Хироо Онода был призван в ряды вооруженных сил Японии, когда ему едва исполнилось 20 лет. Спустя несколько лет несения военной службы, он был призван на остров Лубанг в качестве командира отряда специального назначения для возглавления партизанского движения против внедрения войск США на остров.
Перед отправлением у молодого командира состоялся разговор с генералом, из которого он узнал, что у страны восходящего солнца дела на фронте идут ужасно. Он получил приказ, который звучал следующим образом: «Вам категорически запрещено кончать жизнь самоубийством. Возможно, пройдет три года, возможно — пять лет, но что бы ни случилось, мы за вами обязательно вернемся. Пока у вас остается хоть один солдат — вы командир. Возможно, вам придется питаться кокосами. Питайтесь ими! Но забудьте о самоубийстве! Что бы ни случилось, мы вернемся за вами». «Я буду драться, пока этот день не настанет», — ответил впечатленный юноша. Это было сказано в самом конце 1944 года, до капитуляции Японии оставалось менее 10 месяцев. Гораздо позже Хироо Онода вспоминал, что, как и большинство соотечественников, считал свою родину неуязвимой страной богов. Какой бы ни выглядела угроза для нее, он и подумать не мог, что великая Япония способна проиграть в войне.
После прибытия на остров, офицер пережил авианалет и несколько раз едва не попадался в плен армии США. 2 сентября 1945 года Япония подписала акт о капитуляции. К этому времени боевые действия американцев на острове практически прекратились, но Хироо был уверен, что враг контролирует Лубангу. В подчинении Оноды остались трое солдат — Акацу, Кодзука и Симадо. Под конец года над горой, где они прятались, пролетел «Боинг». Он сбросил листовки, в которых говорилось о капитуляции генерала Ямашиты.
После капитуляции, по острову начали разбрасывать листовки, в которых говорилось о том, что боевые действия прекращены по прямому приказу императора, но Хироо Онода и его отряд посчитали это пропагандой запада и продолжили выполнять приказ.
— Мы не могли поверить, что война на самом деле закончилась. Мы думали, что это просто враг заставляет пленных идти на такие уловки. Каждый раз, как мы слышали голоса ищущих нас, мы переходили на новое место, — вспоминал потом Хироо.
Отряд Хироо избегал контактов с местным населением и постоянно перемещался по острову, но спустя время, они оборудовали сеть стоянок. Постепенно новоявленные островитяне освоились и перестали испытывать недостаток в пище. На Лубанге было много диких кабанов, кур и игуан. Но основную ставку солдаты Оноды делали на разводимых местными жителями коров. Корову убивали обычно один или два раза в год в сезон дождей. Японцы ждали грозового дня, уводили одно из животных подальше от стада и, дождавшись раскатов, стреляли. На одну корову — не больше одного патрона, потому что пули ценились на вес золота, пополнить их запас было практически невозможно. Мясо сушили и коптили. Из одной коровы получалось около 250 ломтей копченого мяса, которого хватало почти на полгода.
Первые потери отряда.
В конце 1949 года приключилось несчастье. Сбежал Акацу, самый молодой солдат. Оставшаяся троица была уверена, что дезертир приведет «врага». Что ж, так и случилось. Спустя полгода скитаний Акацу вышел к филиппинцам, где удостоверился — война и правда давно окончена! Он написал соответствующую записку, копии которой снова сбросили с самолета. Японское правительство считало, что Онода давно погиб, а тут такие новости! Над островом летал самолет, через громкоговоритель бойца на чистейшем японском призывали выйти к людям и прекратить дурить.
Но Хироо по-прежнему не верил в правдивость этих сообщений. Наоборот, он лишь насторожился и обеспокоился, что против его команды применят газ. В течение нескольких последующих лет они постоянно носили с собой полотенца, привязанные к фляге с водой. В случае газовой атаки надо было намочить их и держать у лица.
После побега Акацу японское правительство инициировало создание специальной комиссии, которая должна была заниматься поиском группы Оноды. Все осложнялось тем, что Филиппины были самостоятельным государством, которое не желало, чтобы по их территории шастали японцы.
Спустя десять лет после окончания войны отряд Хироо все чаще стал обнаруживать по пути следования обрывки бумаг, ветхую одежду, остатки пищи. Мимо острова вместо военных кораблей начали ходить огромные туристические лайнеры, а в найденной газете было уж слишком много развлекательных передач. Вот же дают хитрые американцы! На что только они не способны ради того, чтобы смутить имперских солдат!
В 1953 году рыбаки, на которых напала команда Оноды, ранили в ногу Симадо. Спустя несколько месяцев японцы наткнулись на проходивший обучение отряд филиппинской армии. Завязалась перестрелка, в ходе которой Симадо был убит выстрелом в голову.
После произошедшего, правительство филипин разрешило японской стороне провести операцию по поиску затерявшихся солдат.
Осенью 1972 года во время стычки с филиппинской полицией был убит Кодзука. Хироо остался один. А через полтора года все закончилось. На Оноду наткнулся японский студент Норио Судзуки. Он долго говорил с последним солдатом Второй мировой и каким-то образом посеял в нем зерно сомнения. Хироо сказал, что сдастся только в том случае, если получит соответствующий приказ от своего непосредственного командира. Что ж, ему повезло, потому что командир во время войны выжил и в мирное время работал продавцом книг. Его отыскали, нарядили в военную форму и выдали приказ от имени императора. Онода сдавался в присутствии первых лиц Филиппин.
После его поимки, власти филипин хотели расстрелять Хироо, так как по его вине за 30 лет погибло более 100 человек, но его помиловали и он отправился на родину.
Спустя некоторое время, командир перебрался в бразилию, где открыл летние лагеря для школьников, в которых учил их основам выживания. Поскольку большую часть жизни Хироо прожил на острове, он не мог адаптироваться к современному миру и вернулся на Лубанг, чтобы навсегда остаться там.
Но и оттуда пришлось уехать — местные не простили ему партизанской войны. Остаток жизни мятежная душа Хироо металась между Японией и Бразилией, пока в 2014-м в возрасте 91 года «последний самурай» не умер в Токио.
— Тридцать лет! Из-за засевшей в моей голове пропаганды я вот так просто взял и выбросил из своей жизни тридцать лет! Годы, которые я мог потратить на семью, учебу, работу. Меня чествуют как героя, которым я не являюсь. Для меня нет места в новом мире. Жалею ли я? А вы как думаете?