Поэт и общественный деятель, бывший политзаключенный Николай Николаевич Браун утверждает: Есенин умер в результате пыток – во время допроса. Именно к такому выводу еще раньше пришел его отец - известный поэт Николай Леопольдович Браун, лично знавший Сергея Есенина, а в декабре 1925 года вместе с другими писателями выносивший его тело из «Англетера»…
«Отец намеренно не писал воспоминаний»
- Николай Николаевич, когда и при каких обстоятельствах ваш отец познакомился с Сергеем Есениным?
- Николай Леопольдович Браун был знаком со многими поэтами своего времени - с Николаем Гумилевым, Николаем Клюевым, Павлом Васильевым, поэтами из круга Есенина – Иваном Приблудным, Алексеем Ганиным, Петром Орешиным. С Сергеем Есениным отца познакомил Клюев.
Встречи Брауна с Есениным не могли быть частыми – они жили в разных городах, Сергей Александрович преимущественно в Москве, и в Петрограде-Ленинграде бывал наездами. Об их близком знакомстве говорит тот факт, что Сергей Александрович подарил отцу автографы двух своих стихотворений: «Снова пьют здесь, дерутся и плачут» и «Мне осталась одна забава: пальцы в рот – и веселый свист!..». Они каким-то чудом уцелели во время блокады, не пропали при обысках, и сейчас хранятся в моем архиве.
У отца была замечательная память. Но он намеренно не писал воспоминаний, не хотел даже слышать об этом. Только в середине 60-х он впервые рассказал мне, уже взрослому, о том, как выносил убитого Есенина из «Англетера».
Оказавшись в мордовских спец-строгих политлагерях, я на свидании обратился к отцу с просьбой написать о Есенине. Рассказать все, как было. В надежде, что после освобождения опубликую его воспоминания за рубежом. У меня был большой срок – 10 лет (статья 70 УК РСФСР), который я отбыл до конца. Отец прислушался к моей просьбе, выполнив ее частично. Воспоминания он написал, но заведомо только то, что могло быть опубликовано в советской печати. Кстати, насколько мне известно, никто другой так ярко и точно не описал чтение Есениным своих стихов.
Очевидцев суицида не нашлось
- В связи с чем в тот роковой для Есенина декабрьский день 1925 года Браун-старший оказался в «Англетере»?
- В редакцию журнала «Звезда», где в то утро были двое: Николай Браун и Борис Лавренев, из «Англетера» позвонил Павел Медведев. Он попросил их обоих придти, сообщив, что Есенин покончил с собой. Писатели должны были увидеть Есенина мертвым и подтвердить версию суицида.
О том, как Есенин покончил самоубийством, в гостинице рассказали Медведев, Фроман и Эрлих. Но и они, как оказалось, ничего своими глазами не видели. Им тоже «рассказали».
Покойный был уже приготовлен для демонстрации. Однако, первоначальные фотоснимки, которыми мы сегодня располагаем, обнаруживают совсем иное. У Есенина были изрезаны, похоже, бритвой, руки. Но не поперек, а вдоль. Как при пытке. Левый глаз запал. Две пробоины чуть выше переносицы и одна – над правым глазом. А ведь Николай Леопольдович говорил мне о «глубоко проникающей ране под правой бровью», которая была «смертельной», о «синяке» под левым глазом, о «следах побоев». Отец в голодное время, в 1919-20 годах, чтобы выжить, работал санитаром скорой помощи. Он неплохо знал анатомию. Трупов он видел много, среди них попадались и висельники. Но у Есенина не было ни посинения лица, ни высунутого языка.
«Есенина нужно было выносить, - рассказывал отец, - я взял его, уже окостеневшего, под плечи. Волосы рассыпались мне на руки. Запрокинутая голова опадала. Были сломаны позвонки».
