Продолжаем публиковать записи молодой женщины по имени Вера Тарасенко. Минувшей зимой ей поставили диагноз: острый миелобластный лейкоз, назначили пересадку костного мозга. Однако первый совпавший с ней донор отказался от процедуры донации, а трое других в конце концов не подошли.
🌸🌸 Запись IV. Счастливый билет 🌸🌸
Лечение началось в единственном на всю округу местном диспансере. Почему мы не выбрали Москву, Питер или другой крупный город, в котором есть центры, специализирующиеся на гематологии? Не могу ответить. Мной двигал внутренний страх, в ушах звучали слова доктора «нельзя медлить».
Это ни в коем случае не реклама — это часть моей истории, это моя личная оценка медицинских учреждений, где лечат мое заболевание. Уверена, что и другие учреждения не менее эффективны, но я не была там и ничего не могу сказать.
В местном диспансере не случилось ничего. Не случились необходимые исследования, не случились разъяснения врача по поводу моего заболевания, не было рекомендаций по поводу дальнейших действий и перспектив. Мне только сделали первичную биопсию костного мозга из грудного отдела: она показала, что бласт во мне 92%. Там же мне поставили диагноз «острый миелобластный лейкоз». И начали лечить по принятому международному протоколу «7+3». С марта по май 2019 года я искренне верила, что это то, что надо, и была самой счастливой на планете. Главное — меня лечат!
Опущу свои эмоции и ощущения по поводу состояния отделения, палат, питания, обеспечения медикаментами и т.д. В конце концов, не в отель приехала. Подумаешь, штукатурка сыплется с потолка и один туалет на весь этаж… Мне важно было лечение, я доверяла этим людям.
🌸Прошла два курса химиотерапии. Оба с температурой под 400С и осложнениями. Не важно!
Примерно в середине второго курса анализ показал, что бласты снизились до 4%. Моей радости не было предела. Я с самого начала была настроена на положительный результат, не сомневалась, что вылечусь. Но чтобы так быстро! Я начала донимать доктора вопросами: что делаем после второго курса, куда мне обращаться для трансплантации костного мозга — ведь мои результаты означали ремиссию. Но врач ответил: «По протоколу полагаются восемь курсов химиотерапии. Мы должны пройти как минимум четыре».
Как так? Почему? Уже ведь все хорошо? С этим мешком вопросов, на которые никто мне не ответил, я осталась в больнице на все майские праздники.
Из персонала были только дежурные медсестры — те самые, что пару месяцев назад говорили нам с мужем, что у меня все хорошо и принять меня они не могут, потому что отделение плановое.
Выигрышный билет мне выпал в один из трех рабочих дней перед 9 мая. Оказывается, из Санкт-Петербурга прилетал с проверкой представитель Центра, который курирует онкологические клиники, в том числе, и наш диспансер. Когда важный человек улетел обратно, доктор пришел ко мне и сообщил, что моя история болезни заинтересовала Центр. И если я хочу, он может дать мне контакты доктора, а я уже сама могу с ним связаться, описать ситуацию и спросить о трансплантации. Пишу это и в очередной раз улыбаюсь, вспоминая это безумие. Пациент сам должен описать неизвестному доктору свое состояние и историю болезни, толком не понимая даже своих анализов.
🔴Остальные записи Веры Тарасенко читайте в рубрике «Жду донора»