Андрей Затока, хранитель зоодома "Кобры-мобры" парка-музея ЭТНОМИР, рассказывает об экзотических животных, их содержании и преодолении страхов.
Стенограмму подготовила Эльвира Батдалова
Интервьюер (Юлия): Здравствуйте, наши дорогие подписчики и зрители канала SciTeam! Сегодня мы в гостях у Андрея Затоки, владельца зоодома «Кобры-Мобры», расположенного в парке «Этномир» в Калужской области.
Здравствуйте, Андрей.
Андрей Затока: Здравствуйте.
Интервьюер: Скажите, пожалуйста, для начала. Как вы вообще пришли к террариумистике?
Андрей Затока: Ползком (улыбается). Родители заметили у меня страсть ко всяким животным — ну тогда это в основном были насекомые, то, что было доступно — ещё в раннем детстве. Поэтому, это уже такая, видимо, мутация неизлечимая.
Интервьюер: Натыкались на банки с гусеницами, да?
Андрей Затока: Бабушка пыталась какое-то время сопротивляться, но потом сдалась и тоже стала их даже любить. Хотя и не так сильно, как я.
Интервьюер: А сейчас вы лечите боязнь гадов гадами. Как вы вообще решили, что нужно избавлять людей от этого страха, и как часто это удаётся?
Андрей Затока: Вот в отличие от гомеопатии, где подобное подобным не лечится, лечение фобий как раз можно лечить с помощью... ну, в психотерапии это называется «функциональная тренировка», когда малыми дозами и под руководством эксперта человек получает контакт, идёт на контакт и трогает своими пальчиками то, чего он боится. Вот это вот– «потрогать свой страх», как было ранее сказано.
Дело в том, что наши тактильные рецепторы имеют очень древнее происхождение, и они связаны прямо с подсознанием. Информация от них поступает в подсознание, именно туда, где гнездится этот самый страх. Те люди, которые имеют эти фобии, они часто понимают, что фобии совершенно необоснованны, что какой-нибудь таракашек или сверчок не может причинить никакого вреда, и поэтому страх у них держится на уровне каких-то рефлексов. Вот подсознательное такое восприятие.
Более того, человек ещё и защищает часто этот страх. Он считает, и некоторые прямо говорят: «Пусть он у меня останется. Не надо ничего с ним делать, не хочу лечиться, не хочу избавляться от фобии, пусть она будет». Лишь бы не трогать источник своей фобии.
Но, потрогав опасное животное, они понимают, что это совсем не так опасно. И вот эти прикосновения убеждают гораздо лучше, чем любые слова и аргументы.
Интервьюер: А чаще отказываются или всё-таки преодолевают себя?
Андрей Затока: Очень часто люди отказываются даже заходить. Даже увидев надпись «Кобры-мобры» на домике, шарахаются и обходят её вот так вот немножко по периметру. Но те, кто заходят — многие заходят сознательно и говорят: «Да, я хочу. Я знаю, что здесь будет страшно, я хочу избавиться от своих страхов».
Интервьюер: Это здорово. Вот только что, пока мы были на улице, там хаски у нас расположены, и мимо «Кобры-мобры» шли люди с детьми. Причём дети так заинтересовались, а кто-то взрослый сказал: «Ой, да ну, змеи. Пошли лучше туда, там интереснее». Вот прямо обидно, что взрослые часто решают за детей, что им интереснее и важнее.
Андрей Затока: К сожалению, да. Этот метод не универсален и не всегда удаётся. У меня был случай, когда пришлось выйти на улицу, там женщина так боялась змей, что зайти в домик не решалась, но её сестра уговорила, что я выйду со змеями туда, и она издалека на них сначала посмотрит. И где-то за десять минут она проделала вот эти двадцать шагов и потрогала змею, избавилась от своей фобии. И была счастлива. Потому что когда человек избавляется от этого подсознательного страха, то у него на первый план вылезает радость, они гнездятся в одном и том же месте в мозге, в лимбусе. Получается такая лимбическая радость.
Интервьюер: Вы горды, наверное, собой.
Андрей Затока: Я доволен собой, иногда. Но часто бываю неуспешен. К сожалению, есть люди, которые категорически отказываются. У меня разработана целая система аргументов. Один из самых жестоких аргументов — прямо шантаж такой, подлый и гнусный. Я говорю так: «Если кто-то в группе не потрогает таракана, то сурикатов я на всю группу не выпускаю». И тут начинаются настоящие страдания: «Как же так?! Ладно...»
Интервьюер: Ну, хороший метод
Андрей Затока: На самом деле это не просто такая «подлость» с моей стороны. Я убедился на опыте, я пробовал идти навстречу, и дети, например, таракана не потрогали, боятся категорически, не убеждаются никак; и когда выходят сурикаты — оказывается, что они боятся сурикатов, и такие же истерики у них бывают. То есть это связанные вещи.
Интервьюер: А если потрогали тараканов, то сурикатов потом уже не боятся?
Андрей Затока: Оно не так связано. Это значит, что если человек может преодолеть свой страх перед тараканами, то и сурикаты его уже пугать так не будут. А вот если он не в состоянии преодолеть [страх] перед пустячной зверушкой, то сурикат, который очень быстро бегает, их тут четыре штуки, они, бывает, на коленки залезают, подходят, ноги нюхают. Если ребёнок не готов психологически, то, скорее всего, и сурикаты у него вызовут большой страх.
Интервьюер: И часто отказываются дети? Чаще, чем взрослые?
Андрей Затока: Нет, не очень часто. Дети гораздо более пластичные, и после первого момента страха, причём иногда очень бурного (один ребёнок у меня как-то здесь вот в углу просидел, там в нише, почти всю экскурсию; каждое новое животное его загоняло в угол, потом он вылезал, трогал, и опять — я достаю что-то новенькое, он опять прячется туда; но тем не менее он успешно со своими страхами справился). А взрослые многие — да, они упорствуют и не хотят. Заржавело, бывает и так.
Интервьюер: Андрей, ваши животные почти ручные, если вообще можно говорить «ручные» о членистоногих и рептилиях. Вы как-то на них воздействовали, вы их приручали или изначально выбирали с покладистым характером? Или и то, и другое?
Андрей Затока: Потеря страха, привыкание — это не только человеческое свойство, это и у животных то же самое наблюдается. Они тоже, потрогав человека, перестают его бояться. По умолчанию большинство животных человека боится. Ну, конечно, не такие, как комары, которые рвутся к человеку, чтобы у него кровушки попить. Большинство животных, всё-таки, опасаются человека, стараются удрать. С этим связана их агрессия, потому что если животное убежать не может, то оно будет кусаться, защищаться, вонять или обкакивать. Есть масса разных способов, как от человека избавиться.
