Недавно вышла книжка «Урал мари. Смерти нет», над которой мы работали с моими друзьями и коллегами Федором Телковым и Наташей Конрадовой. В книжке мы исследуем сложные отношения уральских марийцев с мертвыми. Началось все правда не с марийцев, с других финно-угров – коми-пермяков. Мне было интересно посмотреть как живут российские поселки, где национальный язык не русский. Я выяснил, что в Коми-Пермяцком округе есть поселок, который называется Большая Коча и в нем даже дети разговаривают на коми-пермяцком. Я решил поехать туда и посмотреть, за счет чего это сохраняется. Оказавшись там, я чисто случайно попал на Семик – ритуал кормления мертвых на кладбище. Мое воображение настолько поразил этот ритуал, что я решил, что надо побольше «покопать» про это. Так я узнал, что корни этого ритуала идут от марийцев. Если вам приходилось бывать на кладбище в родительский день, вы наверняка видели, что люди приносят туда еду и ставят на могилы. Но питерский или московский человек, принося пищу на кладбище, не понимает зачем он это делает. Это просто некий поминальный ритуал, которому он следует. Марийцы же прекрасно понимают, зачем нужно приносить на кладбище еду. Дело в том, что мертвые конечно же едят приносимую еду не буквально. Она к ним попадает через живых. На поминках мы тоже кормим мертвых (хотя не подозреваем об этом) – все, что мы съедаем, попадает к ним. Кормление мертвых у марийцев – это большой праздник, тусовка. Съезжаются все родственники – из городов, из других деревень – и все едят на кладбище. Чем больше людей ты накормил на могиле своего умершего родственника, тем ему больше досталось. Когда мы работали над книгой и ходили на Семик к марийцам, нам приходилось что-то съедать у каждой могилы. Отказать нельзя. Ведь тогда ты обделяешь мертвых. Все, что ты не доел, забирать с собой нельзя. Это надо оставить птицам, собакам и нищим. С кладбища вообще нельзя ничего уносить потому что мертвые могут прийти за своим. У коми-пермяков вообще ходить зимой на кладбище не принято, чтобы мертвые не смогли тебя выследить по следам, которые ты оставляешь. Еще есть Кугече – марийская пасха (которая совпадает по времени с православной) – день, когда мертвых кормят дома. Считается, что раз в году умерших отпускают на землю на 7 недель. В загробном мире есть сторожа, которые могут не выпустить покойников с кладбища, поэтому нужно накормить сначала этих сторожей у кладбищенской калитки. В первый день, когда мертвые приходят, их кормят дома. Причем их нельзя пропускать дальше сеней, иначе могут остаться. Потом у них довольно плотный график – их моют в бане, потом устраивают уборку дома и т. п.
Но надо понимать, что приходят к тебе не какие-то абстрактные мертвецы, а твои умершие родственники. Вот вам снятся умершие родственники? Конечно снятся иногда. Ну снятся и снятся – это ночная работа мозга. Для нас. Но только не для марийцев. Они трактуют эти сны как некие желания умерших. Те могут попросить передать им на тот свет какие-то вещи, сделать что-то.
Для того, чтобы передать мертвым вещи, существует керемет – такое специальное место в деревне, которое получило название по имени одного марийского духа. Нужно принести вещь туда и закопать. Керемет – это не совсем дьявол, это что-то типа Локи. Поскольку в мире мертвых все наоборот: право – это лево, а зло – это добро, то Керемет для них – добрый дух.
Есть традиционный обряд, который очень логичен, если ты принимаешь устройство мира у марийцев. Когда человек умирает, его кладут в гроб. Гроб – это дом, поэтому там пропиливают окошко (те, кому это не сделали, потом приходили к родственникам во сне и говорили, что им темно). Смерть – это путешествие, которое занимает 40 дней. Во время этого путешествия нужно перейти реку, подняться в гору, покачаться на качелях. Покойный в костюме (причем обязательно не новом, потому что то согласно перевернутой логике загробного мира – что в нашем мире ново, там старо), снабжен деньгами (обязательно монетами, деньги должны звенеть), тебе кладут в гроб палки – отгонять собак и змей, три нити разного цвета – они нужны, чтобы перебраться через реку и попасть в страну мертвых. Могут положить еще какие-то вещи на усмотрение родственников. Оставшиеся вещи покойного, которые не положили в гроб, сжигают и родственники должны пройти через дым этого костра, чтобы очиститься. На 40 дней они едут на кладбище, оставляя одно место в машине пустым – это место для умершего. На 40 дней он окончательно уходит их этого мира в тот.
