20 октября исполнилось 100 лет народному поэту Башкортостана Мустаю Кариму. О Мустафе Сафиче можно говорить бесконечно: он был не только гением в литературе, был гением и в обычной жизни… «Будучи недосягаемой величиной, Мустай Карим всегда оставался человечным, он был не добреньким, а добрым», - рассказывает Айдар Хусаинов. В 1987 году тогда еще начинающий поэт Айдар Хусаинов написал Мустаю Кариму дерзкое письмо. Можно сказать, с этого момента и началось знакомство двух литераторов.
Лилия Габдрафикова
В: О чем было это письмо?
О: Смысл письма сводился к тому, что я не очень интересуюсь его (Мустая Карима – авт.) творчеством, но хотел бы, чтобы он заинтересовался молодыми авторами, в том числе и мной. Вот такое вот наглое письмо. Я не получил никакого ответа. И я очень благодарен ему, что он никак не отреагировал на мою дерзость. Потом, став студентом Литературного института, я начал переводить стихи Мустая Карима. Познакомившись воочию, уже в нашем Союзе писателей, я сам не заметил, как этот человек стал важен и дорог для меня. Это было настолько естественно, было такое ощущение, будто мы с ним знакомы много лет. И я знаю, что он помнил тот эпизод с письмом. Память у него была отличная. Но он никогда не попрекнул меня им.
В: А почему вы решились на такое письмо, тогда в 87-м?
О: Это было время, когда рушилось все наше советское мировоззрение. Мне понадобилось время для того, чтобы прийти к новому миропониманию. Когда я дозрел, я понял, какой это настоящий, живой человек. Не бронзовый, не каменный, не памятник самому себе, а интереснейший человек. Вот пример. Однажды, когда мы работали с ним над моими переводами его стихов, я невольно хмурился, реагируя на замечания. Он, заметив это, сказал с улыбкой: «Если не нравится, переводи NN(она назвал фамилию), тогда не он тебя будет редактировать, а ты его».
Да, Мустай Карим умел создавать настроение. Он всегда оставался человечным, любил делать добрые дела.
В: А можно еще какой-то пример?
О: Сейчас я собираю разные воспоминания о нем. И вот что рассказал Газим Шафиков. В 60-е годы он переводил некоторые стихотворения Мустая Карима. И звонил по каким-то рабочим вопросам ему по межгороду. И сейчас межгород – дорог, и тогда был также дорог. И вдруг Мустафа Сафич увлекся и долго говорил о переводах, о поэзиии… Когда этот разговор закончился, Газим Газизович был в трансе, в ужасе от того, что какие-то деньги, на которые он рассчитывал – они ушли. Каково же было его удивление, когда через день-два к нему пришел телеграфный перевод от Мустая Карима. Он прислал ему эти деньги. Так что, не смотря на то, что он уже к тому времени был недосягаемой величиной, он всегда оставался понимающим и человечным.
Или вот случай, который рассказал главный инженер Полиграфкомбината Владимир Петрович Капитонов. Он жил тогда в деревне, рядом с дачей Мустая Карима, и была у них проблема: приехала племянница и никак не могли ее прописать. С просьбой о содействии пришли к Мустаю Кариму. Он сказал: «Пусть она скажет: я племянница Мустая Карима, вот телефон- звоните». Прописали моментально. Да, он умел помогать людям.
В: Мустай Карим всегда был бесспорным авторитетом в нашей литературе, но вместе с тем были люди, которые в чем-то недолюбливали его…
О: Мне кажется, талант - он талантлив во всем. Мустай Карим был гением не только в своем творчестве. Он был еще и гением в жизни, он умел общаться с людьми и не обижать их. Вот, например, такая его фраза «Смог ли я тебе объяснить?». Другой человек бы на его месте сказал «Ну, ты понял или нет?». А он: «Смог ли я тебе объяснить?». В этом весь Мустай Карим. Люди, которые не любили его – это те, которые завидовали его таланту общаться, умению не обижать людей. Он никогда не кривил душой. Кажется, что это странно. Но это так.