Иногда на приручение животного уходит довольно много времени. Ну скажем, пауки-птицееды, которые защищаются, бросаясь шерстью, волосками, образуют такую пыль летящую, чтобы хищник получил слезоточивый эффект, они довольно долго сохраняют эту способность. И требуется порядочно времени, чтобы они перестали этой своей шерстью кидаться.
Бывают змеи, например, просто очень кусачие. Это от природы. Вот за вашей спиной как раз этикеточка «очень кусачая змея». Это змея, которая у меня уже год прожила, но тем не менее исправно работает и кусается. Я показываю гостям, какая она буйная.
Ну а большинство, всё-таки, животных довольно быстро привыкают к прикосновениям, к виду человека, к голосу, к дыханию, ко всему, что связано вообще с человеком, и становятся вполне контактными.
Интервьюер: Как вы относитесь к такому правилу террариумистов, что «змея нуждается в уходе, и чем дальше уйдёт хозяин, тем лучше»?
Андрей Затока: Нет такого правила у террариумистов, это есть правило у медиков. У террариумистов правила — это техника безопасности. Крючок, перчатки, особенно когда лезешь к змее в террариум. Даже самая ручная змея, особенно всякие питоны, удавы могут подумать, что им дают что-нибудь вкусненькое. И хватают хозяина за руку, и думают, что им принесли вкусненькое.
Бывают укусы во время гона, многие змеи становятся очень агрессивными, и буквально на днях одна знакомая получила очень жестокий укус от питона, от своего ручного питона, потому что гон, потому что питоны дерутся между собой очень жестоко. Они режут своими зубищами так, что кишки иногда выпадают.
Интервьюер: Скажите, у вас главный питомец, вообще символ «Кобры-мобры» – это ручная кобра. Наверное, многие считают, что она прооперированная, что у неё нет ядовитых желёз, и поэтому вы её так спокойно трогаете. Это так?
Андрей Затока: Да, у меня довольно часто комментарии (ролик со Смайликом «Ручная кобра»), там пишут уверенные такие эксперты: «Да у неё просто железы удалены», «зубы удалены» или ещё какая-нибудь глупость. Люди не понимают, что удаление желёз или зубов не делает кобру ручной. Оно делает её более-менее безопасной, но ручной не делает такая операция. И поэтому просто надо посмотреть своими глазами. Давайте сейчас глянем на эту кобру.
Андрей Затока: Ну вот наш змей. Из террариума достаём с предосторожностями, потому что он тоже может быть опасным, особенно если думает, что ему дают что-то вкусненькое. Но он хорошо поел недавно, поэтому не особо жаждет что-то скушать и вполне вот так вот он контактен.
Интервьюер: Кобра! Вы посмотрите, это кобра?!
Андрей Затока: Это кобра. Индийская кобра, она же очковая. Ну очковой можно называть любую кобру, потому что их обычно очкуют трогать. Вот такой вот Смайлик, мальчик. Ему уже шесть лет и три месяца, у меня он с полугодовалого возраста, и за это время, в общем-то, я достаточно изучил его повадки, чтобы знать, что он безопасен.
Ну а признаком удаления желёз являются впалые щёчки. Вот давайте, крупным планом посмотрим впалые ли... (Смайлик, давай, попозируй, пожалуйста). Вот смотрите. Видите — вот они щёчки, никаких шрамов, никаких порезов, ничего. Толстенькие, упитанные ядовитые железы. Вот они, вот здесь вот находятся. Рот у него тоже не зашит. Глубоко ему в рот не полезу, я не люблю его дразнить. А так вот пожалуйста, вам ручная кобра.
Интервьюер: Ой, спасибо вам большое [берёт в руки кобру]. Приходите в зоодом «Кобры-мобры», чтобы пообщаться с коброй.
Так, давай. Я дерево, цепляйся за меня. Как же тебя показать-то?.. Ох, красавец. Всё, душить начал.
Андрей Затока: Да, он так вот иногда немножко прихватывает. Первое время меня это пугало, потому что я больше общался со среднеазиатской коброй, а она при таком движении может и хватануть.
Самый частый аргумент против вот такого тисканья ядовитых змей от неспециалистов: «Откуда вы знаете, что у него в голове? А вдруг ему что-нибудь взбредёт, а вдруг он сейчас как схватит?!»
Нет, он не взбредёт, у него всё по правилам, и можно предсказать его поведение, и не только предсказать, но и управлять. Сейчас я попросил его остановиться, он остановился и не ползёт.
Интервьюер: Как?
Андрей Затока: А это делается с помощью ладошек. «Аватар», надеюсь, все смотрели? Контактная точка у нас вот здесь — середина ладошки. Если вы этой серединой ладошки вот так к змее прижимаетесь, она у вас замирает.
Интервьюер: Почему?
Андрей Затока: Не знаю почему. Я не знаю механизм этого воздействия, но он работает. Многие специалисты, люди, кто работает с ядовитыми змеями, они меня «осуждам» и даже бывают хейтеры среди них, которые считают, что то, что я делаю: показываю змей даю на руки детям – это плохой пример. Вот люди посмотрят, как я это делаю, и им тоже так же захочется. Естественно, там будет другая змея, которая их покусает.
Ну, вот сколько я работаю здесь, — семь лет уже — ни разу я не видел, чтобы кто-то, посмотрев на кобру или на другую ядовитую змею на руках, захотел их завести или хватать их в природе, лапать. Нет. Это надо просто знать, учитывать психологию человека, не только змеиную психологию. И понимать: от того, что вы посмотрели, например, какое-нибудь шоу таиландца, который целует королевскую кобру, от этого у вас тоже не появится желание повторить этот номер.
Интервьюер: А что вы будете делать, если он всё-таки укусит? Вот, первое: вообще, может кобра укусить без предупреждающей стойки? Может это быть внезапным?
Андрей Затока: В принципе, может, но не на руках. На руках он кусаться не будет, там у него очень жёсткий запрет на укус. Так же как вы меня не можете сейчас укусить, вам не позволяют правила поведения, Уголовный Кодекс и так далее. И никто из гостей тоже ни разу меня не покусал и даже не поцарапал.
А вот там, в террариуме, он у себя дома, там он ведёт себя совсем по-другому. Там он и капюшонится, и кидался на меня с открытой пастью, когда особо был буйный. И самые опасные укусы от кобры — это пищевые укусы. То есть вы можете любую, кстати, ручную змею приручить, но при этом она будет вас хватать, если вы подставите ей свою руку, и она подумает, что это еда, то за руку схватит.
Интервьюер: Да, и они опасны, наверное, потому что вероятность «сухого» укуса практически никакая, он всегда будет с ядом?
