Леночкины одноклассники, как и большинство молодежи начала девяностых, наоборот, были помешаны на политике. Они постоянно спорили друг с другом до хрипоты, не выбирая выражений. Иногда дело доходило и до потасовок. Саша Оленин был яростным противником демократии.
— Демократия — это власть большинства! — провозглашал он, и тут никто с ним не спорил. — А какова одна из двух бед России, известно всем: дураки и простофили! В русском народе дураков неизмеримо больше, чем умных людей! Вот и получается, что демократия в России — это власть дураков! И заметьте: дураки умных страшно не любят, даже опасаются! Почему не любят Явлинского? Потому, что он умный — у него же на роже это написано. Поэтому ему никогда не стать президентом! Вот попомните — за Ельциным придет такой крутой диктатор — Сталин ангелом покажется! И правильно! России не демократия, а сильная рука нужна! Будет сильная рука — кончится бардак! Не будет — еще не то увидите! До гражданской дойдет!
— И куда твой диктатор поведет страну? — горячился Венька Ходаков. — Прямиком к третьей мировой! Опять изоляция, опять гонка вооружений? Спасибо, мы это уже проходили!
— Я одного не могу понять, — удивлялась Шурочка Пашкова, — почему, как только заходит речь о возрождении страны, так все сводится к восстановлению военно-промышленного комплекса? Почему сначала не пустить деньги на улучшение жизни людей? Почему на образование, медицину, на ту же науку надо тратить в несколько раз меньше, чем на армию? По-моему, должно быть наоборот.
— Потому что наши танки и самолеты можно выгодно продать, за хорошие бабки. А больше, кроме газа и нефти, нам и продавать нечего, — объяснял ей Шурик, — кому нужны наши тряпки? И вообще, вы, женщины, ничего в политике не смыслите! Вам только уровень жизни подавай! А страна армией сильна! Только сильных другие страны боятся. А кого боятся, того больше уважают.
— А я считаю, кого больше боятся, того больше ненавидят! — не соглашалась с ним Лена, — а уважают страны, где людям лучше живется. Как можно уважать страну, если в ней учителя получают зарплату ниже прожиточного минимума да и ту нерегулярно? Даже если у нее есть хорошие атомные бомбы и ракеты — все равно такую страну можно только презирать. Точнее, не саму страну, а тех, кто довел ее до ручки.
— Какой народ, такая и власть! — хмурился Гена. — Сами выбирали, сами и кушайте. И нечего жаловаться.
— Да кто там выбирал? Это только видимость — выборы! За вас все давно решено — кого выбирать. Попробуй выдвинуть не того, кого надо, его быстренько отстреляют. Наивные! — усмехался Саша.
— Ты что же, хочешь сказать, что мы пешки в чьей-то игре? — возмущался Венька. — Народ, по-твоему, просто быдло? А если я тебе сейчас по роже смажу?
— Во-первых, это не аргумент! Во-вторых, еще не известно, кто кому смажет! Спрячь свое возмущение в карманы брюк! — И высокий Саша, положив ладонь на Венькину макушку, сильно надавил на нее — низенький Венька так и присел. Но мгновенно выскользнул из-под его ладони и коршуном кинулся на Сашу, размахивая сумкой. Хорошо, что Гена успел перехватить ее за ремешок, иначе она точно угодила бы Оленю в лоб.
— Петухи, петухи, перестаньте! — закричала Маринка. — Как вам не стыдно! Кулаками размахивают, когда не хватает аргументов! Так обогащайте свой словарный запас! И вообще, я считаю, что все беды нашей страны из-за того, что у власти почти одни мужчины. Я даже стих про это сочинила. И назвала его “К СООТЕЧЕСТВЕННИЦАМ”. Вот послушайте:
В стране, где хаос и вражда,
Нас больше половины,
Но вновь у власти, как всегда,
Почти одни мужчины.
У них в крови борьба, пальба,
Награды да парады!
Избрать бы нам побольше баб,
И будет все, как надо!
— Ага, разбежалась! — съязвил Венька. — Кто там вас выберет. Хуже нет, когда баба начальник!
— Неправда! — обиделась Лена. — Моя мама пять лет возглавляла кафедру, и ее все любили. Я уверена: если бы во главе государства стояла такая женщина, как моя мама, всем было бы хорошо.
— Вспомните Екатерину Великую, — поддержала ее Шурочка. — Россия при ней тоже стала великой страной. С ней все страны тогда считались.
— А сколько войн вела твоя Екатерина? — напомнил ей Саша. — И с турками, и со шведами. И на Кавказе. Нашла идеал!
— А я думаю, что в России всегда власть сознательно не хотела, чтобы народу хорошо жилось, — задумчиво сказал Гена. — Ведь, когда люди живут хорошо, они перестают бояться, пресмыкаться перед начальством. И ими трудно становится управлять. Им, начальникам, выгодно, чтоб армия была сильной, а народ бедным. Тогда и извне никто не нападет, и внутри можно делать все, что вздумается: грабить людей и жить в свое удовольствие.
— Вот если бы меня могли услышать все люди, — размечталась Лена, — я бы предложила, чтоб в правительство — в Думу или еще куда там — выбирали поровну мужчин и женщин. В законодательном порядке! Чтобы это было записано в Конституции! Ведь мы такие разные! По одной клетке ученые отличают мужчину от женщины. Мы и мыслим по-разному. У вас одни приоритеты, а у нас другие. Почему же ваши приоритеты главнее наших? Для нас важнее уровень жизни людей, а для вас — военное превосходство. Если бы нас в Думе была хотя бы половина, все войны прекратились бы навсегда и жизнь в стране быстро наладилась.
— Ну, ты не кругом права, — задумался Гена, — но что-то в твоем предложении есть. Вот бы референдум по этому вопросу провести. Во всей стране.