Если умирает один из супругов, то второй должен сказать: «Я тебя отпускаю». Потому что в загробном мире умершие снова могут жениться и выходить замуж, а если оставшийся в живых супруг не отпустил умершего, то тот будет ждать его в загробном мире. Будет, так сказать, заинтересован в том, чтобы он скорее туда попал. Вообще в загробном мире покойники делают то же самое, что делали здесь. Тут на тракторе работал – там будет на тракторе работать, тут был учителем – и там будет учителем.
Марийцы – язычники. Создателем всего у них считается Большой Белый Бог. Бог обозначается словом «юмо». Но кроме Большого Белого Бога есть еще боги воды, растений, ветра. А еще в этом пантеоне есть Микола Юмо (Николай Угодник). Он как вы понимаете перекочевал сюда из православия. Вообще язычество – это открытая система. Богом больше, богом меньше – не проблема. Поэтому основная часть марийцев сегодня принимают и Христа. А вдруг действительно влиятельный был человек? Однако среди марийцев есть язычники, которые не хотят никогда и ни при каких обстоятельствах иметь отношение к православию.
У марийцев очень распространена бытовая магия. Взаимодействие с миром духов для них так же естественно как вспахать поле, убрать урожай, накормить детей. Разделения на белую и черную магию у них нет (так как нет понятия греха). Все очень условно.
Сталкивались ли мы с магией, пока работали над книгой? Есть определенные рубежи, подходя к которым, ты чувствуешь опасность. Если ты начинаешь допускать реальность этого магического мира, он начинает проявляться. Потому что ты все события происходящие с тобой начинаешь оценивать сквозь призму этого магического мира. Заниматься всем этим, не будучи покрытым броней, сложно, поскольку это действительно тебя захватывает и ты становишься участником. Мне достаточно быть наблюдателем. Я стараюсь оперировать какими-то реальными вещами, которые я могу анализировать и контролировать. Потому что иное ведет к психическим расстройствам. Но что я? Там случилась потрясающая история с православным батюшкой. Вот уж у кого броня. Батюшка рассказывал нам с ужасом, что когда епархия отправила его служить в марийскую деревню, ему купили дом и дом был заколдован. Он два месяца не мог войти в этот дом, потому что «там происходило черт знает что». Что именно, батюшка рассказывать отказался, но было видно, что человек реально напуган. Он привлек иерарха более высокого ранга, чтобы изгнать нечисть из дома. И когда спустя два месяца они отрывали плинтуса, то вынимали оттуда свежие текущие яйца. Если их положили туда 2 месяца назад, они давно должны были засохнуть. Яйца, мука, соль, мак – жидкие или мелкодисперсные вещи, которые невозможно собрать – активно используются в марийской магии. С их помощью наводят порчу. В итоге батюшка избавился от этих яиц, провел в доме молебен и теперь там можно жить.
Сохранять традиции марийцам долго удавалось за счет закрытости их общества. Но в СССР с любыми проявлениями языческих и религиозных традиций боролись. Всех марийских священников – картов – расстреливали. Но главное, что привила советская власть – быть марийцем несовременно, немодно и унизительно. Все живущие в СССР должны были быть русскими и говорить на русском языке. В итоге огромное количество носителей культуры переселялось в города и старалось скрыть, что они марийцы. Те дети, которые сейчас учатся в школе, уже не говорят по-марийски и не связывают свое будущее с родной деревней. Поэтому нашими респондентами в работе над книгой были люди преклонного возраста и активисты. Постепенно марийская культура и язык становятся лишь объектами изучения.