Андрей Затока: Пищевой укус у кобры — это особо опасная вещь, потому что кобра вцепляется мёртвой хваткой. Это гадюка кольнула и отпустила. Кобра вцепилась и уже не отпускает. У меня был случай, когда я его кормил, дал ему дохлую жабку, но неудачно с пинцета, и вот этот вот матрасик поролоновый — на него попала жабка, он вцепился в это место зубами, и отобрать было крайне тяжело. Только после того, как я ему водку в рот брызнул, несколько капель, только после этого он свою мёртвую хватку отцепил. Так я ничего не мог сделать — зубы не мог разжать. Естественно, во время такого пищевого укуса он может накачать очень много яда, типа «умри ты уже, сколько можно дёргаться».
Чаще всего укусы у террариумиста бывают именно в процессе кормления, когда кобра вылетает совершенно бешеная и голодная, мимо пинцета с едой, и хватает за руку. И всё, и в больничку.
Интервьюер: Насчёт ядовитых укусов вообще очень много противоречивой информации. Кто-то говорит, что нужно сразу же ставить жгут, кто-то говорит, что, наоборот, ни в коем случае. Где-то есть информация, что нужно срочно бежать и в течение часа сыворотку ставить. А многие ядокиперы говорят, что, наоборот, сыворотка способна добить человека. Собственно, где правда?
Андрей Затока: Ядовитых змей очень много разных видов, и действие яда у них разное. Механизм действия разный, глубина, количество яда тоже разное. То, что касается обыкновенной гадюки, было снято здесь, и к этому ролику добавить мне почти нечего. Укус гадюки не смертелен, поэтому сыворотка там не обязательна. Более того, буквально недавно был случай, когда человек получил укус, получил сыворотку через три часа, и клиника развития отравления от этого никак не поменялась. Как должно было отравление развиваться, так оно и развивалось, несмотря на то, что сыворотку он получил. То есть, сыворотка через три часа — это совершенно бесполезная и при этом опасная вещь, потому что до 20% случаев бывает, когда сыворотка вызывает тяжёлые аллергические реакции. Можно умереть от сыворотки.
Ну а другие змеи не столь «гуманны», и, например, укус той же самой кобры потребует реанимационных мероприятий. Яд высасывать нужно всегда, это первая реакция. Удалять яд — это, собственно, аксиома в токсикологии. После этого (если это кобра, и если вы можете за полчаса доехать до хорошей больнички), вы можете наложить жгут для того, чтобы не умереть в эти полчаса. Если укус был тяжёлый, если яда было очень много.
Если вас укусила мамба, то проще, наверное, просто отрубать укушенную конечность, потому что мёртвому она уже всё равно не понадобится. То же самое при укусе какой-нибудь габонской гадюки, если есть реальная угроза жизни, то просто можно отрубить, отрезать укушенный палец, потому что он всё равно отсохнет и его никак не вылечить.
Все эти мероприятия обезвреживающие, они в первые секунды буквально, не больше полминуты у вас есть на то, чтобы это успешно сделать.
В тех случаях, когда кусает гадюка, никаких калечащих действий не требуется, а вот наложение жгута при укусах гадюковых змей, с большой вероятностью приведёт к усиленному некрозу и потере этой самой укушенной конечности.
Так что жгут — только если мамба укусила, отрезать руку нечем, тогда жгут, артериальный жгут, полная остановка всего кровообращения и доехать до больнички, если там есть сыворотка. А если сыворотки нет, то это тоже всё бесполезно.
Интервьюер: Насколько я знаю, мамба вливает очень много яда за раз, у неё нет проблем с выработкой. Там, наверное, и не поможет даже этот жгут, особо.
Андрей Затока: Поскольку там яд действует на центральную нервную систему, то на какое-то время поступление яда замедлится, и можно будет дотянуть до больнички. Но... хорошо, что у нас нет мамб, проверять не на чем.
Ну а в остальных случаях надо знать, что за змея укусила и что делать. Кстати вот, коралловые аспиды. Там тоже, может быть, жгут показан, потому что там чистые нейротоксины, они местного действия почти никакого не оказывают, и вам важно, чтобы яд не парализовал ваш дыхательный центра, то есть остановить его где-то там в месте укуса.
А в случае укуса гадюковых змей, щитомордника, гремучих змей, перетягивать конечность — это всё равно, что пожертвовать эту конечность, и проще тогда уже её отрубить и наложить жгут, чтобы кровь не текла.
Интервьюер: Некроз и отмирание. Так что, уезжая в жаркие страны, где есть опасные твари, нужно выучить яды и способ с ними бороться.
Андрей Затока: Местных змей надо знать, всё-таки. И при этом не рассчитывайте, что местные жители вам какую-то истину расскажут. Очень часто там бывают местные какие-то легенды про змей, могут неядовитых змей считать совершенно ядовитыми, запугивать ими местных жителей. Например, в Туркмении самой ядовитой змеёй считается удавчик песчаный, абсолютно безвредный.
Я даже пытался таким способом объяснить местному жителю безвредность удавчиков: брал удавчика, насильно засовывал ему палец в рот, расковыривал об зубы и показывал: «Вот видишь, кровь. Вот он меня до крови укусил». А туркмен такой спокойный — ты, говорит, русский, тебе ничего не будет, а меня укусит, я умру. У нас в России до сих пор ещё живы легенды про ядовитую медянку.
Интервьюер: И уж, похожий на неё.
Андрей Затока: Да, и шахматная змея. В Поволжье, на побережье Чёрного моря, там бывают легенды вот про эту самую шахматную гадюку (шахматка просто, шахматная змея). Давайте, может быть, её тоже посмотрим. Смайлик так, конечно, хорош, но...
Ну вот, шахматная змея. Я так много и часто слышал про эту шахматную змею — шахматка, гибрид ужа с гадюкой, шахматная гадюка, всяко её обзывают — что решил её завести. И завёл. Вот оно, шахматное создание. Очень шипучая, очень буйная змея, как видите. Вы даже не представляете, чем вы рискуете.
Интервьюер: Обгадит, чем же ещё.
Андрей Затока: Да, вот именно этим. На чёрном фоне белые какашки будут смотреться очень ярко. Но, немножко выстираем.
Шахматная змея, он же водяной уж, Natrix tessellata. Вырастают они до полутора метров, если им дают вырасти, потому что, к сожалению, местные жители их ужасно боятся и часто бьют. Можно увидеть на этом уже вот такие «горбы» в задней части туловища и на хвосте. Это, видимо, какой-то рыбак-энтузиаст его удочкой исхлестал. И поэтому нервы у него ни к чёрту, он год уже почти у меня живёт, но по-прежнему такой вот буйный, шипучий. Кусаться ужи практически никогда не кусаются, но делают вид, что кусаются; дёргаются вот так вот всячески, шипят и обгаживают. Вот это максимум, чем он может вам навредить. Вот так специальная вонючая жидкость, невкусная.
