найти, и даже если бы в ее дверь постучали четыре всадника Апокалипсиса, в щепки разнеся по дороге сортир во дворе, им бы тоже налили супа.
Я иногда подходила к ее крошечному домику, но никогда не задумывалась о том, что же она делала. И только позже, много позже, пытаясь заново выучиться любить, я начала задумываться о ее простых, повторяющихся раз за разом действиях, и о том, что они значили. Возможно, будь у меня собственные дети, я бы дошла до этого быстрее, а может быть, я искалечила бы своих детей так же, как была искалечена сама.
Учиться любить никогда не поздно.
Но это страшно.
