Был обычный воскресный вечер. Нет, наверное, не совсем обычный, потому что вместе с заоконной синевой не проникла в дом тонкая паутина печали, что скоро все кончится, и наступят рабочие будни. А собственно, что должно было кончиться? Я прислушалась и поняла – ожидание. С детства ощутимое воскресное ожидание чего-то. Чего-то таинственного, с трудом уловимого, но совершенно меняющего течение обыденности своим необъяснимым появлением. Так вот, это ожидание чего-то не растворялось. Так бывает перед Новым Годом. Предновогодние дни и вечера – вечера особенно – наполнены этим ожиданием. Но ведь и сейчас уже середина декабря. Так может, уже началось? Я усмехнулась этим детским восторженным мыслям – что началось?
Налив себе чашку горячего какао, я села к телевизору. По всем каналам шла реклама. Взяла книгу. Не увлекло, не захватило. Отложила книгу, выключила телевизор. Прислушалась. Тишина была сплетена из тиканья часов, мерного урчания холодильника, периодически возникающего за окном шума проезжающих автомобилей. Обычные звуки тихого вечера. Но ведь вечер не был обычным! В нем жило и пока не собиралось умирать Ожидание. Но как я почувствовала его присутствие, как поняла, что оно здесь, со мной в этом воскресном вечере? Может, оно тоже звучит, и я услышала его? Может быть, его голос тоже вплетался в тишину обычности, но до сих пор я не умела отличать его?
Я закрыла глаза. Темно. Ну и что. Пойду в эту темноту, ведь она не пугает. Она мягкая, теплая, шелковистая. Интересно, куда она ведет? Мне все равно. Интересно и не страшно, даже весело. Как в хорошем детском сне – можно путешествовать совершенно одной по совершенно незнакомым местам и не бояться заблудиться, да и вообще ничего не бояться!
Интересно, что означает эта темнота? Вот в тоннеле тоже темно, но он приводит туда, где свет. Темно в космосе, но он приводит к тысячам звезд. Темно ночью, но затем наступает день. Значит, темнота временна? Так куда же приведет моя темнота? Главное не напрягаться. Мне и не хотелось. Я то ли падала, то ли плыла, то ли парила. Сосредоточившись на этих ощущениях, я не сразу поняла, что вижу перед собой не абсолютную темноту, как раньше. Темнота была подсвечена изнутри оранжевым светом, как бывает подсвечено ночное небо над горящим огнями иллюминации городом. А еще я почувствовала запах. Очень тонкий запах жасмина, смешанного с запахом морского ветра. В общем, запах чистоты и свежести. В нем было что-то еще, но оно не поддавалось улавливанию. Просто необычайно приятный, нежный, непередаваемый запах. Мне даже показалось, что я вижу его цвет – жемчужно-голубой. Не перламутровый, потому что даже он был бы слишком контрастным в своих тонах, а именно, жемчужно-голубой. Все вокруг стало именно таким. Как будто колыхались тончайшей кисеи занавеси передо мной. Теперь они, а не тьма скрывали от меня что-то неведомое. Да, тьмы больше не было, но пока я не слышала и звуков. Запах, голубой цвет, жемчужные легкие занавеси. Захотелось побежать, раздвинуть, разметать, увидеть – что там, за ними?! Я рванулась. Остальное мне не удалось… Все вокруг закружилось, заволокло пеленой, как в неистовую метель. Стоп! Здесь так нельзя. Здесь нельзя спешить, требовать, раздражаться. Только внутренне спокойствие может привести куда-то и что-то показать.
Вихрь вокруг меня улегся. Разорванные кисеи падали возле меня огромными невесомыми хлопьями. Стало как будто холодней и пахло уже словно морозным днем. Занавеси исчезли. Впереди было заснеженное поле. Сугробы доходили мне до колен. Тишина. Бескрайнее белое пространство. Белое безмолвие, как у Джека Лондона.. Интересно! Я хотела услышать, как звучит Ожидание, но пока не слышала не единого звука. Но все равно, то, где я очутилась, завораживало своей необычайной реальностью. Скажете, я уснула? Уверяю, это не было сном.
В моем белом безмолвии что-то изменилось. Как будто сгустились тени, и из пустоты проявились огромные заснеженные ели. «Стражи», - подумалось мне. Но что они стерегут? Двигаясь по снежному полю, я видела себя и Дюймовочкой, застигнутой врасплох наступившей зимой; и бедной падчерицей, вынужденной в снегу искать подснежники; и маленькой отважной Гердой, отправившейся на край света за Каем. Проходя мимо елей, я чувствовала, что они живые и умеют говорить, только от природы они молчаливы, да к тому же должны хранить молчание по долгу службы. Огромные пласты снега лежали на ветвях, как серебряные латы. Я тихо и почтительно прошла мимо.