Обыкновенные ужи ещё сильнее воняют. Водяной уж, поскольку больше времени в воде проводит, то его вонь уже не так актуальна. Им больше приходится полагаться на своё шипение и дёргание. В отличие от обыкновенного ужа у него нет пятен на голове, характерных таких жёлтых или оранжевых. Но зато, так же как у обыкновенного ужа, у него такие белые губки, хорошо заметные сбоку, и вот эти вот, как клавиши чёрные-белые, чёрные-белые, или там жёлтые-чёрные, такой вот рисунок, который видно сбоку или снизу.
Водяной уж. Ничего страшного у нас, в наших водоёмах не водится. Если змея от вас ныряет в воду и уплывает, то можете смело нырять за ней, никак она вам не навредит.
Гадюки тоже плавают, но гадюка при встрече с человеком постарается, наоборот, из воды выйти на сушу и там затеряться. А ужи, вот как раз, ныряют в воду с берегов.
Вот-вот, он вонючка, но можете его потрогать, он шершавенький, совсем не такой, как Смайлик.
Интервьюер: Вот тут вот рисуночек, действительно в шахматном порядке. Он достаточно тёмненький, молоденький, видимо ещё.
Андрей Затока: Он молодой, года три, не больше.
Интервьюер: Много тёмных крапинок. У гадюки мы увидим, что они совсем по-другому расположены. Но так, конечно, когда быстро несётся, наверное, можно спутать.
Андрей Затока: Да, на то они и рассчитаны. Иногда говорят, вот, там, у ядовитых змей голова треугольная. Он вполне себе сознательно делает треугольную голову, чтобы казаться ядовитой змеёй. Плющит вот так вот морду, и вот такие углы у него получаются, треугольная голова. Зрачки круглые, да. Их видно, когда ты змею держишь в руках. Но когда это мелькает, шипит и дёргается, то, конечно, никаких зрачков там не разглядишь. То есть он сознательно старается походить на ядовитую змею, и все его дёргания ради этого.
Интервьюер: Ну в общем, зря он это делает в наш век.
Андрей Затока: Вот нет, на некоторых действует. Но самое главное, конечно, что они всё-таки чаще спасаются бегством. Поэтому выживают. Вымирание им не грозит. Бывают они не только такого классического цвета, с такими пятнышками, но бывают ещё и одноцветные, и совершенно чёрные бывают ужи. Чёрные ужи более спокойные обычно бывают, потому что часто чёрных ужей считают родственниками ужей, а шахматных боятся.
Интервьюер: Кстати, раз уж зашла речь про ужей. Те, кто избавился от страха перед змеями, иногда находят какого-нибудь ужика и думают: «О, здорово! Сейчас местную змею буду у себя дома держать». Пару слов о достаточно известных, но всё равно не для всех очевидных истинах. Почему сложно содержать ужей?
Андрей Затока: Наши европейские три вида змей — все сложные в содержании. Ужи сложные тем, что они плохо приручаются, вонючие, им нужно много воды, которую им надо часто менять. Они едят много рыбы и лягушек и очень прожорливые. Но основная проблема, конечно, это приручение. Всё-таки ужи... Вы вот видите: год прошёл, он всё ещё невменяемый.
Гадюка ядовитая змея, во-первых. Это уже ограничение для содержания. И очень долго пойманная гадюка отказывается от пищи. Раскормить её очень тяжело, приходится кормить её насильно, такой метод «полупиха», то есть кладёшь ей кусочек в рот и ждёшь, пока она заглотит. А она швыряется, капризничает, ей опять [кладуют], она опять, и вот так вот очень долго. А есть ей надо много, потому что они тоже очень прожорливые, быстро переваривают пищу.
Ну а медянка вообще питается ящерицами, и на другую пищу перевести её очень тяжело.
Поэтому обычно держат экзотических змей, которые гораздо проще в содержании, ну скажем, какие-то полоза разводные, там маисовые, королевские змеи, питоны, удавы в том числе.
Интервьюер: Мы хотели ещё гадюку посмотреть.
Андрей Затока: Давайте для сравнения посмотрим свежеполинявшую гадюку. Ей как-то сразу имя удалось подобрать. (Ручки не суём, она недостаточно ручная для неспециалистов). Поскольку мне её привезли из-под города Владимира, то зовут её Гадя Владимировна. Она полиняла буквально сегодня ночью. Вот такая симпатичная мамочка, но мамочка эта ещё дикая.
Интервьюер: Беременная?
Андрей Затока: Она была беременная, она родила, на пятый день, как её привезли. Детёныши тоже там есть отдельно, вот там сидят. И она ещё недостаточно ручная, чтобы давать её на руки. Потому что неосторожное движение, или какая-то угроза, такие вот раздражающие, пугающие, маячащие движения могут её разозлить, спровоцировать.
Интервьюер: И рука будет очень болеть...
Андрей Затока: Она будет предупреждать, конечно, сразу вот так просто она не укусит, но пока ещё она, как говорится, змея ручная без гарантии. А вот самец, который там сидит, его тоже надо знать, как он выглядит.
Интервьюер: Самец чёрненький.
Андрей Затока: Самец совершенно чёрный, он никольский.
Интервьюер: Просто чёрная обыкновенная.
Андрей Затока: Никольский у нас краснокнижный, а эта гадюка — меланист, она называется лесостепная гадюка. Вот такая вот она, вот такой чернышик. Он самец, у меня довольно давно живёт уже, но тоже «без гарантии». У гадюк такая особенность — спрашивали, как приручается — самцы до конца никогда не приручаются, у него всё равно остаётся кусачесть.
Интервьюер: У вас ещё есть скорпионы. Со скорпионами всё сложнее, насколько я знаю, да?
Андрей Затока: Нет, с ними проще. Во-первых, укус скорпиона намного менее опасен, чем укус ядовитых змей, потому что укол скорпиона неглубокий, и можно довольно значительную часть яда удалить обычным высасыванием. Кроме того, ни один скорпион взрослого человека не убьёт, у него просто не хватит яда и силы яда. Поэтому вот эти дурацкие запреты, которые у нас попали в недавние законы, в постановления о запрете содержания, они абсолютно бессмысленные. Я могу уверенно сказать, что хотя и бывают иногда случаи укуса домашними скорпионами тех, кто их держит, разводит, тем не менее ни одного обращения в больницу не зафиксировано. Все обходятся: поболит — перестанет. Всё.
В природе другое дело. Там бывают множественные укусы, бывают уколы детей. Не укусы — правильнее говорить уколы скорпиона, это уж привычка просто. Бывают и смертельные случаи. Ну в Мексике, лет за десять примерно около тысячи детей погибло. Там у них местный скорпион довольно ядовитый, контактов много, и набирается такая вот статистика. Из многих десятков тысяч уколов какая-то часть людей погибает.
Давайте посмотрим самого ядовитого в мире скорпиона.