Сам о себе Мустай Карим говорил так: «Я живу на солнечной стороне». Есть люди, которые живут на темной стороне, они притягивают к себе все зло, они его копят, составляют ему реестр. А Мустай Карим стремился из своей жизни все это зло вытолкнуть, убрать его, преодолеть его. На самом деле то, что мы называем грязью – это земля. И если мы посадим на ней розы, то вырастут розы. Если мы так ее оставим, это будет гнилое болото. Мустай Карим из своей жизни сделал цветущий сад. Хотя он мог быть кем угодно. В нем вот этот исконно народный талант проявился в том, что он свою жизнь прожил достойно, не смотря ни на что. Он был на войне, он жил в пятидесятые годы, никто не может его упрекнуть в том, что он что-то делал не так…
В: Если бы вы не были с ним знакомы лично, поменялось бы ваше отношение к его творчеству?
О: Я пришел к нему не от его личности, а через его стихи. Я переводил их. Он поэт, человек, который чувствовал очень тонкие вещи. Вот, например, его стихотворение «Три мертвеца». В нем рассказывается о том, как плывет лодка, а там лежат три убитых немца. И люди хотят вытеснить весь этот ужас из собственного сознания. Стихотворение написано в сорок четвертом году. Оно никогда не печаталось.
Да, недостатки есть в любом обществе. Мустай Карим стремился привнести в жизнь светлое и положительное. Он был человеком дела. Вот, например, простое стихотворение «Не русский я, но россиянин». Это стихотворение, я уверен, спасло очень многие жизни. В Чечне не нашлось человека такого масштаба, который сумел бы написать такое. У нас в Башкирии написали. Маленькое стихотворение дало людям понимание того, кто ты, зачем живешь, ради чего…. Это очень дорогого стоит. Если бы он что-то обличал, чего бы он добился?
Представьте себе, допустим, такой образ – экипаж танка. Вот они собрались и поехали. И скажем, кто-нибудь среди них начинает говорить: «Мне не нравится дизайн танка! Мне не нравится дизайн танка!». Ну, нравится тебе, не нравится, но ты уже внутри. Живи, работай!
В: Сейчас на сцене Русского драматического театра идет спектакль «Луна и листопад» по вашей с Ильгизом Каримовым сценарию по повести Мустая Карима «Помилование». Почему вы обратились именно к этому произведению?
О: Это не я обратился к этому произведению, написать инсценировку меня пригласил Михаил Рабинович. Мне было безумно интересно работать над этим текстом. Работали мы вместе с сыном Мустая Карима Ильгизом Мустафовичем. Для меня важно было каждое слово Мустафы Сафича, что бы ничего не исказилось… Мне очень приятно, что Михаил Исакович сумел передать атмосферу войны, когда человек находится на грани жизни и смерти, когда он подчиняется внешним обстоятельствам. Вместе с тем он должен остаться в этих условиях человеком. Эта тема всегда мучила Мустая Карима. В горькие минуты в своем дневнике он даже написал: «Я всю жизнь прожил в мундире, застегнутом на все пуговицы». Но это от осознания той отвыественности, что лежала на нем.
Он считал себя человеком, состоявшимся на войне. Очень гордился тем, что попал во Всероссийскую военную энциклопедию.
Кстати, из его военной биографии вспомнился один эпизод с театром. В Москве Мустай Карим пришел в театр в валенках. Его в таком виде не пустили туда. Он очень сильно огорчился, а потом понял, ведь театр – это святое, надо приходить при параде. На самом деле, уйти на негативные эмоции – это легко… А Мустай Карим не только сам сумел прожить светло и радостно, он сумел передать это тем, кто жил с ним в одно время. Уверен, что это светлое чувство, это волшебное умение жить он передаст и следующим поколениям.