В этой статье хотел бы привести эпизод из воспоминаний Голованова, который не требует дополнительных предисловий, т.к. название говорит само за себя. Итак, слово автору.
«…Сейчас хочу рассказать об одном эпизоде, который произошел со мной как раз в описываемое время [август 1944г.]. Я уже говорил о том, что упущения по работе, происшедшие по вине исполнителя, из-за его халатности или нераспорядительности, не прощались никому. И вот я сам чуть было не оказался в неприглядном положении по своей самонадеянности...
Прежде чем приступить к рассказу о происшествии, я должен сказать о том, что являлся к Верховному Главнокомандующему, не имея при себе ни записей, ни блокнотов, ни карандашей. Докладывал всегда и все по памяти, а получаемые распоряжения, которые подчас были довольно разнообразны по своему содержанию, никогда не записывал, но всегда их помнил и точно выполнял. Когда мной получалось значительное количество всяких заданий, Верховный не один раз говорил мне, чтобы я их записывал, иначе могу что-либо упустить или забыть. Хотя этого и не случалось, но все же Сталин заметил, что когда-нибудь такое со мной обязательно произойдет и могут быть на этой почве большие неприятности.
...Зная, какой памятью обладает сам Верховный, мне было непонятно, почему он всякий раз меня предупреждает, чтобы я чего-то не забыл. Обычно только человек, который сам часто бывает забывчив, напоминает другим, чтобы этого с ними не случилось! Надеясь на свою память, которая меня никогда не подводила, такие замечания, грубо говоря, я пропускал мимо ушей.
...Наши войска вели бои на территории Венгрии, где противник оказывал нам упорное сопротивление, почему и Авиацию дальнего действия привлекли на это направление. Однажды вечером позвонил Верховный и, сказав, чтобы я взял карандаш, стал диктовать мне объекты, подлежащие ударам с воздуха. Диктуя, Сталин указывал, по какой цели, в какой день и каким количеством самолетов следует наносить удар. И вот именно в этот раз у меня под рукой не оказалось ни карандаша, ни ручки, которыми я мог бы сделать записи. Твердо надеясь на свою память, я заверил Верховного, что все будет выполнено.
Он спросил меня:
— Вы опять не записываете, что я вам говорю?
— Не беспокойтесь, товарищ Сталин, все будет выполнено в лучшем виде! — ответил я.
— Ну, смотрите! С такими вещами не шутят. — Раздались частые гудки, Сталин положил трубку.
Нужно сказать, что города, районы и населенные пункты в Венгрии носят трудно выговариваемые, а следовательно, и также трудно запоминающиеся для нас, русских, названия. Из пяти объектов, названных Сталиным, которые поочередно должны были быть подвергнуты массированным ударам в каждую последующую ночь, названный четвертым выпал из моей памяти, когда я отдавал соответствующие указания начальнику штаба. Не придав сразу этому значения, я решил, что запросто найду названную цель на карте. Начальник штаба ушел отдавать необходимые распоряжения, а я подошел к карте и стал искать на ней указанный Сталиным и забытый мною пункт. К своему удивлению, я его не нашел. Взяв карты более крупного масштаба, я и там не обнаружил того, что искал. Сталин оказался прав. Память меня подвела. Я не мог вспомнить названия, хотя по содержанию полученной задачи был уверен, что разыскиваемый мной пункт должен находиться в одном и том же районе с другими целями. Такого, повторю, со мной никогда еще не случалось.
…Невольно, видимо по ассоциации, воскрес в памяти рассказ А. П. Чехова «Лошадиная фамилия», читая который я когда-то от души смеялся. Однако теперь, когда я попал в положение, в какой-то степени напоминающее рассказ Антона Павловича, мне было не до смеха.
...Ничего не оставалось делать, как, если можно так выразиться, идти с повинной к Верховному. Однако впереди оставалось еще три дня до выполнения той задачи, и я решил отвлечься от этого вопроса в надежде, что, как это нередко бывает, название через какое-то время само всплывет в памяти.
На другой день позвонил Сталин, высказал удовлетворение по результатам нашего налета по объекту, назначенному для удара в первую ночь, и дал указание продолжать действия… Потом был совершен боевой вылет на следующий объект, но название четвертой цели так и не восстанавливалось в моей голове. Делать нечего — нужно докладывать Верховному...
В день подготовки удара по третьему объекту, когда шло согласование нанесения его с командованием фронта, позвонил Сталин и, спросив, готовимся ли мы сегодня в ночь наносить третий удар, сказал, что надобность выполнения боевого задания по четвертому объекту отпала, а вместо него следует действовать по объекту номер пять.
При следующем моем посещении Кремля со мной были блокнот и карандаш. Когда, получая задания, я развернул блокнот и вынул карандаш для того, чтобы записать цели, Верховный несколько удивленно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Появление в моих руках принадлежностей для письма говорило само за себя... Так ни разу и не спросил меня Сталин, почему я стал являться к нему с блокнотом и карандашом. Я же сделал для себя вывод, что разумными советами нужно пользоваться не согласно старинной русской поговорке — "гром не грянет — мужик не перекрестится", а своевременно, когда тебе их дают».
Хороший вывод. Предлагаю взять на вооружение. Особенно если советчик столь авторитетен и мудр, как в описанном случае. Ну а Голованову, конечно, перестраховаться не мешало, потому что запомнить названия вроде Секешфехервар или Ньиредьхаза весьма не просто.
Обратите внимание на реакцию Сталина. Он не сказал: «Я был прав, а ты меня не слушал!», или что-то вроде того. Он все понял, и промолчал. Сталину было незачем тешить свое самолюбие. Он говорил ровно столько слов, сколько было нужно, и поднимал только те темы, которые имели значение. Очевидное в комментариях не нуждается.
Источник: Голованов А.Е. Дальняя бомбардировочная... — М.: ООО «Дельта НБ», 2004.
В мемуарах оживает история. Если Вам понравился этот пост, прошу поддержать подпиской на канал и группу ВКонтакте. Впереди много интересного!