В книге Мельгунова «Красный террор в России» упоминаются специальные удавки для ломки позвоночников, имевшиеся в ЧК Похожим приемом снимают часовых. Удавка могла быть применена и здесь. Чем и как был пробит лоб Есенина? Такой вопрос возникает при взгляде на одну из посмертных масок, где в проломе над переносьем две дыры. В ЧК имелись для этой цели молотки с острыми концами-клювами. (Молотки-пробойники из подобного арсенала я впервые увидел в политлагерях Мордовии – они применялись на вахте для пробивания лбов умерших заключенных при их вывозе за зону, чтобы исключить побег). Могли ли раны Есенина быть огнестрельными? Я спрашивал Николая Леопольдовича, не был ли Есенин застрелен. Ответ был краток: «Он был умучен»! Двойная вмятина над переносьем могла быть от удара его же револьвером, к тому же у системы Наган на середине рукояти внизу – ушко из стали.
Поэтесса Ида Моисеевна Наппельбаум говорила мне, что ее брат Лев помогал милиционеру, стоящему на стремянке, снимать повешенного Есенина с отопительной трубы. Теперь уже широко известен тот факт, что шея покойного была обмотана веревкой несколько раз - как длинным шарфом.
При повешении у человека расслабляются все органы. Никакой врач не поверит, что перед ним самоубийца, если мочевой пузырь не опорожнился. И на полу и на диване, куда положили тело Есенина, было сухо.
Браун с Лавреневым категорически отказались подписаться под протоколом, где говорилось, что Есенин покончил с собой. Протокол был составлен даже на первый взгляд неумело, примитивно. Но под ним уже стояли подписи сотрудников ОГПУ Вольфа Эрлиха и Павла Медведева, секретаря Союза писателей Михаила Фромана и поэта Всеволода Рождественского. Николай Леопольдович тут же упрекнул последнего: «Сева, как же ты мог под этим подписаться! Ты же не видел, как Есенин петлю на себя надевал!» Он ответил: «Мне сказали – нужна еще одна подпись».
Проведенное в 1990-е годы писателем Виктором Кузнецовым частное расследование показало, что подпись милиционера Николая Горбова – явная фальсификация. Как и заключение Гиляревского, на которое сторонники версии самоубийства ссылаются как на главное доказательство. Гиляревский был медик старой дореволюционной школы и хорошо знал, как в таких случаях составляются документы. Но здешнего медэсперта не приглашали. Зато пригласили мастера ретуши фотографа Моисея Наппельбаума. Чтобы к делу подшить уже отретушированные снимки покойного Есенина.
Задержание с пристрастием
- Николай Николаевич, вы считаете, что Есенин погиб при допросе. Чекисты что, «переусердствовали»?
- Скорее всего. Так считал и отец. Труп весь был в пыли, даже в волосах песок. Браун решил, что Есенина в номер «Англетера» принесли. «Откуда?» - спросил я. «Вероятно, с допроса…». Здесь необходимо напомнить: в этот период Есенин был под следствием (13 спровоцированных тогдашней Лубянкой уголовных дел). Даже на просьбу наркомпроса Луначарского прекратить преследование московский судья Липкин ответил, что на этот раз приговор будет исполнен! Таким образом, по моему мнению, и был исполнен приговор, замаскированный под самоубийство, чтобы снять подозрение с исполнителей.
Художник и поэт Василий Сварог, автор посмертного портрета-рисунка Сергея Есенина, сделанного с натуры, в своих воспоминаниях тоже написал, что труп весь был в пыли, сложилось впечатление, что он был принесен в номер завернутым в ковер. Сварог также считал, что Есенин умер во время пытки. Кстати, воспоминания Сварога еще одно доказательство тому, что Есенин приехал в наш город жить, а не заканчивать жизнь самоубийством. У Сергея Александровича было огромное желание увидеть первый том своих сочинений, подготовленный к печати, а в ближайших планах - выступить с чтением своих стихов. А поскольку Сварог был еще виртуозным гитаристом, и у них с Есениным имелся опыт совместных выступлений, они заранее сговорились о вечере мелодекламации, где Сварог сопровождал бы чтение стихов поэтом. О такой договоренности рассказал на устроенном мною в декабре 2005 вечере памяти Есенина сын близкого друга Сварога живописец Дмитрий Петрович Бучкин.