Идти становилось тяжело. Устали ноги. Но что же, я так и вернусь, не узнав, что там, дальше? Нет, главное не обижаться, не капризничать и не расстраиваться, а-то опять налетит ветер и все испортит. Отдохнув, я зашагала дальше. Странно, но в этом мире все изменения происходили совершенно незаметно для глаза. Это нельзя было даже сравнить со сменой кадра в кино – здесь не было той резкости перемены, точно одно проистекало из другого. Это я пишу к тому, что снежное поле необъяснимым образом превратилось в пустыню, а снег под моими ногами в песок. Теперь не по колено, а лишь по щиколотку ноги утопали в песке, и поначалу мне показалось, что идти стало значительно легче. Я вспомнила, что в самом начале «путешествия» я парила, или плыла в темноте, но стоило тьме рассеяться, как я продолжила путь своими ногами. Я чувствовала сейчас, что не могу пронестись над этим, лежащим передо мной пространством, не могу перелететь его, а должна именно пройти, если хочу увидеть то, что будет дальше. Теперь пришлось идти по пустыне. Вы ходили по песку? Да, разумеется, - ответят многие, - мы бывали на пляжах. Нет, мои дорогие, вы, наверное, не поняли меня. Если вы имеете в виду мокрый морской песок, по которому бегать в кроссовках одно удовольствие, то вы меня не поняли. Я говорю о кучах прокаленного солнцем песка, где каждая песчинка совершенно независима от других, а все вместе эти мириады песчинок представляют собой сыпучее вещество, от которого нельзя толком оттолкнуться. Теперь уже желтое, а не белое пространство дышало на меня зноем, а редкий ветерок оставлял на губах полынную горечь. Я боялась думать о воде. Ведь если я не выдержу, то жажда заставит меня вернуться. А мне очень этого не хотелось. Итак, вперед!
Барханы. Ах, какое, казалось мне раньше, бархатное слово. Барханы. Какие плавные холмистые переливы, приятная желтизна, четкие очертания граней… Очарование разбивается об усталость, боль в икрах, онемение плеч. И об жажду. Она все же догнала меня. Надо идти медленней. Или лечь отдохнуть вон в ту тень от гребня очередного бархана. Да, это блаженство. Еще бы хоть каплю воды, чтобы смочить потрескавшиеся губы. Вода… Это что-то божественное. Это сама жизнь, дыхание жизни. Вода – это сокровище мира. Недаром каплю росы сравнивали со сверкающим алмазом, а алмаз с каплей чистейшей воды. Капля росы, упавшая с неба в пустыне возвращает к жизни множество благодарных существ. Вода загадочна, как само Божество. Она бесцветна, и в то же время содержит в себе весь спектр цветов и оттенков. Она молчалива, и в то же время звучит на все лады от высоких нот серебряной капели, до басов разбушевавшегося океана. Она бездонна, и в то же время ее поверхность отражает, как полированный сплав. Вода – Мать питающая, дающая жизнь.
Боже, что за чудный мир! Стоило мне подумать, и вокруг меня вода! Было ли это море, или океан, я не знаю. Оно не имело берегов, оно было приятно для тела, оно качало на волнах, и я чувствовала любовь. Я знала, что умею плавать и не могу утонуть, как это могло бы случиться в той, покинутой реальности. И я ныряла и плавала, и уходила глубоко-глубоко под воду, а затем, слегка перебирая ступнями, возвращалась на поверхность сквозь пронизанную солнцем бирюзовую прозрачную толщу. Я поймала себя на том, что слышу. Пространство звенело как будто чистым детским смехом, звоном брызг, хлопаньем крыльев, криком чаек. Это звучала сама радость. Я лежала на спине, раскинув руки, и слушала Радость. Надо мной было небо. Темно-голубое, почти без облаков. Что там? Такое же оно живое, как море? Многие люди бредят им. Но что там, выше птиц, выше облаков? Пустота и холод? Но ведь есть солнце. И звезды. Это не холод, это сам огонь. Полететь бы к ним…
Бом, бом, бом… Что это? Бьют часы. Двенадцать раз. Новый год? Да нет. Но как это возможно – мои обычные настенные часы на батарейке вдруг пробили, как многоуважаемые маятниковые часы с боем. Приснилось что ли? Действительно, пора спать. Завтра понедельник, обычный будний день. Постой, разве то, что я видела, обычно? И куда оно делось? Никуда, оно во мне, со мной, всегда. И в любой момент, стоит захотеть, я могу очутиться в ином, невидимом, но реальном мире. Но тогда, разве могут существовать будни?..
Автор: Е. Ануфриева