. И когда он уже готов ей помочь, она справляется сама, поднимает к нему личико, сияющее довольной улыбкой. Вот она вытягивает этот самый ремень из шлиц, и одновременно из него всю душу и последнюю волю вытягивает. Она встает на цыпочки, чтобы дотянуться до его запястий, покачивается, и оступившись упирается ему в грудь своей пышной грудкой. Верхние пара пуговиц расстегнулись и, если набраться наглости и глянуть вниз, взгляду откроются чудесные, просто-таки чарующие ландшафты… А она тем времени плотно стягивает его запястья жестким кожаным ремнем, почти повисая на его концах из-за разницы в росте… Прочь, прочь, видение. Нет. Я - псих. Определенно. Я ведь не просто так сболтанул, я реально, до дрожи хотел вот этого, осуществления вот этой картинки. Чтобы она привязала мои руки, привязала по-настоящему, чтобы не выкрутиться, не освободиться, а потом… Ой, блииин. Сколько новенького ты узнал о себе сегодня, а, Родионов? Ты и лицемер, оказывается, и мазохист. Может, купить себе, любимому, с получки латексную сбруйку и блестящие труселя? И эссэсовскую форму заодно?.. Фу. Не. А вот мысль о том, как все-таки будет видна ее грудь, когда, она потянется к запястьям твоих высоко поднятых рук… О чем она вообще думала, когда надевала такое? О том, что студенты - не мужчины, а дети? Фуух… Пора это прекращать. Нужно отвлечься. Марки цемента, что ли повспоминать? Ну нет, это еще большее извращение. Может, стишки? Матросская шапка, веревка в руке… Веревка!.. Блин… Я рубашку сшила мишке, я сошью ему шта..нишки. Чтож за стишки-то все такие неприличные в голову лезут?!! А их еще и детям читают! Мозг?!! Мозг, ау! Мы меня теряем!
Однако ЕС ремень из штанов Родионова вынимать не стала, а наоборот помахала безучастно рукой, мол, опускай руки. И отвернулась, просматривая последние отснятые кадры.
… И что за дикие фантазии в моей голове всегда, когда она рядом?!!
… И что за дикие фантазии в моей голове всегда, когда он рядом? - Леля тихонько вздохнула.
- Что? Вам было бы все равно, что мне нужно уходить? - в голосе Родионова одновременно и удивление и чуть-чуть раздражения.
Надо бы сбавить обороты, задобрить его как-то, но в Леле самой непонятно откуда поднялась волной досада. Больше на себя, конечно, но дела это не меняет, она скорчила гримаску и грубовато ответила:
- Да мне и сейчас все равно, - она покопалась в фотокофра и вытащив салфетку для оптики, начала тщательно протирать объектив.
- А если меня девушка ждет?
- Ну а мне-то что за дело? Ты сам сказал: "Что угодно. Сколько угодно. Я Вам должен." Я тебя за язык не тянула. Вот и позируй теперь столько, сколько мне нужно. - Злые слова сами соскакивали с языка. На самом деле Леля понимала, что ей просто обидно, что он спешит куда-то и ему совсем не хочется быть с ней рядом, так, как ей хочется быть рядом с ним.