Убийство Есенина до недавнего времени замалчивалось. Это только подогревало мой интерес. Я расспрашивал всех, кого только мог. И поэтессу Иду Наппельбаум, и писателя Павла Лукницкого. Лукницкий служил в ОГПУ и впоследствии не скрывал этого. Павел Николаевич, с которым мы были хорошо знакомы, в ответ на мои расспросы о смерти Есенина прямо сказал мне о своем впечатлении от его внешности в «Англетере»: поэт «был изуродован, на одежде следы крови», а левого глаза «не было», в итоге – вывод Лукницкого: «Умер при допросе!». В его мемуарах (Париж, 1991 год) об этом написано так: «Есенин был мало похож на себя. Лицо его при вскрытии исправили, как могли, но все же… в верхнем углу правого глаза – желвак, на переносице – ссадина, и левый глаз – плоский: он вытек… Синевы в лице не было: оно было бледно и выделялись только красные пятна и потемневшие ссадины».
Что касается «Англетера» - какую версию ни возьми, все, от начала до конца, вымысел! В декабре 1925 года Сергей Есенин в подведомственной ОГПУ гостинице не жил! Ни в одном из списков не значился. Но, представьте: в гостинице остановился бы и жил, например, Маяковский или Блок или «Король поэтов» Игорь Северянин, Это стало бы сенсацией! А тут Есенин со всеми чемоданами – постоялец-инкогнито под шапкой-невидимкой! В дни партсъезда да еще в канун Нового года. И никто о нем не слышал!
- Напрашивается предположение, что Есенина допрашивали в ОГПУ на Гороховой, 2, а труп уже транспортировали в «Англетер»…
- У огэпэушников были, так называемые, конспиративные квартиры. Одна из них могла находиться где-нибудь рядом. А могли быть специальные помещения и в самой гостинице. В каком номере писателям показывали мертвого Есенина, тоже вопрос. Номер 5 фигурирует только в документах ОГПУ. А у Всеволода Рождественского в письме к одному из своих друзей указан № 27. Кстати, №5 - бывшая аптека, а соседний, 6-й, - аптечный склад. Между ними - дверь, заставленная шкафом. Но, как вы помните, прежнее здание «Англетера», невзирая на протесты питерцев, было снесено в 1987-м, и построено новое. Проверять что-либо надо по прежним чертежам.
Погранзастава в «Англетере»
- Даже в те бесправные времена пытка поэта при допросе должна была иметь хоть какие-то обоснования.
- С чекистов головы бы сняли, если бы они позволили Есенину уйти за границу, тем более, во время работы ХIV съезда партии. Близкие друзья его уже были расстреляны или умерли под пытками, как, например, Алексей Ганин, создавший, по фиктивной версии Лубянки, «Орден русских фашистов». По делу «Ордена» только в Москве в марте-апреле 1925 года казнили 6 человек, остальных приговорили к различным срокам заключения.
Алексей Ганин был женат на сестре Есенина Кате. Он, конечно, очень хотел, чтобы Есенин переправил за границу его тезисы, в которых называл советскую власть властью «изуверов-садистов». Ганин считал, что его тезисы должны предостеречь правительства других стран от коммунистических революций. Сергей Есенин не случайно перед отъездом из Москвы в Ленинград дома у своей бывшей жены Анны Изрядновой сжигал бумаги в кухонной плите. Среди них, наверняка, были и переданные ему Ганиным для распространения за рубежом, в частности, в Италии.
Были еще и другие, параллельные дела, по которым можно было привлекать Есенина. При его задержании были изъяты все бумаги, незаконченное произведение «Пармен Крямин», начало второй части «Страны негодяев», где действие происходит в Америке, и около двух десятков новых стихотворений. Для частичного прикрытия обыска у поэта «Красная газета» 29 декабря 1925 сообщила: «Есенин читал в кругу друзей до 15 новых лирических стихов, которые, по-видимому, были лишь зафиксированы у него в памяти».
Многие до сих пор удивляются: «Есенин писал лирику, пил вино и увлекался женщинами. При чем тут политика!» На самом деле Есенин был в эпицентре политических событий. Встречался с вождями революции - Кировым, Дзержинским, Троцким. Но в последнее время он пересматривал свои взгляды. И вел себя при этом неосмотрительно. Поэма «Страна негодяев» - настоящий вызов большевистской власти. Есенин, к сожалению, откровенно высказывался в письмах и к тем своим друзьям, которые являлись огэпэушниками или поддерживали прямые контакты с ОГПУ. В одном из писем он писал: «Я перестаю понимать, к какой революции я принадлежал. Вижу только… что не к февральской и не к октябрьской. По-видимому, в нас… скрывается какой-нибудь ноябрь». В августе 1925-го предостерегал кузена Илью в письме домой: «Только не на рабфак. Там коммунисты и комсомол». А в сентябре того же 1925-го имел неосторожность написать из клиники Чагину: «Чтоб избавиться кой от каких скандалов… махну за границу. Там и мертвые львы красивей, чем наши живые медицинские собаки».