Кстати, этот запрет [на содержание] я считаю довольно глупым ещё и по той причине, что люди у нас, особенно молодёжь, они любят всё запрещённое. И поэтому теперь могут к скорпионам потянуться хотя бы потому, что они запрещены. Это же круто – держать «запрещёнку».
Вот это Leiurus quinquestriatus по-латыни, по-русски его называют жёлтый израильский скорпион. Это ещё молодой скорпиончик, он не достиг взрослого состояния, у него где-то пятая линька или шестая. Взрослые, они примерно вот такого размера [показывает], с вытянутым хвостом. Вот он считается самым ядовитым. Да, он может человеку сделать где-то двое суток жестоких страданий. И всё.
Интервьюер: Маленькая ремарка для наших зрителей. Несмотря на то, что это «запрещёнка», животные, которые были приобретены ДО вступления в силу закона, остаются на доживание. Всё легально.
Андрей Затока: А ещё там есть исключения, которые мы тоже используем, так что граждане запретители, не дождётесь. Будем держать и разводить.
Интервьюер: Переименуем, да?
Андрей Затока: Это для их сохранения и генетического разнообразия.
Интервьюер: А до какого размера они вообще вырастают?
Андрей Затока: Ну вот я показал, где-то вот такой этот скорпиончик будет, с мою ладошку. Отличается довольно хорошим характером, как видите, не агрессивен. Ну если, конечно, его придавить, тогда вы получите. Ну так не давите скорпионов, ёлы-палы. От ос, от пчёл гораздо больше людей умирает, чем от скорпионов. Но их же почему-то не запрещают.
На руке ему комфортно, но погладить он себя не даст. Они любят на руках сидеть, ему комфортно, приятно, а поглаживание пока ещё для него незнакомо. Погладить можно будет другого скорпиона. Его тоже пытались запретить, но в последний момент одумались, оставили там только несколько видов более ядовитых. Это гетерометрус, из Юго-Восточной Азии скорпиончик. Она у меня недавно работает (девочка), поэтому она ещё немножко нервная. Ну вот так вот она успокаивается: вот так её накрываете ладошкой.
Интервьюер: Можно попробовать?
Андрей Затока: Раз-два-три-четыре-пять — и теперь её можно гладить по спинке.
Интервьюер: Ой, хвостик убрала. Хвост, видите, в сторону. Кстати, я ей глаза сейчас шлифую, да?
Андрей Затока: Да, она любит, когда ей глазки протирают.
Интервьюер: Но пятится, однако.
Андрей Затока: Она ещё немножко побаивается, и больше всего она боится даже дыхания.
Интервьюер: А ну да, что-то невидимое прикасается...
Андрей Затока: Даже лёгкое дыхание её пока смущает. Но это потому что она недавно работает. Но клешни она держит закрытыми, тоже это её особенность, наверное, самочкина особенность. Можно её на руку взять. Она не очень хорошо на руках сидит, потому что она уже, похоже, старушка, и у неё кончики лапок некоторых уже без когтей. Перестала жалить после примерно пяти взятий на руки. Ну а если такой скорпион даже уколет, то вообще ничего интересного не будет, яд у них слабенький. Он им и не нужен сильный, потому что с добычей она расправляется с помощью клешней..
Интервьюер: Давайте тогда поговорим о мифах, которые связаны со змеями, в том числе из-за некоторых из этих мифов, я так понимаю, и был принят этот Федеральный закон. Многие, например, боятся, что змеи у соседа-террариумиста убегут. То есть ходят такие байки, что они проникают в вентиляцию, путешествуют по квартирам, кусают спящих людей. Или, не дай Бог, уползают в канализацию и потом кусают за самое дорогое. Расскажите, пожалуйста, как вообще ведут себя змеи, особенно наши тропические змеи, которых мы держим за пределами своего террариума, куда они в первую очередь стремятся, и какова вообще вероятность, что змея пойдёт так «гулять» по всему дому и знакомиться со всеми.
Андрей Затока: Если вы оставите змею открытой, то она уйдёт с вероятностью 99 процентов. Мало людей создают такие условия в террариуме, чтобы змея оттуда прямо не захотела выйти. Они путешественники, они любят гулять, и потерянную змею можно обнаружить где угодно. Вот это первое правило террариумиста — сбежавшая змея может оказаться где угодно.
У меня тут сбегал песчаный удавчик, который большую часть жизни проводит под землёй, в песке. Когда он у меня удрал — тут получилась небольшая авария, открылась дверка, и удавчик утёк, самый большой. И я перерыл всё на полу, и на полметра выше пола, буквально не по одному разу, не смог её найти. Обнаружил её вот там, на «третьем этаже» [клеток] над обогревателем, над трансформатором
Интервьюер: В тёпленькое пошла.
Андрей Затока: Песчаный удавчик пошёл вверх. Одна из змей сбежавших у меня залезала за потолочный плинтус — там вот такие плинтуса, вот с той стороны, и я, естественно, тоже перерыв здесь всё, найти её не смог. И только через неделю она просто сама показалась, вышла оттуда, по проводам гуляла, и, увидев меня, попыталась скрыться в своём убежище новом.
Поэтому, действительно, змеи, достаточно крупные змеи могут и через канализацию проникать, они не брезгуют нырнуть в унитаз и вынырнуть где-нибудь на другом конце трубы. Если вентиляция достаточно крупная, а змея мелкая, то и по вентиляции они могут уходить, и могут через щели в домах уходить. И вот один из удавчиков — у меня там тоже живёт, я его даже покажу, давайте — его хозяйка назвала неблагозвучным именем, потому что у него была особая склонность к побегам. Ну я зову его иначе — Кудавчик или Тудавчик. Вот такой вот он. Он два с половиной года провёл в бегах. Но поскольку хозяйка была известная в своём доме, популярная девушка, телевизионная девушка, то ей каждый раз его возвращали и не прикончили его. Он тогда ещё меньше был, сейчас он уже подрос и склонность к побегам у него уменьшилась значительно. Держите.
Интервьюер: Держу удавчика. Все видят удавчика-путешественника?
Андрей Затока: Восточный удавчик. Тудавчик.
Интервьюер: Тудавчик и сюдавчик
Андрей Затока: Кудавчик — Тудавчик.
Интервьюер: Вот, совсем не страшный и очень даже приятный.
Кстати, есть ещё такое стойкое убеждение у людей, которые боятся змей, что они холодные и склизкие. Вот они ни разу не холодные, и вообще они живут обычно в тёплых террариумах, поскольку они принимают более-менее температуру окружающей среды.
Андрей Затока: Давайте, мы померяем температуру.
Интервьюер: Градусник для змей.
Андрей Затока: Тридцать один и один.
Интервьюер: Почти температура тела.
