1856
Всталъ въ 10. Переправилъ довольно много, рано прiехалъ на гимнастику, поехалъ къ Ловиц[?], встретилъ Корсак[ова] и брюскировалъ его, чему очень радъ. Гимнаст[ика], обедалъ дома, одинъ целый вечеръ, читалъ, работалъ лениво. Написалъ крошечное письмецо В[алерiи]. —
1857
Писалъ Погиб[шаго]. Былъ у Тютчев[а?]. Ужасно неловко почему то. Славный обедъ дома. Дописалъ сонъ недурно. У Паниныхъ Ухт[омскiй] ведетъ балъ, мало народа. Всё прiятные люди. Скучно. В[аринька?] П[ерфильева?] нехороша. Ливенъ недурна. Кир[еева] не веритъ съ радостью въ Х[риста?]. Ей 17 летъ.
1888
Начал писать письма Ге и Семенову — не мог. Читал, ходил на Софийку. Да, утром хотел писать «Номер газеты». Уже давно эта мысль приходит мне: написать обзор одного номера с определением значения каждой статьи. Это б[ыло] б[ы] нечто ужасающее. Прошел пасажем — страшно, как посещение сифилит[ической] больницы. Устал, после обеда задремал, читал St. Beuve, потом шил сапоги; пришел Дарго. Это один из тех людей, к[оторые] только занимают место и проходят во времени, но к[оторых] нет; по крайней мере для меня, хотя я и пытаюсь найти долженствующего быть человека. Да, письмо длинное от «христианки» об «О жизни». Редко встречал такую терпимость истинную, только два раза — у англич[анина?] из Австралии и у ней. Вечером сидели со мною дети. С Л[евой] поговорил. Я рад. Думал: жизнь, не моя, но жизнь мира с тем renouveau христианства со всех сторон выступающая, как весна, и в деревьях, и в траве, и в воде, становится до невозможности интересна. В этом одном весь интерес и моей жизни; а вместе [с тем] моя жизнь земная кончилась. Точно читал, читал книгу, к[оторая] становилась всё интереснее и интереснее, и вдруг на самом интересном месте кончилась книга и оказывается, что это только первый том неизвестно сколь многотомного сочинения и достать продолжения здесь нельзя. Только за границей на иностранном языке можно будет прочесть его. А наверно прочтешь. —
Сейчас учитель Андрюши, кандидат, только что кончивший филолог, рассказывал, что Андр[юша] плохо учится, п[отому] ч[то] не умеет словами объяснить, написать арифмет[ическую] задачу. Я сказал, что требования объяснения есть требования бессмысленного заучивания, — мальчик понял, но слов не умеет еще находить. Он согласился и сказал: да, мы, учителя, обязаны формы даже давать заучивать. Н[а]п[ример] мы учим тому, что рассуждение о задаче должно начинаться со слов: если. Если бы мне сказали, что так учили в Японии 1000 лет тому назад, я бы с трудом поверил, а это делается у нас свежими плодами университета. —
1889
Я. П. Встал очень рано. Думал и сейчас начал читать Эванса. Он сам не верит в то, что говорит, и хорошенько не понимает и с «бух да барах-та» всё приплетает к лечению, но он компилятор прекрасный и чтение его книги вызывает много значительных мыслей. Думал: дух управляет материей, материя есть только проявление деятельности духа, как говорит Эванс. Всё это хорошо. Я сказал бы: есть существа-сознания, эти существа общаются между собой в формах материи, проявляющей[ся] в пространстве и времени. Пример: то, что у меня гниет печень, то, что происходят изменения матерьяльные, или я страдаю от того, что меня посадили в тюрьму, или я сам ослаб так, что сижу, не выходя из комнаты, всё это влияет на мой дух; но всё это, все эти изменения материи произошли от деятельности духа моего же. От того, что я дурно жил, у меня гниет печень, и я страдаю от тюремного заключения и ослабел так, что не могу выходить. Говорить, что это происходит от материальных причин, всё равно, что человек, к[оторый] бы ходил на час под окнами, говорил бы, что вонь происходит от г...., а не от его поступков. И в доказательство приводил бы тот довод, что, как бы он ни изменял своих поступков, вонь будет. Вонь будет и будут болезни и беды, последствия моих (можно сказать и общих, не разделяя себя с человечеством) дел, но чтобы уничтожить их, нужно не чистить г...., не лечить свою