Свобода заключения договоров требует добросовестности социальных институтов, которые обеспечивают предпосылки для частной автономии. Это в значительной степени игнорируется доктриной частного права, которая исходит из предположения о том, что государство является поставщиком базового правосудия.
В зависимости от того, могут ли договоры быть увязаны с существующими конвенциями или должны в первую очередь создавать институциональный контекст, суды могут применять либо "сохраняющее институты толкование", либо "создающее институты толкование". Это подразумевает необходимость воздерживаться от соблюдения универсальных правил толкования договоров. Напротив, правовая доктрина должна быть сосредоточена на разработке отраслевых стандартов толкования и на поддержке частных правовых режимов, которые обеспечивают социально рефлексивные конструкции договоров. Это также не может быть простой функцией того, что интерпретатор понимает как просто чтение "социального текста", чтение всех релевантных социальных данных.
Не существует единого источника значения для контрактов. Важно, чтобы договор соответствовал правилам и принципам правовой системы. Такая последовательность в конечном счете достигается через суды. Фактически, оперативная функция судов заключается в определении значения договорных соглашений и других правовых актов, имеющих обязательную силу для общества в пределах соответствующей юрисдикции.
Однако, стандарт соответствия частных договоров с остальной частью правового порядка значительно ослаблен, поскольку принцип частной автономии является неотъемлемым элементом, делающим правовую систему восприимчивой к экологической автономии.
Различие между текстовыми контекстуальным толкованием.
Текстовое и контекстуальное толкование может различаться в том смысле, что оно допускает более узкую или более широкую доказательственную базу для определения смысла соответственно, но фактически разделяет идею о том, чтобы попытаться восстановить намерения сторон.
Если серьезно относиться к контекстуальному толкованию, то следует учитывать, что договорные соглашения зависят не только от индивидуальных намерений, но и от множества коммуникационных систем, которые привносят смысл. Утверждается, что каждая автономная социальная система, затрагиваемая предписывающей программой действий, подчиняет соответствующий контракт своей собственной рациональности.
Поскольку эти формирующиеся системы и их основные институты, в свою очередь, представляют собой реальные предпосылки для эффективного осуществления автономии, влияние индивидуальных прав на эти распоряжения имеет отношение к толкованию договорных прав. Поэтому судам предлагается уделять равное внимание всем нормативным источникам смысла, с тем чтобы закон выполнял свою общественную функцию справедливого урегулирования нормативных коллизий.
Путем заключения договора каждая сторона рассчитывает расширить сферу своих автономных действий таким образом, что это невозможно без сотрудничества с другими. Ожидания отдельных лиц в отношении будущих действий других лиц, скорее всего, будут оправданы, если они связаны с правами и обязанностями, включенными в контракт. Вместо того чтобы постоянно приспосабливаться к меняющимся обстоятельствам, возникающим в результате социального взаимодействия с другим лицом, стороны могут полагаться на данное в контракте обещание.
Оставляя в стороне предмет соглашения, функция этих двух обещаний заключается в обеспечении того, чтобы все условия, имеющие отношение к результатам, были эндогенными в контракте - что "контрактный мир" является окончательным. По крайней мере в условиях четко определенной цели сотрудничества и стабильной институциональной среды стороны, а также последующего судебного толкования, могут справедливо полагать, что текст заменяет контекст.
Институциональный поворот в толковании договора.
Тем не менее, уточнение текста договора через стороны является лишь отправной точкой для социальной герменевтики данного договора. Его толкование - и сохранение намерений сторон - проблематично, поскольку для него не существует единого доминирующего источника смысла.
Слова договора также являются предметом процессов производства смысла, отличающихся от умов сторон, что влечет за собой то, что толкование не может ограничиваться обычным значением слова. Восстановление намерений сторон требует контекстуализации смысла этих слов.
В экономическом мире, например, контракт реконструируется как предпринимательский проект, как прибыльная денежная операция в условиях более или менее конкурентного рынка. Однако не все обязательства, характерные для экономического контракта, можно объяснить исключительно с экономической точки зрения. Причина для рассмотрения рациональности вне экономической сферы заключается в том, что стороны осуществляют "продуктивный" проект в одном из многих социальных миров, будь то в области распространения, производства, услуг, машиностроения, науки, медицины, журналистики, спорта, туризма, образования или искусства.
Соглашения о сотрудничестве в быстро развивающихся инновационных отраслях.
Проблемы со знаниями возникают также в условиях высокой неопределенности в деловой среде, например, в связи с невозможностью точной спецификации нового инновационного продукта. Таким образом, договор является "обязательным неполным" в момент его заключения. При таких условиях процесс взаимного обмена информацией в процессе выполнения должен быть функционально заменен предварительной спецификацией желаемого продукта. В этом случае контракт не может основываться только на определенном наборе ожиданий, но должен взять на себя функцию создания рамок для взаимодействия, которые прежде всего позволяют сформировать разумные ожидания.
Стороны используют официальный контракт для создания "контекстуализирующего режима", который поддерживает текущее сотрудничество и облегчает корректировку обязательств сторон в условиях сохраняющейся неопределенности. Затем основная идея контракта переходит от обоснования конкретного результата к регулированию процесса сотрудничества. Поэтому контракт здесь обязывает к постоянному обмену частной информацией и содержит процедуру разрешения споров, возникающих во время взаимодействия.
Задача выполнения нечетко определенных договорных обязательств путем применения режима толкования, позволяющего включить договор в тот или иной набор последовательных нормативных принципов, отличается от задачи оказания помощи сторонам в разработке руководящих норм. Аналогичные проблемы неопределенности возникают и в отношении сложных проектных долгосрочных контрактов, таких как международные контракты на разведку и добычу нефти и газа или контракты на крупные строительные работы.
Эти договорные отношения характеризуются высокой степенью взаимозависимости между соответствующими договорными обязательствами, связанными с целями социального проекта. В отличие от спотовых биржевых контрактов, долгосрочные контракты требуют специальных структур управления между рынком и иерархией для учета аспектов продолжительности и неопределенности и поэтому принимают форму "гибридных", "симбиотических" или "организационных" контрактов. При разработке методов часто используются открытые формулировки договорных обязательств, сложные режимы пересмотра условий и арбитражные оговорки, которые служат для "завершения" (иногда намеренно) двусмысленных контрактов.
Среди новых форм социального сотрудничества, стабилизированных благодаря этой инновационной практике заключения контрактов, особое внимание уделяется "сетям", поскольку до сих пор существуют споры относительно их надлежащей правовой классификации. Современные модели производства и распределения через франчайзинг и своевременную доставку определяются складывающейся логикой сотрудничества между сторонами, двусторонние соглашения которых образуют сеть взаимозависимых вкладов. Поскольку в едином контракте отсутствует прямая ссылка на другие контракты, трудный процесс преобразования выводов, сделанных обществом, в надлежащие правовые концепции может быть осуществлен только на уровне устного перевода.