Друзья Есенину подсказывали: ты – следующий! Когда замаячила высшая мера, Есенин попытался скрыться от ОГПУ на юге – в Закавказье. В Мардакянах под Баку у него случился конфликт с Яковом Блюмкиным. Блюмкин чуть не застрелил Есенина. Есенин поехал в Тифлис и попросил друзей достать ему револьвер. С этим оружием он уже не расставался до конца. Судя по всему, Сварог прав: револьвером и был пробит лоб поэта, оказавшего сопротивление.
- Получается, что Есенин ехал в Ленинград работать, а чекисты боялись, что он сбежит на Запад?
- Да. Но даже если бы он собрался перейти границу с Финляндией или Латвией, ему бы не дали этого сделать. Поэт был обложен со всех сторон - как волк, - он предвидел такой конец в своем стихотворении 1921 года, где говорит об охоте на него, как на зверя: «Но отведает вражеской крови // Мой последний, смертельный прыжок!»
Народу показали «нарумяненную куклу»
- Внешность Есенина трижды «приводилась» в «порядок». Без «макияжа» его могли видеть только сотрудники ОГПУ и Моисей Наппельбаум с сыном Львом. Первый грим на лицо Сергея Есенина был наложен в «Англетере» незадолго до прихода писателей. Второй – в морге Обуховской больницы, перед прощанием в Союзе писателей на Фонтанке, 50. Многих ран и, тем более, царапин уже не было видно. Николай Леопольдович дважды выносил тело Есенина: вначале из «Англетера» - под плечи, потом – в гробу, из Союза писателей. У него была возможность сравнить искусственные изменения во внешности убитого.
А в Москве в Доме печати, как вспоминала писательница Галина Серебрякова, уже лежала «нарумяненная кукла». Скульптура! Без каких-либо повреждений. Есенин не был похож не только на убитого, но и на самоубийцу. Вот почему сын покойного Александр Есенин-Вольпин удивлялся: «Как же так, тысячи человек видели отца и ничего не заметили!»
Эмигрантские литераторы 20-х годов поддержали версию самоубийства только для того, чтобы можно было сказать: Советская власть затравила поэта, который с ней заигрывал.
Эксгумация невозможна!
- Николай Николаевич, а теперь о возможной эксгумации.
- Эксгумация, сколько бы о ней ни говорили, невозможна! Потому что гроба Есенина в могиле нет. Обнаружилось это, когда хоронили мать Есенина Татьяну Федоровну. Вскрыли могилу - там три гроба, но есенинского нет. Сестра Шура помнила гроб брата. Впрочем, нашелся человек, заявивший, что Есенина перезахоронили в дальней части Ваганьковского кладбища. Ваганьковского ли? Это еще вопрос. Поэтому-то потомки и родственники покойного возражают против эксгумации.
Маска маске рознь
- Как же тогда объяснить, что разрешили снять посмертную маску? Причем, с явным повреждением черепа в лобной части.
- Пролом был такой глубокий, что его скрыть не представлялось возможным. Нашли объяснение: обжегся или ободрался о трубу. Следов других повреждений на маске нет. В Есенине уже видели современного Пушкина. Есть же пушкинская маска. Ну и разрешили в надежде, что, если возможно «отредактировать» внешность поэта, то уж маску - труда не составит. А, может быть, огэпэушники велели маску снять для отчетности, в доказательство о выполненной работе? Кстати, как известно, маску снимали два человека. По крайней мере, известны две маски. Одна – со сглаженным вдавливанием. Вторая – с явными повреждениями черепа. Так называемая, маска из частной коллекции. Как она «ускользнула» от огэпэушников - остается загадкой.