Андрей Затока: Да, у рук. Руки бывают разные, у кого-то руки похолоднее, такая змея будет ощущаться как тёплая. А могут они нагреваться и до 35 и выше, и такая змея на любых руках будет ощущаться как тёплая. И, конечно, змеи всегда сухие, если они не из воды только что вылезли. Какой-то тоже миф, к мифам относится, ассоциация — если оно чешуйчатое, то должно быть склизкое. Но это, видимо, от личного опыта щупания рыбы. По-другому я это объяснить не могу.
Интервьюер: Да, они обычно ещё в тёпленьких точках террариума сидят и такие прямо горяченькие бывают. Цепляется хвостом.
Однако у моих знакомых террариумистов очень мало случаев, когда змеи уходили дальше пределов комнаты. Как всё-таки по статистике?
Андрей Затока: Статистику никто не ведёт. Никто не знает. Просто те, кто держит змей, знают, что если змея убежала, она может быть где угодно, и искать её надо везде подряд. В детстве, когда у меня змеи сбегали, то их чаще всего моя мама находила. Потому что она искала везде подряд, а я, думая, что я знаток, искал их там, где они могут быть. Вот они оказывались там, где не ожидаешь.
Интервьюер: Так, ладно. Сажаем товарища назад. Следующие у нас по программе — это тараканы. Тараканов у нас любит ещё меньше народу, чем змей.
Андрей Затока: Тараканы, действительно, у нас животные самые нелюбимые, и больше всего страхов вызывают. И, в общем, я заметил, что сказка «Тараканище», которую Корней Иванович Чуковский написал как бы совсем с другими целями, чтобы уменьшить страхи, похоже, что она действует прямо противоположным образом, и реакции вот именно такие. Достаёшь — и сразу «по полям, по лесам разбежалися». Некоторые испытывают брезгливость по отношению к тараканам, и, в принципе, она обоснованная, потому что наши рыжие тараканы неоднократно застуканы за переносом заразы, действительно. Но у меня даже рыжие тараканы чистенькие, по помойкам не ходят и из унитаза воду не пьют ввиду отсутствия унитаза.
Ну давайте, какую-нибудь таракашку посмотрим... А давайте сразу посмотрим много тараканов.
Интервьюер: Сейчас будет зрелище не для слабонервных. Много тараканов даже у тех, кто их не боится, иногда вызывает...
Андрей Затока: Да, гостей я обычно сначала на одном-двух тараканах подготавливаю к этому зрелищу. Ну а вы уже люди опытные, тренированные гадюками и кобрами, поэтому выдержите и такое.
Вот здесь их больше, чем кажется на первый взгляд. Мадагаскарский таракан самый известный. Этот у нас приуныл и к сожалению уже...
Интервьюер: С концами приуныл.
Андрей Затока: Уже, наверное, протух и есть его не будут, а жаль.
Интервьюер: Как вы определяете с первого взгляда, кто «приуныл»?
Андрей Затока: Так видно — кверху брюхом лежит и плохо пахнет. А вот этот...
Интервьюер: Нет, этот ещё шевелится.
Андрей Затока: Да, он ещё шевелит усиком и его ещё удастся нам отправить в рай по пищевой цепи. Но остальные вроде бодренькие
Интервьюер: Какой источник протеина!
Андрей Затока: Вот у нас шикарная самочка, вот такая вот.
Интервьюер: Держу. Ну-ка, скажи: «Пш!» Нет, она не хочет говорить «Пш!» Она какая-то... Да тут все ручные, они даже «Пш!» не говорят.
Андрей Затока: Нет, это характеры. Они довольно разные, как видите, и по размеру, и по цвету, и как раз даже на тараканах можно наблюдать проявление всемирного закона разнообразия. Это базовый биологический закон, на котором держится эволюция. Были бы все однообразные, отбирать было бы не из чего, и некуда было бы эволюционировать.
Здесь вот, видите, есть такие вот чёрные. Поэтому и по характеру они довольно разные. Кто-то из них шипучий... Ну-ка, будешь шипеть?
Интервьюер: Шипи!
Андрей Затока: Кто-то из них бодается даже, самцы, но этот, видите, трусливый, он у нас в артисты не годится. А кого-то можно и...
Интервьюер: Вообще, тараканы — очень экологичные создания. Завести дома такой контейнер – и пищевых отходов практически не будет.
Андрей Затока: Ну, будет немножко отходов. Вот, косточки, всё-таки, они не сгладывают, а мяско с косточек они съедают.
Интервьюер: Мяско, хлебушко.
Андрей Затока: Да, банановые шкурки, всё обгладывают. И хлебушек, и много чего ещё.
Интервьюер: Наступит постапокалипсис — можно будет не бояться голодной смерти.
Андрей Затока: Да, их самих тоже можно успешно есть, они вполне себе съедобные.
Вот такое безобидное существо, которое вызывает массу страхов.
Интервьюер: Ну да, выглядят неприятно, привыкнуть нужно.
Андрей Затока: Ну а в восприятии — приятно, неприятно — это чисто воспитуемая вещь, это уже кому как вложилось, врождённого ощущения здесь никакого нет. Маленькие дети ни черта не боятся, и хватают не только в руки, но и в рот пытаются затащить. Это уже потом взрослые их запугивают или сверстники.
Интервьюер: Ой, рожает! Да ладно, это как?
Андрей Затока: Она не рожает, она готовится рожать. Это вот оотека [капсула с яйцами], у мадагаскарского таракана оотека без оболочки, она хранится у самки внутри брюшка в специальном кармане, потом она его так выдвигает, проветривает, потом втягивает обратно, и только после этого, через пару дней после этого проветривания, из брюшка выходят сразу живые тараканята, маленькие, беленькие, симпатичные.
Интервьюер: Кстати, вон там совсем мелкий товарищ, свежеполинявший.
Андрей Затока: Свежеполинявший тараканчик вот так выглядит. Симпатичный, ему можно посмотреть в глаза.
Интервьюер: Кстати, да, глаза чёрные.
А если тараканы убегут, они как — приживутся в квартире в наших широтах?
Андрей Затока: Смотря какой. На свете четыре с половиной тысячи видов тараканов, из них в домах приживается в качестве нахлебников только около тридцати видов. Всего.
Интервьюер: Я конкретно имела в виду мадагаскариков.
Андрей Затока: Мадагаскарскому нужно тепло, подогрев, поэтому если у вас полы не с подогревом и нет доступной пищи, то не приживётся. Они какое-то время побродят такие голодные, несчастные, потом, скорее всего, вылезут куда-нибудь на середину комнаты и скажут: «Заберите меня отсюда».
Интервьюер: Взгрустнут от холода.
Андрей Затока: Скажем, мраморный таракан, которого чаще держат именно как кормового, они способны выживать довольно длительное время в квартире и даже размножаться. У меня они плодятся у сурикатов. Там у них тёплые полы, они [тараканы] оттуда выходят, и потом уже здесь их приходится вылавливать.
