Подружкам Лене и Дине в 1993 только исполнилось по тринадцать. Из пионерлагеря на берегу моря их приехала забирать мама Лены. До поезда оставался час, когда девчонки увидели на центральной площади то чудо – надувную горку и батут. В их детстве не было и близко ничего похожего. Глядя, как малышня резвится, прыгает на батуте, скатывается вниз, бегает и верещит, Лена и Дина на секунду забыли, сколько им лет. Детский восторг и азарт затмили все.
Конечно, тринадцать лет – это, мягко говоря, многовато для подобной забавы, но они обе были щуплые и невысокие.
Ленка, не из робкого десятка, побежала к распорядителю батута и вернулась сияющая:
- Нам разрешили!
- Нет. - сказала строгая мама. - Еще на поезд опоздаем. Некогда. В другой раз.
Ни уговоры, ни обещания скатиться по одному разу не подействовали.
Подружки поплелись на поезд ни солоно хлебавши.
Когда надувные батуты «дошли» до их города, девочкам было уже по четырнадцать…
Вика и Аня жили в одном городе, правда, в разных районах. Подружились сто лет назад, когда работали в одном офисе, а как только разбежались по разным, видеться стало сложно... Заботы, дела, разные графики и движение общественного транспорта оставляли все меньше шансов на встречу. Они созванивались, в конце разговора обязательно вздыхали и клялись друг другу, что в следующий раз обязательно увидятся, будут объедаться пирожными, хохотать, как сумасшедшие и танцевать ночь напролет, как в старые добрые времена.
А потом однажды летом Вика улетела на лечение за границу, а Аня неожиданно быстро получила документы на эмиграцию, которые оформляла последний год…
Они не виделись семь лет, обе обросли семьями, кредитами и проблемами, а когда, наконец, встретились, помимо обоюдной радости, испытали еще и смущение от того, что их уже не тянет объедаться пирожными и хохотать. И тем более, всю ночь танцевать в клубе. Теперь им хочется спокойно ужинать в ресторане и говорить о детях, мужьях и ближайшем отпуске…
Первый раз Марина приехала в Париж в восемнадцать лет, студенткой. На то, чтобы взахлеб повосхищаться достопримечательностями и обойти город мечты было ровно три дня и пара сотен евро в кармане. Когда она оказалась под Эйфелевой башней, за спиной были уже Лувр и Версаль, Елисейские поля и Марсово поле, а также пара музеев. Монмартр и окрестности были исхожены вдоль и поперек, о чем свидетельствовали растертые до крови ноги.
Дилемма была сложной – отстоять длинную, как хвост анаконды, очередь, потом пешком взобраться на башню, преодолев шесть сотен ступеней и окончательно превратить ноги в кровавое месиво или потратить последние деньги на лифт, лишив себя тем самым любых иных удовольствий.
Марина так и не решилась ни на то, ни на другое. «В другой раз» - утешила она себя мысленно. Будет ли он еще, Марина, конечно, не знала и могла только надеяться.
Ей повезло и другой раз случился. А потом еще и еще.
В Париже она побывала много раз, изучила его от и до, но… всякий раз стояла под Эйфелевой башней в раздумьях.
Подняться на нее Марине все время что-то мешало.
Сильный ветер. Мороз. Спешка. Невесть откуда взявшийся свинной грипп и температура. Эмоциональная усталость…
«В следующий раз…» - со вздохом из года в год думала Марина. Тем более, прекрасные панорамы она видела и с других точек.
Стоя под Эйфелевой башней в 39-й День рождения, Марина вдруг с ужасом осознала, что картине, которую она наблюдает, уже 20 лет!
— Никогда ничего не бывает потом. – говорил Платонов в «Неоконченной повести для механического пианино».
Марина решила, что пора, наконец, «закрыть гештальт». Отстояла два часа в очереди и поднялась наверх… Там, высоко над землей, она испытала восторг и от ночной панорамы, и от чувства удивительной свободы внутри.
Говорят, в среднем возрасте приходит ощущение конечности жизни, хотя она, на самом деле, такова всегда.
В этом смысле все одинаково и в 5, и 18, и в 92.
Но если юность позволяет откладывать что-то на потом, то зрелость говорит: «Есть только этот раз, который ты сейчас держишь в руках. И распоряжаться ты можешь только им».
Как поступать – использовать или нет – каждый решает сам, но делать выбор гораздо проще, если помнить, что «другого раза» не будет.
Потому что жизнь – это сплошной эксклюзив.