Это случилось в ноябре 2002 года, когда она нарушила спокойствие в нашем тихом доме. Отец сказал мне идти вниз, и я решил, что пора ужинать. Он стоял у подножия лестницы и поднял руку, останавливая меня.
Когда я увидел страх в его глазах, я понял, что что-то не так.
— Мне нужно, чтобы ты послушал меня очень внимательно. — сказал он. Моё сердце начало колотиться со скоростью отбойного молотка, когда он продолжил. — Очень важно, чтобы ты не спускал с меня глаз. Ты заметишь, кое-что... Кое-кто ещё есть в нашем доме. Но ты должен игнорировать её. Понятно?
Я почти засмеялся с облегчением. Мой 12-ти летний мозг решил, что это глупый родительский юмор. Прежде чем я успел что-либо сказать, он продолжил.
— Она собирается нашептывать тебе на ухо всякое. Следовать за тобой и делать всё, что угодно, чтобы завладеть твоим вниманием. Это будет трудно, сын, но ты не должен общаться с ней. Я клянусь, что она уйдёт, как только до нее дойдет, что ты её не видишь и не думаешь о ней. Пообещай мне.
Мне хотелось узнать столько всего, но в этот момент я очень испугался и был сбит с толку, так что, всё, что я сказал, было:
— Ладно, пап.
— Прекрасно. Иди вниз, пора ужинать. Быстрее, она стала «сильнее» просто когда я сказал тебе об этом. Но мне пришлось, я не мог позволить тебе случайно посмотреть на нее. Доверься мне. Теперь быть внимателен!
Я поступил, как мне было сказано, и медленно двинулся за отцом на кухню. Я почувствовал, что температура сильно опустилась, на первом этаже было гораздо холоднее.
А еще в воздухе висел знакомый, тошный и прокисший запах. Он напомнил мне о том, как хомяк умер в нашей стене и вонял целую неделю.
Мы с отцом одновременно опустились за стол. Сестра сидела передо мной, опустив голову и уставившись глазами в пустую тарелку перед собой. Мама достала из духовки запеканку, у неё были красные, заплаканные глаза.
Я сконцентрировался на ней, но краем глаза заметил силуэт фигуры с запутанными волосами и бледно-серой кожей.
За столом не царила та атмосфера радости, что стояла каждый день за ужином.
Сестра схватила меня под столом за колено и прошептала: «Ты тоже её чувствуешь?»
Я только кивнул.
— Тише! — выдавил из себя отец.
Женщина двинулась вперёд медленными шагами. Запах был ужасный. Она подкралась к столу и остановилась прямо за моей сестрой, всего в двух сантиметрах от неё, положив свою руку ей на плечо. Сестра тряслась и смотрела на меня. Я опустил взгляд вниз.
Мама подала нам ужин, изо всех сил изображая, что всё в порядке. Я видел, что отец сжимает руку сестры под столом, пытаясь успокоить. Она провела весь ужин с костлявой рукой на плече.
Изо рта женщины исходил почти неразличимый шёпот заполнявший комнату, как белый шум.
Так мы жили неделями. Месяцами. Делали всё возможное, чтобы вести себя нормально, несмотря на вездесущую, отвратительную гостью. Даже если мы покидали дом, она как-то могла всегда быть с нами. Всякий раз, когда мы вечером садились в машину, её можно было увидеть в отражении зеркала заднего вида. Либо она стояла на тротуаре у дороги.
Мои родители запретили нам приглашать знакомых и не разрешали оставаться у друзей.
Иногда мы шептались, когда совсем не было сил и «она» была не слишком близко.
Папа взял с нас обещание никогда и никому не говорить о ней. Это был единственный способ изолировать её. Мы пришли к выводу, что она заражала дом, и никто не видел её вне его, кроме нас. Только если кто-то ещё по неосторожности не узнал о её существовании.
Пару лет спустя мне рассказали, что причиной её прихода был отец. Его сестра, Анна, ещё в 70-х была «заражена» от одного мужчины, который рассказал ей все, и «она» последовала в дом за ней. В 1999 году мой отец усиленно пытался не вспоминать ее, но, видимо, не справился, и таким образом вернул её в свою жизнь. И в наши тоже.
Мы держали обещание хранить всё в секрете от других, что было самым сложным.
Тяжелее всего было моей матери. Она была с ней одна каждый будний день, когда мой отец был на работе, а мы в школе.
Всё изменилось тогда, когда моя мать не выдержала. Был снежный январский вечер, мы поужинали, и мама сказала, что пойдет спать пораньше. «Она» сидела на их кровати, и её было почти невозможно не обращать на нее внимание. Моя мама не могла этого стерпеть. Я слышал, как она кричала наверху, требуя, чтобы «она» оставила нас в покое. Мой отец побежал к ней, пытаясь остановить то, что может случиться.
То был последний раз, когда я видел свою маму. Лужа крови на ковре в спальне — всё, что от неё осталось. Женщина продолжала преследовать нас, но свою мать я больше никогда не видел. В последующие недели она шептала мне, что я могу снова увидеть свою мать, если посмотрю на неё и задам всего один вопрос. Я никогда этого не делал.
Почему я говорю вам сейчас об этом... Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ВЫ ПОДУМАЛИ О НЕЙ. Я хочу, чтобы ваш разум заполнился мыслями о ней. Я хочу, чтобы она преследовала вас.
Сегодня утром я опять увидел её.
Первый раз за 19 лет.
Я не могу позволить ей забрать жену и моих мальчиков.
Мне нужно, чтобы вы подумали о её серой, грубой коже, представили, как она постоянно преследует вас.
Все что нужно вы уже знаете а значит, заражены. Завтра или через месяц она появится у вас, и тогда, мой совет: игнорируйте её.