печень, не убегать из тюрьмы, не велеть катать себя, а не делать всего того, что привело меня к этим бедам. Вонь пройдет сама и беды все пройдут, надо сделать только так, чтобы ни то, ни другое не возвращалось. Ошибки Эванса и сиентистов именно в том, что они утверждают, что т[ак] к[ак] дух причина и двигатель и власть, то он может исправить материальное. Он и может, но только в условиях пространства и времени. Чтоб не воняло, он может сделать так, что не будет со временем вонять в известном месте, т. е. там, где он не будет ходить на час, и будет убеждать людей не делать того же. Но сделать чудесное благовоние в нужнике не может, как не может возвратить зрение этому слепому и силу этой руке, атрофированной и сейчас. 2-й главный аргумент матерьялистов тот, что измените частицы материи в мозгу, и у вас изменится или уничтожится деятельность духа, стало быть причина деятельности духа в мозгу, в материи. Но ведь это всё равно, что сказать, что если иначе повернуть дышло или отцепить его, то повозка поедет боком или вовсе станет, стало быть причина движения повозки дышло. Как дышло есть орудие передачи движения, так и материя есть орудие передачи духовной деятельности и потому, если повозка с дышлом едет, то необходимо предположить, что ее везет лошадь, или пар, вообще сила, но то, что повозка стала, нисколько не доказывает того, что ее везло дышло. Точно так же если совершается какая-либо деятельность через известное сочетание частиц материи, то необходимо предположить, что есть сила не матерьяльная, следовательно духовная, к[оторая] движет ее, но что деятельность прекратилась, никак не доказывает того, чтобы известное сочетание частиц материи было бы причиной деятельности. Стоило бы ясно изложить всё это.
<Продолжаю: но на это скажут матерьялисты: мы и признаем силу, но одну силу движения, а не тысячи разных сил, как вы. Мы сводим все другие силы на простое движение, толчок. Это прекрасно, отвечаю я, но здесь обращаюсь к тому, что я говорил в книге «О жизни», именно, что я знаю только одну силу — силу своей жизни, и не могу ее понимать иначе, как объединенною. Не ясно, устал.>
Пошел рубить дерево. Чудная погода с инеем, 10 град[усов], потом очень весело и усердно пересмотрел Фр[идрихса]. Сходил еще с детьми на пруд и опять писал и кончил.
После обеда играл в шахматы, записал это и теперь 9 часов иду наверх.
Вчера вечером с детьми еще пилил ночью. Весело. Нынче утром приехала С[оня], усталая, раздраженная. Я не выспался и ездил в Ясенки, а потом пилил с А[лексеем] М[итрофановичем]. Шахматы возбуждают в нем дурное чувство. Бокс кулаками нехорош[о], также нехорошо и бокс соображением. За обедом С[оня] раздражилась. Опять не мог жалеть и желать ей лучшего. Вечером читал Эванса. Идет дело о том, что бессознательные отправления организма управляемы все-таки духом, бессознательной мыслью. И потом о значении воображения и мысли в воздействии на отправления. Не так это легкомысленно, как я думал. Я попробовал остановить свою изжогу, решив, что ее нет и не должно быть. И вот теперь 12 часов, нет. Так же надо убедить себя, главное, что ты счастлив, что ты расположен работать и т. п.
Таня больна. Маше я говорю: Таня нам не помогает, она, умница, отвечае[т]: Я не люблю помощь Т[ани], она не добро помогает.
1890
Я. П. Е. б. ж. —
1891
Прошло 5 дней. Нынче 24 Н. 91. Бегич[евка]. Нынче писал 8-ю главу недурно. После обеда поехал верхом в Пашково и по 4-м столовым, очень радостное впечатление, Мальчика нищего пригласили ужинать. Ребята бегут. Мы ужинать. Я тоже — вот и ложка. — В середине приехали Бибиковы. Был Богоявленский. Ив[ан] Ив[анович] очень плох. Пугает нас. Я спал долго, п[отому] ч[то] в 5 часов встал и отправил деньги и письма в Тулу. — Вчера 23-го. Я сидел дома. Ив[ан] Иванович] болен. Я писал письма. 22-го Майков. Я с ним ходил вечером, и б[ыл] Д[митрий] И[ванович]. 21. Я ездил в Пеньки и писал статью о столовых. 20 б[ыл] дома. 19-го ездил в Хов[анские] хутора.
