Начало истории описано здесь. Прочитайте, пожалуйста, предыдущую часть - станет понятно, откуда взялись Моника Беллуччи, "настоящий ростовский жиган", и прочие.
«Да подожди же ты! Я люблю тебя, слышишь?» «Мы не можем так глупо расстаться». – Эти слова летели в спину на следующий день, и на другой следующий день, и на третий – знакомый, как мог, уворачивался от встреч с Еленой, караулившей его в разных местах. «Пригласи меня на выпускной!»
«Сколько это может продолжаться?» – отрываясь от преследования, шипел себе под нос уже герой этой истории – до глубины души он был уязвлён тем, что его променяли на какого-то хмыря – к тому же, гражданского. Знакомый был слишком самолюбив. «Там твоя стоит – зовёт на улицу» – прокричал кто-то уже во время выпускного вечера – было досадно, что пассаж с Еленой, кажется, становился легендой мореходки. «А как же ваша девушка на улице?» – эти слова он услышал от тонконогой красотки, к которой подскочил с приглашением на танец. На выпускном, впрочем, клеиться к кому было глупо – все приглашённые девицы были подругами или сёстрами друзей.
Соблазн выйти на улицу и ввести в зал Монику Беллуччи был – но только на минуту. Знакомому вдруг стала оказывать знаки внимания сестра одного из сокурсников, он стал пить с ней шампанское – поскольку весь вечер до того пил водку, через двадцать минут с трудом соображал, где находился, и был отправлен офицером-распорядителем в гостиницу, в ресторане которой и проходил выпускной (одной из славных традиций мореходки было массовое резервирование на одну ночь номеров для всех выпускников; в этом был глубочайший смысл – не возвращаться же пьяной братии в роту из ресторана). Сопровождали знакомого двое дежурных курсантов третьего года обучения – они довели его до номера, попрощались.
Но, видно, душа выпускника ещё требовала веселья – он вышел на улицу покурить, встретил кого-то из своих товарищей, разливающих вынесенную из зала ресторана водку, выпил с ними. Что было после этого, помнил с трудом, и в почти фантасмогорических образах – компания, здравицы «за тех, кто в море», Моника Беллуччи уговаривает его ехать с ней, пропавшие туфли, хождение босиком по газонам; лицо «жигана» – или только показалось; снова – компания, снова – дежурный офицер, снова – номер.
Поиск в чемодане старых крассовок поутру – и удивление, что куда-то подевались новые туфли (кажется, их снимала с его ног Елена); слова сквозь зубы дежурной по этажу, что на выпускной каждый год все идут красивые и степенные, а по номерам возвращаются растрёпанные и некоторые босиком; да, кстати, рвалась тут к вам в номер девица – звонила с первого этажа – но у нас режим, строгий режим. И мысли, мысли: зачем Елена преследовала его в эти дни – явно ведь, что не может здесь быть никакой любви; был ли вчера «жиган» или только показалось (да был, конечно, был!); не обиделась ли сестра товарища за этот неожиданный уход из реальности?
Завтрак, вещи, вокзал.
За рукав рубашки берёт женская ладонь в тот момент, когда он подаёт проводнице билет. «Зачем ты уезжаешь? Оставайся!» Опять Елена! «Останься хоть на два дня. Я помогу тебе достать билет на самолёт» (*тот, кто застал советский период жизни России, прекрасно понимает, что значит добывать куда-либо билет в разгар летнего сезона). «Останься хоть на день! Слышишь? На один только день! Хочешь, перед тобой на колени встану?» Стоявшие в радиусе десяти метров люди с удивлением наблюдали, как женщина с внешностью Моники Беллуччи нервно пытается встать на колени перед удерживающим её за локти молодым человеком.
«Любит вас сильно. Вон как рыдала. Съездили бы по делам, да вернулись обратно» – говорил уже вечером нашему герою сосед по купе – добродушный старик с живым взглядом. – Давно не видел таких страстей – ну, и представление устроила ваша красавица». Старик, конечно, хотел сказать что-то приятное для попутчика, но тот молчал. «Представление – только и думал он. – Точное слово – представление. Но зачем?»
Прошли десятилетия, и, нет-нет, герой этой истории в памяти возвращается к её сюжету. С высоты опыта прожитых лет сейчас он мучается вопросом – мог ли какой-нибудь день в ту неделю резко изменить ход его судьбы? Именно в ту неделю – слишком странной она получилась. Конечно, мог – если бы, к примеру, в минуты веселья в корпусе училища туда нагрянул бы кто из числа командного состава, точно произошло бы отчисление со всем набором ущерба – в потерянных пяти годах учёбы, в потерянной специализации, в потерянной работе на судах загранплавания. Слава Богу, здесь всё обошлось.
Куда больше будоражит тема знакомства с Еленой. Зачем ей необходимо было оставить его в Ростове ещё хотя бы на день? Сейчас вопрос звучит совсем не глупо. Ну, конечно, думает знакомый – ей тогда просто нужно было разделить с ним постель. Хотя бы один раз – после чего появлялись все основания указать ему на признаки отцовства плода, который, наверняка, уже находился в её чреве от связи с «жиганом». После чего, всем заинтересованным лицам можно было смело поступать на содержание редко бывающего дома, обеспеченного всякого рода благами моряка загранплавания. План красивый – не прошедший только из-за идиотского поцелуя Елены с «жиганом» в ночной аудитории. И в этом случае, видно, что-то охранило героя.
***************************************************
Как автор, считаю оценку ситуации самим знакомым во многом прямолинейной и циничной – но если предположить, что описанный план, действительно, готовился к реализации, судьба этого человека точно могла бы измениться: ребёнка преступной пары он, конечно, признал бы своим, и навсегда стал бы жертвой часовой интриги «жигана» и его любовницы – женщины с внешностью Моники Беллуччи.
Как сложна жизнь.