Интервьюер: Ладно, про ползающих закончили, давайте поговорим про бегающих. У вас здесь живёт семейство сурикатов. Как это вообще – содержать сурикатов? Они как домашние животные насколько комфортны? Какие сложности в кормлении, в уходе, насколько они, как это сказать, «катастрофичны» для окружающей обстановки?
Андрей Затока: Сурикаты — это животные, которые уже признаны домашними.
Интервьюер: По закону можно, да?
Андрей Затока: Уже их ветеринары признают, чипируют их, документы на них выдают. Вот один из сурикатов у меня такой — с паспортом, с чипом. Плодятся они хорошо, прямо скажем. Но, конечно, они требовательны к определённым условиям. В первую очередь, потому что это очень активные животные, дневные, им надо очень много общаться или друг с другом, или хотя бы с какими-то другими домашними животными, включая человеческих детёнышей. Если вы им такого развлечения не предоставляете, то им, конечно, становится грустно, неинтересно, и они начинают тосковать.
В клетке, в маленьком объёме сурикатов держать просто нельзя, любые игрушки им недоедают за несколько минут. Вот они заинтересовались чем-то новым, поиграли, и бросили. Всё, они не будут часами с одной и той же игрушкой играть.
Интервьюер: К общению требовательнее, чем даже вот соседи-хаски?
Андрей Затока: Да. Ну хаски, что? Они взяли вон легли и лежат. Полизались там, пообнимались с людьми и всё, они счастливы. Сурикаты тоже, в принципе, счастливы, если им давать такую же «дозу». Но если хаски не выгуливали, оставили в квартире на целый день, как иногда бывает, то вы придёте, квартира у вас будет напоминать, будто там цунами прошлось.
Интервьюер: Сурикаты тоже могут не хуже хаски цунами устроить?
Андрей Затока: Нет, сурикаты в этом смысле более гуманные, они не такие изобретательные, как, например, еноты. Вот енот это, действительно, катастрофа в квартире. Они [сурикаты] копают, но когти у них не острые, и поэтому мебель они не царапают. Единственное что, мусор они выкопают отовсюду, где он был захоронен. Цветы на подоконнике они могут порушить, выкопать и погрызть, короче говоря, будет у вас куча земли.
Интервьюер: Тараканов у вас не выкапывали?
Андрей Затока: Да, когда в другом помещении мы были, там Зорик, молодой папочка наш (ещё не папочка тогда), он добирался, и тараканов он мне дербанил неоднократно, и скорпиона одного съел, и птицееда выпускал на волю. В общем, порядочно. Единственное, что было хорошо, ни он, ни его жена Клариса не обучены охотиться на змей, поэтому сбежавшие змеи у них вызывали любопытство, но они к ним не прикасались. Они просто за ними ходили, следили, обсуждали, но не трогали змей.
Интервьюер: А в природе старшее поколение учит на змей охотиться?
Андрей Затока: Они учат многому. Не только на змей, они учат вообще охоте, они учат убеганию, они учат языку. Это очень социальные животные, поэтому для них обучение в семье — это очень важно.
Некоторые заводчики продают сурикатят чуть ли не с полуторамесячного возраста. Это слишком рано. Не покупайте полуторамесячных сурикатят, они ещё не обучены. И родители очень сильно переживают, и сами дети испытывают огромный стресс, если в полтора месяца или в два даже его продают. В три месяца нормально, там уже мама спокойна, она уже расстаётся с детёнышами без лишних переживаний. И детёныши уже более-менее самостоятельные, очень быстро адаптируются в новых условиях.
Интервьюер: А чуть позже мама, наверное, рада с ними расстаться?
Андрей Затока: Ну она как-то так, уже не волнуется. На одного меньше — ладно, новых нарожаем.
Интервьюер: Они в природе, вроде, отгоняют подросшее потомство.
Андрей Затока: Не то чтобы отгоняют, но у них матриархат, альфа-самка следит за тем, чтобы не было всяких посторонних беременностей, рожает только она, решает сколько детёнышей оставить. Она может родить четверых-пятерых, оставить двух-трёх. Лишних съедает, по каким-то параметрам в течение суток она выбирает кого оставить, кого съесть.
Интервьюер: А в неволе?
Андрей Затока: В неволе то же самое, то же самое абсолютно.
Интервьюер: Раз у них матриархат, вообще, содержать так, чтоб они и общались, и не рожали. Однополых — реально?
Андрей Затока: Держат однополых, они довольно спокойно между собой уживаются, дружат. Они хорошо находят общий язык с домашними животными типа кошечек, собачек, свинок, того, что они не съедят. Но отношение может быть разным, по каким-то их своим сурикатским понятиям. Кого-то они могут гонять, вот у одной знакомой сурикатиха гоняла бультерьера, прямо тиранила его. С кем-то они сразу находят общий язык, в обнимку могут и спать, и время проводить с ними. С кем-то нейтральные отношения. То есть сложно.
Детей они любят. Взрослые сурикаты человеческих детёнышей воспринимают именно как детёнышей, относятся к ним достаточно лояльно, гуманно, но кусать могут. Укус суриката это отдельная песня. Сурикат когда защищается от хищников, или между собой у них бывает у враждебных кланов драки, там мёртвая хватка, зубы очень острые, хватка очень сильная, и они запросто друг друга калечат и даже убивают. Поэтому самцы у них — это расходный материал, их и рождается больше, и тратятся они довольно быстро, несмотря на то, что самка вроде бы как глава семейства, но она предпочитает: «Самец, ты иди там, дерись, а я тут буду заниматься внутри колонии делами».
В доме поэтому, если кто решается заводить суриката, это такое же ответственное решение, как завести ребёнка, и приспосабливаться к нему придётся так же, как к ребёнку, который начал ходить и везде лезет. То есть, это всякие замочки на шкафах внизу, это всё лишнее вы убираете с подоконников, смотрите вообще, всю квартиру обследуете на предмет, чтобы не было разрушений. Ну и отводите ему отдельную комнату, но обязательно с ним общаетесь. Ему очень важно, чтобы была возможность в окно смотреть, они много времени проводят на то, чтобы именно смотреть в окно.
Интервьюер: И пара заключительных вопросов о содержании сурикатов. Они воспринимают детей, как детей, они выполняют ваши команды. А многие домашние животные, они же считают себя членами людской стаи. Как сурикаты — воспринимают вас как альфу?
Андрей Затока: Да, к счастью. Воспринимают, но с Зуриком отношения не сразу хорошо сложились. Точнее, в начале он был совершенно ручной, потом где-то в шесть-семь месяцев сурикаты начинают пробовать хозяев на зуб.
Интервьюер: В прямом смысле?
