Вы-то как все успеваете? Путешествовать, книги писать, стихи, картины?
— Время для каждого свое. Его можно растягивать, а можно сжимать. А бояться его не нужно, его надо использовать на пути к достижению цели. Вот приходят ко мне молодые люди и говорят, что тоже хотят стать путешественниками. Я им отвечаю: «Да, вы станете путешественниками, но только к этому надо 20–30 лет готовиться».
Знаете, завидую ребятам, которые будут высаживаться на Марс. Мой младший сын сейчас в Суворовском училище учится. Как-то говорит мне: «Ты, папка, дважды совершал восхождение на Эверест, но он всего-то около 11 километров. А я полечу на Марс, там есть самая высокая в Солнечной системе гора Олимп — она 30 километров!» Говорят, на Марс лететь 500 дней. Но что такое 500 дней космического полета? У меня было 380 дней одиночного плавания, и ничего.
Конечно, время поджимает. Экспедиции готовятся очень долго. Стив Фоссет и Ричард Брэнсон начинали в далеком 1993 году. Но я уже тогда следил за их успехами. Когда Бертран Пиккар с Брайаном Джонсом за 19 дней и несколько часов облетели вокруг света на воздушном шаре в 1999 году, я начал обучаться полетам. Фоссет совершил кругосветку в 2002 году. После этого началась подготовка к моей экспедиции, которая состоялась только в 2016-м.
Я не лучше Сива Фоссета. Но он шел на высоте девять тысяч метров, а я — выше одиннадцати тысяч. Он пролетел за тринадцать дней, а я — за одиннадцать. Мы два года строили этот шар, у нас были более продвинутые технологии — ткань, гондола, — и потом мы учитывали опыт Фоссета, который облетел землю с шестой попытки. Мы изучили опыт предшественников и учли все ошибки, при этом сами не допустили их.
Есть еще одна причина, по которой удается успевать. У меня отличная команда. Причем эти люди обладают самыми разными компетенциями, которые могут быть востребованы при подготовке самых разных экспедиций. Они трудятся, не покладая рук, и поэтому я могу себе позволить писать картины, книги и стихи, молиться в храме… И, конечно, как следует готовиться к самим путешествиям — духовно, морально, физически.
Какие у вас еще планы в воздухоплавании?
— Полет в стратосферу на воздушном шаре «Россия». Действующий рекорд — 21 километр — установлен в 2005 году индийцем. Я ставлю задачу поняться на 25 километров. Шар изготовлен и находится в Бристоле, на базе компании Cameron Balloons. Полет должен был состояться этой весной, но я на два месяца задержался в Южном океане на весельной лодке «АКРОС», и его перенесли на весну 2020-го.
Запланирован полет на воздушном шаре — два оборота вокруг земли. Пикар облетел в 1999-м за 20 суток, я в 2016-м — за 11 суток. Есть все предпосылки совершить два оборота за 20 дней. Два витка на воздушном шаре — это прорыв в мировом воздухоплавании.
Есть и еще одна идея, сейчас мы ее прорабатываем с космонавтами. Я надеюсь, ее удастся осуществить в 2028 году. Поднимусь я на высоту 110 километров… на воздушном шаре. Да, современные технологии позволяют это сделать. Там шар зависнет, и я подожду, пока земля совершит три оборота вокруг своей оси. То есть, не я вокруг земли, а она сама подо мной будет вращаться! Подожду и спущусь в Австралию, откуда взлетал.
А почему вы все время говорите про Австралию? Почему из России не взлетаете?
— Во-первых, потому что там пустыня, а когда совершаешь такие полеты, то в зоне посадки не должно быть ни строений, ни высоковольтных линий на тысячу километров. Во-вторых, там подходящая атмосфера. На нашем Севере все иначе. Мы задумывали подниматься в Якутии, но там атмосфера слишком тонкая (чем ближе к полюсам, тем меньше плотность воздуха). Оптимальная широта для такого полета 30–35 градусов (южной или северной широты). У нас это Кавказ, но там горы, слева Черное море, справа Каспийское. Безопасно приземлиться не получится. Австралия со своими пустынями и низкой плотностью населения в центральной части — идеальное место для рекордных полетов на экспериментальных воздушных судах, коими являются и воздушный шар «Россия» (100 тысяч кубических метров), и самолет «Альбатрос» с размахом крыльев 44 метра.
Вернемся к полету в стратосферу. Хотите попробовать себя в качестве космонавта?
— Когда я встретился с Валентиной Владимировной Терешковой, то спросил ее, как земля выглядит из космоса. Она сказала: «На 25 километрах ты там увидишь такое черное небо, а планета будет слегка изгибаться». Очень хочу посмотреть, как она изгибается. В космонавты меня не возьмут, поэтому и стремлюсь в стратосферу на воздушном шаре. Мне, побывавшему в самых разных уголках этого мира, страшновато уходить из него, не узнав о том, каков этот мир, когда видишь его как на ладони.
Когда Гагарин полетел в космос, мне было 10 лет. С тех пор это, конечно, любимый человек. Сейчас в своей деревне, в Тульской области, я стою обсерваторию. Через несколько лет должна состояться высадка на Луну. Независимо от того, кто это будет — наши или американцы, — я хочу наблюдать за этим процессом.
Вы уже давно все и всем доказали. Зачем продолжать? Что вас толкает на новые и новые экспедиции?
— Во-первых, люблю романтиков, любознательных, искателей. Авантюристов, в общем. Я и сам авантюрист, но ничего плохого в этом слове нет. Ведь авантюра — смелое, до конца не продуманное предприятие. А что можно продумать до конца?
Во-вторых, мне, как русскому человеку, не дает покоя, если кто-то в чем-то нас опережает, если мировое достижение не принадлежит моему соотечественнику. Понимаете, Федор Конюхов еще может не справиться с трудностями, а вот русский человек не имеет права дрогнуть. Он должен выложиться и идти «через не могу».
Есть и третья причина. Меня часто спрашивают: «Когда ты угомонишься? Что и кому ты хочешь доказать? Сейчас же все открыто, двадцать первый век…» Ничего не открыто. Океан изучен на три процента. Космонавты как летали на 360 километров, так и летают десятилетиями. А в космосе и миллион километров — не достижение, он же бесконечен! Что говорить, мы даже толком не придумали, на чем тут передвигаться. Заасфальтировали землю, стоим в пробках, дымим… Это что, повод для гордости?
Или возьмем самолеты. Вся индустрия развивается в сторону того, чтобы загнать как можно больше людей в тесный неудобный салон и потратить на перелет массу денег, ведь топливо очень дорогое. Почему не развивать альтернативные виды энергии, те же солнечные батареи, на которых полетит «Альбатрос», или что-то еще? Почему не продвигать технологии, которые позволяют сделать перелеты более комфортными и экологичными? А когда воздушное судно падает из-за того, что в двигатель попали птицы? Почему не сделать такой самолет, чтобы птицы в турбины не попадали?
Это все тоже — огромный простор для открытий, романтиков, исследователей и авантюристов.
Беседовали: Михаил Грунин, Надежда Караванцева, Дмитрий Шаклеин
Фото: Павел Леляев, из архива Федора Конюхова