Хотя и не записал, но думал одно: то, что похоть, славолюбие и любовь божеская совершенно правильно обратно пропорциональны своей прелестью и истинным достоинством. Je me comprends. Чем похотливее похоть, тем она менее достойна и не нужна другим, то же и с славой, то же и с любовью, и тем слабее она влечет к себе и наоборот.
1897
Я. П. Таня нынче приехала благополучно. Маша всё плоха. Но не огорчилась моим письмом. Очень люблю их обеих. Все их слабости мне понятны и трогательны. Таня завтра едет в Москву. Я обещал ехать с Левой, но берет страх, как подумаю. Вчера и нынче готовил к отправке главы и Мооду и Гроту. Давно нет писем ни от Моода, ни от Чертк[ова]. Нынче милое письмо от Гали.
Прелестная погода; я ходил пешком далеко по Тульск[ой] дороге. Утром усердно работал над поправлени[ем] искусства. Вчера готовил Х[аджи]-М[урата]. Как будто ясно...
За это время думал:
1) Странная судьба: с отрочества начинаются тревоги, страсти, и думается: женишься и пройдет. У меня и прошло, и был длинный период — лет 18 — спокойствия. Потом стремление изменить жизнь и отпор обратный. Борьба, страдания и, наконец, как будто, гавань и отдых. Не тут-то было. Самое тяжелое начинается и продолжает[ся] и, должно быть, проводит в смерть. Это — смерть того или другого при теперешних условиях страшнее всего.
2) Легко бы было кротко, терпеливо, с состраданием относиться к заблуждающим[ся] людям, если бы эти люди не рассуждали и не рассуждали похоже на правду. Надо как-нибудь ответить на эти рассуждения, и тут-то не выдержишь.
3) Всякий из нас в таком положении, что хочешь не хочешь, надо делать, работать. Каждый всегда на топчаке. Вопрос толь[ко] в том, на какой стать топчак.
1900
Москва.
Живъ и пишу. Какъ будто несколько бодрее себя чувствую. Получилъ письмо отъ М[аши] и Сер[ежи]. Плакалъ радостными слезами. Какъ благодетельно несчастье.
Вспомнилъ два пункта, забытые вче[ра]:
1) Легко или, по крайней мере, возможно — и я могъ бы отдаться служен[iю] одному Богу: молитва, монастырь. Но деятельность эта не удовлетворяетъ — всегда недовольство и возможность бросить. Тоже возможна и легка деятельность для людей — общественная, но тоже ее ждетъ разочарованiе. Твердо только служенiе Богу черезъ служен[iе] людямъ. И такое служенiе есть только служенiе любовью. (Нехорошо.)
2) Единственно захватывающая все существо и не подлежащая разочаровань[ю] и въ к[оторой] нетъ соревнов[анiя] деятельность есть самосовершенствование въ любви. Захватывающее одно самосоверш[енствованiе] въ чемъ бы то ни было. Но во всемъ есть пределъ и есть зависть къ больш[е] успевшимъ — во всемъ, кроме любви.
1903
Нынче 24 Нояб. Я. П. Все копаюсь съ предисловiями и къ Ш[експиру] и къ Гаррисону. Почти кончилъ. Здоровье хорошо, но умственно не боекъ. Сейчасъ думалъ, кажется мне, что очень важное, а именно:
1) Мы знаемъ въ себе две жизни: жизнь духовную, познаваемую нами внутреннимъ сознанiемъ, и жизнь телесную, познаваемую нами внешнимъ наблюденiемъ.
Обыкновенно люди (къ к[оторымъ] я принадлежу), признающiе основой жизни жизнь духовную, отрицаютъ реальность, нужность, важность изученiя жизни телесной, очевидно, не могущ[аго] привести ни къ какимъ окончательнымъ результатамъ. Точно также и люди, признающiе только жизнь телесную, отрицаютъ совершенно жизнь духовн[ую] и всякiе основанные на ней выводы, отрицаютъ, какъ они говорятъ, метафизику. Мне же теперь совершенно ясно, что оба неправы, и оба знанiя: матерьялистическое и метафизическ[ое] имеютъ свое великое значенiе, только бы не желать делать несоответствующiе выводы изъ того или другаго знанiя. Изъ матерьялистическаго знанiя, основаннаго на наблюденiи внешнихъ явленiй, можно выводить научныя данныя, т. е. обобщенiя явленiй, но нельзя выводить никакихъ руководствъ для жизни людей, какъ это часто пытались делать матерьялисты, — дарвинисты, н[а] п[римеръ]. Изъ метафизическихъ знанiй, основанныхъ на внутреннемъ сознанiи, можно и должно выводить законы жизни человеческой, — какъ? зачемъ? жить: то самое, чтò делаютъ все религiозныя ученiя, но нельзя выводить, какъ это пытались многiе, законы явленiй и обобщенiя ихъ.