Андрей Затока: Устанавливать иерархические отношения, покусывать так. И в этот момент нужно дать ему такой правильный подзатыльник, чтобы он не обиделся, не обозлился, и при этом он понял, кто в доме хозяин. У нас так случилось, что вот это помещение, этот домик начали строить, когда у Зурика уже подрастали свои дети. Я здесь очень много времени проводил, приходил с чужими запахами. Он начал меня подозревать, потом он осознал, что он альфа-самец, у него дети, и он начал меня грызть. Было несколько очень таких жестоких укусов, после чего я попытался перебить его кусачесть силой, болью, но выяснилось, что нет, сурикат умрёт, но не сдастся. И поэтому просто, когда сюда уже переехали, на долгих пять лет у нас были отношения бесконтактные. Погладить его удавалось только через решётку. Зайти туда, к ним в комнату, только, когда Зурика я накрывал клеткой, и всё. И вот только когда в прошлом году у него умерла первая жена Клариса, от старости, то он очень сильно переживал, плакал прямо, и вот я вставал прямо с самого ранья, шёл к нему и его заглаживал. И вернулось его ручное состояние, он меня осознал уже как альфа-самца.
Интервьюер: А самки? Они же по умолчанию себя считают выше, чем самцы? Как они к вам, как к самцу относятся?
Андрей Затока: Самки менее контактные в принципе, они хуже приручаются. Хотя у моих знакомых есть самочки, которые тоже полностью ручные. Ну, полностью ручной сурикат — это тот, который позволяет себя хватать. То есть вот он бежит, его хватаешь, и он не сопротивляется, не вырывается, к этому относится лояльно, скажем так. Детёныши, которых вы видели, они дают себя гладить, но ускользают. А если взять его за руки, он будет кусаться и вырываться. Правда, малыши кусаются не больно, но если взрослого, если Мурку схватить за задницу, то укус будет такой, что вам расхочется держать и гладить сурикатов.
Ну а так, у них очень сильная разница в поведении. Бывают сурикаты, которые легче, они менее пугливые и хорошо приручаются, хорошо идут на контакт, бывают трусливые, бывают более, менее агрессивные, это всё очень индивидуально. И, соответственно, приручение, воспитание имеет определённые пределы в зависимости от врождённого характера.
Интервьюер: А какой процент животных вообще вам удаётся приучить к рукам? Включая насекомых, рептилий.
Андрей Затока: Это невозможно, проценты посчитать. И смотря что «приучить».
Интервьюер: Чтобы агрессию не проявляли, такую прямо фатальную. Чтобы не кусали, не жалили.
Андрей Затока: Скажем так, большинство приучаемы, подавляющее большинство. Но бывают животные — вот за вашей спиной очень кусачая змея, которая до сих пор прекрасно кусается, кусает руку, которой её дразнишь, но не кусает руку, которой держишь. Такие варианты есть. Вот гадюки, которые тоже уже не кусаются, причём у самки агрессивность пропадает уже где-то через две недели приручения, а самцы могут сохранять агрессивность в течение лет, нескольких. У кобры наоборот, самцы более-менее приручаются, а самки — ни одной вменяемой самки мне, например, не попадалось, все они кусачие.
Интервьюер: Чем вы кормите сурикатов? Вот для тех, кто решил завести у себя дома табор сурикатов.
Андрей Затока: Самая любимая для них пища — это насекомые. Это насекомоядное животное.
Также им нужно давать всякие фрукты, там бобовые, растительную пищу, разнообразную. Основное, конечно, – насекомыми вы его не прокормите, вы разоритесь на насекомых, если одними насекомыми кормить. Они едят также мясо, разные сорта, рыбу мелкую, мойву, например. И при этом довольно избирательные. Курятина у них идёт хорошо, индюшатину они могут есть, могут не есть, кролика тоже то едят, то не едят. Говядину едят хорошо, но там надо выбирать обезжиренные кусочки. Ну яйца тоже.
Интервьюер: Да у вас сурикаты лучше, чем я, живут (смеётся)
Андрей Затока: Ну и лучше, чем я.
Интервьюер: Дорого это выходит содержать?
Андрей Затока: Не очень, они сами зарабатывают себе на еду. У них там снаружи висит коробочка, и гости восторженные кладут в эту коробочку столько, что сурикатам на деликатесы хватает. Они не голодают, не бедствуют. Первое время было накладно, и мне приходилось покупать всякие дешёвые продукты типа куриных голов и выстригать там всё съедобное из этих куриных голов. Сейчас уже такой необходимости нет.
Интервьюер: Вы их продаёте?
Андрей Затока: Да, я от них избавляюсь за недорого, в хорошие руки, не корысти ради. Потому что накопить здесь большую семью сурикатов невозможно.
Интервьюер: Расскажите, что самое поразительное вы слышали от своих посетителей, что вас прямо шокировало в представлении людей об экзотических животных?
Андрей Затока: Меня уже ничто не шокирует, но я постоянно разные истории собираю. Они такие бывают иногда забавные вещи. Ну, например, мама с девочкой отдыхают в лесу, по девочке что-то такое ползёт. Они где-то на опушке, на солнышке. Она, не открывая глаз, смахивает это что-то, на маму попадает оно, и это оказывается гадюшонок, который маму кусает в живот.
Интервьюер: Это, наверное, очень красно и неприятно.
Андрей Затока: Это больно и неприятно.
Бывают истории, когда меня в чём-то пытаются даже убеждать, какие-то легенды пересказывают, причём уверенно так, что: «Да, вот мы же знаем». Но чаще всего это бывает всё же в комментариях. Здесь легко бывает людей убедить, потому что всё под руками, факты-то вот эти.
Интервьюер: Наглядно.
Андрей Затока: Да. А так, больше всего, конечно, комментарии. Но это вы сами знаете, как это не то чтобы как-то там бесит или удивляет. Самое точное определение ощущения – это «удручает». Ну люди, ну прочитайте вы предыдущие комментарии, ну прочитайте вы вступление. Я выкладываю видео, коротенькое видео с укусом фаланги. Показать я [здесь] не могу, у меня фаланги нет. Но я показываю: сую палец в рот, она прокусывает, и подписано к видео: «Видеодоказательство того, что укус фаланги безвреден, никакого трупного яда нет, ничего». И посыпались комментарии: «Да ты дурак, ты ничего не понимаешь, я в Средней Азии живу уже всю жизнь, и тебе просто повезло, а так бы ты умер, опух и всё такое». Ну вот это вещи, которые... к сожалению, какой-то такой дефект у нас есть, у человечества, интеллектуальный. Когда даже очевидное не убеждает.
Интервьюер: Спасибо вам громадное за этот чудесный рассказ. Мы будем рады приехать ещё и ещё. Приезжайте, господа.
Андрей Затока: Спасибо за внимание. И не бойтесь тараканов.