Назвать палачей палачами
- На следующий день после смерти Есенина, 29 декабря 1925 года, ленинградская «Красная газета» опубликовала статью Бориса Лавренева «Памяти Есенина». Она имела подзаголовок: «Казненный дегенератами». И эпиграф: «И вы не смоете всей вашей черной кровью поэта праведную кровь». А завершалась так: «И мой нравственный долг предписывает мне сказать раз в жизни обнаженную правду, и назвать палачей и убийц палачами и убийцами, черная кровь которых не смоет кровяного пятна на рубашке замученного поэта».
Из разряда «чудес и приключений»
- Николай Николаевич, я читал, что Есенин погиб в результате нелепого розыгрыша. Якобы как человек эпатажный он решил имитировать свою смерть…
- Многие воспоминания - блеф, написаны лжесвидетелями, кадровыми сотрудниками ОГПУ. А потом пошли пересказы, без ссылки на источник.
В год столетия Есенина отличился журнал «Чудеса и приключения». Оказывается, некто Леонтьев в поселке Ургал Хабаровского края в бане признался журналисту Титаренко, что он «вот этой самой рукой» застрелил Есенина. Якобы по заданию самого Троцкого. Аргументация простая: у Троцкого и Есенина была общая любовница. Ну, и Троцкий из ревности приказал…
Эта бытовая версия, в самом деле, из разряда «чудес и приключений». В первые годы советской власти ревность считалась буржуазным предрассудком. Браки были гражданские, мало кто венчался. А есть еще более вздорная версия - что Есенин доживал свой долгий век на Колыме и стихов там написал не на один том. Бери и издавай!
Версии стали появляться в обществе, подобно вирусам в компьютере, когда возникла острая необходимость другого, чем самоубийство, объяснения смерти Есенина. Потому что не выдерживали критики ни документы, ни воспоминания. В нашей семье никогда не было никаких версий!
У этой истории была интересная предыстория...
Пятью годами раньше, в начале июня 2001 года, от поэта Бориса Тайгина я услышал следующее – даю в сокращении.
«Году в 90-м году начальник КГБ Крючков (Крючков любил поэзию и был справедливый человек) разрешил – только он мог разрешить такое – попасть в сверхсекретный отдел, где хранятся подлинные документы того времени, в том числе, Есенина и его окружения, трем литераторам. С.К. (С.К литератор ныне здравствующий, поэтому я не считаю возможным указать его ФИО. - В.Ж.), Юрий Паркаев… третьего я забыл… были допущены до документов, проливающих свет на убийство Есенина. Две недели они работали с документами с грифом «сверхсекретно» и с указанием: вскрыть не ранее 2030 года. Все трое дали расписку о неразглашении сути случившегося до 2030 года. Потом произошло ГКЧП, и архивы закрыли.
Так что версии до 30-го года будут блуждать, и никто не может приостановить всякие домыслы. В 30-м году Юра Паркаев, С.К. и еще кто-то третий, если доживут, сверхсенсационно поставят все точки над i в истории убийства Сергея Есенина».
Тогда же, в июне 2001-го я решил попробовать «раскрутить» Паркаева на разговор, почему тайна гибели Есенина будет раскрыта только в 2030 году, а не, скажем, в 2025-м. Во всяком случае, найти какое-то подтверждение услышанному от Тайгина. Борис Иванович еще раньше дал мне номер домашнего телефона Паркаева и предупредил его о моем визите – отправляясь в командировку через Москву, я собирался завезти ему журнал со своей публикацией о Глебе Горбовском. Я позвонил, чтобы договориться о завтрашней встрече.
- Да, да, конечно, приезжайте. Я буду дома. Записывайте адрес…
Утром следующего дня я прибыл по указанному адресу. Паркаева дома не оказалось – меня принимала его дочь:
- Папа обещался скоро быть. Просил подождать. Как у вас со временем? Ну и хорошо. У него возникли какие-то срочные дела. Когда мы на кухне пили кофе, в комнате зазвонил телефон. Вернувшись после короткого телефонного разговора, дочь Паркаева сказала:
- Звонил папа, просил извиниться перед вами – у него срочная командировка. Нет времени даже зайти домой…
Уже в прихожей я спросил:
- Вам вчера вечером Борис Иванович не звонил?
- Звонил.
- После меня?
- Кажется, да…
Автор текста - Владимир Желтов