В кабинете большого дома женщина в темно-синем платье писала страшные строки своему мужу.
«Дорогой Жан, я очень рада, что ты скоро умрешь. Ты представить себе не можешь, какое это облегчение для меня и для многих других людей. Мне очень жаль, что я не могу сказать тебе об этом в лицо.
Конечно, твоя смерть может показаться большой утратой для музыкальной жизни Франции, но это не так. Теперь другие композиторы смогут представить свободно свою музыку королю. А мальчики хористы — петь чисто и красиво, не опасаясь за свою репутацию и здоровье. Ведь ты всегда портил самых талантливых.
Хочу сказать тебе, то, что ты и без меня знаешь. Мои сыновья — это не твои дети… Впрочем, было бы странно, если б ты этого не знал. Ты ведь так и не пришел ко мне в постель ни разу за все годы супружества. Ты был слишком увлечен иными страстями, на римский манер.
Дорогой Жан, вся твоя семья, наконец, обретет покой, когда ты умрешь. Впрочем, твоя ли это семья, если ты жил своей отдельной жизнью».
Жена Жана Батиста Люлли, Мадлен, писала письмо умирающему мужу. Она всё пыталась рассказать бумаге все горести, которые преследовали ее в браке. Весь ужас положения жены того, кому не нравятся женщины. Мысль о смерти супруга вызывала в ней радость и отчаяние. Радость от того, что все закончилось. Отчаяние потому, что привычный порядок вещей будет нарушен, и как жить в мире, где ее ничто не унижает, она не знала. Да и был ли ее супруг таким уж ужасным человеком? Ведь он воспитал сыновей как своих и благодаря его композиторскому дару вся семья ни в чем не нуждалась.
Мадлен замешкалась на мгновенье и бросила письмо в огонь.
От автора: А вы бы смогли прожить всю жизнь с таким человеком?