Каждый изъ этихъ двухъ родовъ знанiя имеетъ свое назначенiе и свое поле деятельности.
2) Часто случается, что среди серьезнаго разговора, о вопросахъ духовной жизни, шутка кого нибудь изъ беседующихъ о проявлен[iи] духовной жизни сразу нарушаетъ всю важность предмета и переноситъ въ другую область. Говорятъ, н[а] п[римеръ], о душевныхъ свойствахъ высоконравственнаго человека и вдругъ кто нибудь вспомнитъ, какъ онъ пукнулъ въ обществе, и все невольно смеются, и весь интересъ, хотя и на вре[мя], но исчезаетъ. Шутка, циническая часто, изъ области духовной сразу уноситъ въ область телесную. (Не вышло.)
3) Две жизни, которыми живетъ человекъ, можно графически изобразить такъ:
Пунктирныя линiя обозначаютъ телесную жизнь: рожденiя, роста, остаренiя и смерти, уничтоженiя телесной жизни; черныя же линiи, идущiя въ обе стороны, обозначаютъ вечную, истинную, неумирающую духовную общую жизнь.
Проживая свою телесную жизнь, человекъ раньше или позже соприкасается съ вечной жизнью, и переноситъ въ нее свое я. Тогда жизнь телесная уже совершается безъ его признанiя ее своимъ я. Телесная жизнь представляется ему нереальной не только въ будущемъ, но и въ прошедшемъ. Какъ скоро человекъ достигъ до настоящей жизни, онъ бросаетъ уже ненужную ему жизнь телесную. Она была ступенью для подъема до истинной жизни и не нужна более: она лестница. Она временн[а], въ ней есть прошедшее и будущее, т[акъ] к[акъ] имеетъ цель доступную человеку; жизнь же истинная, духовная, общая, изображаемая черными, тянущими[ся] въ обе стороны безконечными линiями, не имеетъ цели доступной человеку и потому для нея нетъ времени.
Слiянiе телесной жизни съ вечной, достиженiе посредствомъ телесной жизни, жизни вечной, иногда совершается незаметно, иногда порывами, иногда рано, иногда поздно. У меня б[ыло] порывомъ. Блаженное время. Думаю, что слiянiе это совершается для каждаго человека. (Вотъ и все. Какъ умелъ сказалъ, но знаю, что это такъ.)
1904
Нынче 24 Н. Я. П.
Въ нерешительности и слабости, что писать. Нынче началъ Камень. Но плохо. Надо писать три вещи. Это самое необходимое: 1) Камень, 2) о госудаств[енной] форме и 3) Исповеданiе веры. Если будетъ время и силы по вечерамъ, то воспоминанiя безъ порядка, а какъ придется. Очень сталъ живо вспоминать. Не знаю, удастся ли живо выразить. Записать:
1) (старое). Какъ ни странно это можетъ казаться, несомненно то, что только въ томъ, что называлось ересями, проявлялось и двигалось, т. е. уяснялось, становилось доступно христiанство. Ереси могли быть нехристiанскiя, ошибочныя, но несомненно то, что ученiя, признававшiяся государственной, организованной религiей: католичество, православiе, лютеран[ство], не б[ыли] христiанствомъ.
2) То, что въ числе иллюзiй самыя обыкновенныя: жалеть жертвы, а не мучителей, быть недовольнымъ мiромъ, когда недоволенъ собой, бояться будущаго, когда боишься прошедшаго. (Сплю и потому не ясно выражаюсь.)
3) Вижу сонъ, что мне проснуться въ 5 часовъ, и просыпаюсь, гляжу на часы и вижу, что 5 часовъ. Все это во сне. Но потомъ действительно просыпаюсь и вижу, что ровно 5 часовъ. Это значитъ то, что когда я проснулся и увидалъ, что 5 часовъ, я вообразилъ, что виделъ сонъ о томъ, что проснулся ровно въ 5. Для сновиденiй нетъ времени, п[отому] ч[то] нетъ видимы[хъ] движенiй другихъ существъ, к[оторыя] составляютъ время. (Все неясно.)