Нет, ты и сейчас ужасно взрослая,
Но потом ты придёшь ко мне, к старушке.
Я буду сидеть возле окна, укутавшись в плед и вязать спицами из своих клубочков.
В ногах у меня устроиться кошка - это правнучка твоей, помнишь?
Ты мне небрежно бросишь: «Мам, что за помада? Что за цвет? Это уже не модно.»
И лов
кими длинными пальцами с красивейшим маникюром распахнёшь миниатюрную сумочку, достанешь свою и отдашь.
А я утром старательно накладывала макияж, расчесывала седые локоны, минут пять укладывала их в прическу, пудрила нос и щеки.
С утра выпила все таблетки - давление, суставы, ноги, голова, сердце, давление... ой, уже было?
Бодро пошла на кухню печь любимые оладушки, замешивать сладкий обезжиренный творог.
Потом пошла гулять - до магазина, конечно. Купила тебе яблок красных штук шесть - тех, которые ты любишь.
Усмехнулась про себя, что огрызки будут валяться на всех этажах и поверхностях. Улыбнулась ещё раз.
Вспомнила как нашла однажды в твоей кровати - старый засохший огрызок, запутавшийся в простынях. Тогда я поджала губы, разозлилась ужасно! Ещё раз просила выкидывать в урну, ты опять пообещала, что будешь...
И вот, после помады, кота, спиц и клубочков, мимоходом сообщаешь, что переезжаешь на Марс, что теперь:
«Выброси, мам, свой устаревший айфон, там даже лунофоном не дозвонишься, подойдёт только Марсофон, да и то, только новой модели»
Кошка утащила клубок, спица выпала. Я попытаюсь нащупать тапочек, чтобы встать, но обессилев, запуталась в пледе.
Ты мельком поинтересуешься: «Что вяжешь? Что за цвет?»
А я попытаюсь возразить, что зелёный - яркий зелёный цвет молодой травы после дождя. У меня слова застрянут в горле - про шапку - помнишь зелёную шапку шерсть и шёлк, и пряжа ручной работы? Как мы покупали и как ты ее выбирала?
Как появились ручные часы такого же яркого цвета и подошва кроссовок и внутренняя часть оправы очков. И тебе было десять. И было трудное время. У меня выступит махонькая слеза, я была молодая и тоже - тоже хотела на Марс! Особенно после пробежки! Я бы собрала детей в охапку и мы бы улетели...
Медленно встаю, наконец, нащупываясь тапок. Бог с ним, с клубком, пусть кошка играет, старые мы стали...
«Какой, говоришь, телефон?»
А ты уже смотришь на мое вязание, на свитер - я мечтала его связать, когда тебе было десять, но не было времени... Разочарованно тянешь, что фасон устарел... безнадежно...
Не успела... Вовремя не успела...
Я вспоминаю про чай и оладьи, зову на кухню. Ты счастливая прибегаешь. Улыбаешься. Рассказываешь про работу, а я даже не понимаю - чем ты занимаешься? Но вижу твои щёки и горящие глаза и вижу ребёнка - в тебе моего ребёнка.
Да, телефон - марсофон - теперь нужен, чтобы звонить и общаться.