У известного советского писателя Германа был друг Иван Лапшин. А у меня вот был сосед Ванёк. Рецидивист. Прожили мы с ним в одном подъезде 20 лет. И ни разу не разговаривали и не здоровались. Я даже стал забывать, как он выглядит. Это была не моя «оперативная территория», и «своих» уголовников мне всегда хватало, хотя про них я тоже толком ничего не знал. В «лихие» 90-е, когда Ванёк был несколько помоложе, то убийства и грабежи в нашем Тёмном Переулке случались гораздо чаще.
Однажды в полной тогдашней темноте у соседки муж шёл с работы. Пьяный и с получкой. Получка у него была хорошая. Прямо на углу Нашего дома его кто-то стукнул по голове обрезком стальной трубы и вывернул все его карманы. Муж пролежал в больнице в коме месяц и умер, не приходя в сознание. Убийцу так тогда и не нашли…
Потом какой-то деревенский сержант милиции, служивший в Городе, получил свою очередную получку. Начал выпивать с друзьями и первым встречными в первой попавшейся «наливайке». Там малолетние дружки нашего Ванька увидели деньги! Деньги топорщились в нагрудном кармане милицейского кителя. Что-то около 40 тысяч старых рублей. Это всего 40 долларов по современному курсу. Из «наливайки» хорошо подвыпивший молодой сержант двинулся в свой последний путь в сторону нашего дома…
Его нашла на следующее утро дворничиха соседней конторы. В грязном приямке у подвального окна. От многочисленных ударов кирпичами у него осталось только полголовы…
Убийц жёстко искали и нашли. «Попало» очень многим местным уголовникам. Убийцами оказались Ваньковы «подшефные», которых он с малолетства, учил «правильно» воровать и жить «по понятиям». Им, как несовершеннолетним суд дал всего по 10 лет лишения свободы… Больше не положено. На суде они пытались говорить, что с ними был Ванёк и что ониему отдали половину добычи. И это он их подговорил. А до этого они избили пьяного мужика! И Ванек там был… Но строгая судья сказала:
-Это к данному делу не относится.
Но Ванек всё-равно регулярно получал свои тюремные сроки. Было у него их примерно четыре по четыре года! Так как за 20 лет мы с ним ни разу не разговаривали, то мне было неизвестно, что он за птица.
Числился в нашем доме известный сбытчик «сахарной пудры и стирального порошка» по кличке «Швед». Попытался я узнать у местных оперов, мой ли это сосед. Но опера были молодые и бестолковые, постоянно «гудели» в «кафэшках». Вроде, как они сами толком не знали, кто такой искомый «Швед».
Ванек много раз хотел «завязать». Даже в родной деревне завел себе «фермерское хозяйство». Разводил кур и поросят. Но, видимо «внутренний голос сказал этому сорокалетнему мужику:
-Ванёк! Ты же пацан! Ты готовишься стать Вором! К черту поросят и курей! Расти молодую смену уркаганов!..
Ванек распродал своих поросят, кроме последнего самого любимого в бело-чёрные пятнышки по кличке «Опер». Купил водки, зарезал финкой и зажарил «Опера». Напился дрянной водки, опять что-то «совершил и сел» в тюрьму в очередной и последний раз.
Потом Ванек ожидаемо вышел на свободу. На последней «отсидке» у него видимо, что-то перемкнуло. Но, наверное, просто наступила Человеческая старость. И новые соседские девочки его совсем не боялась, даже двери в свою квартиру не запирали, что приводило меня в суеверный милицейский ужас. Увидев Ванька девочки вежливо здоровались:
-Здравствуйте, дяденька Бармалей! Вы сегодня маленькими детьми не обедаете?
-Сама дура!- сдержано и вежливо отвечал, постаревший в тюрьмах, лагерях и северных лесоповалах Ванёк…
Но всему в этой жизни приходит Конец! Однажды я решил увеличить размер парковочного места у своего панельного дома. Я не для себя старался, а для других автовладельцев. На парковочном месте с незапамятных времен лежал огромный кусок затвердевшего бетона.
Во исполнение своего умысла я зашёл к своему Старому другу и взял у него старинный ржавый металлический лом. Какие-то люди его слегка погнули! Какую силу надо было иметь? Лом был настоящий, видимо ещё дореволюционный, в два раза толще современного. Когда я нёс на плече этот знаменитый гнутый лом по городу, то все прохожие почтительно расступались и отводили глаза… Точно также, когда я однажды нёс по городу кувалду…Потом прямо под окном Ванька я стал долбить ломом этот старинный бетонный монумент. Ванёк сразу высунулся в форточку и пробубнил, что-то невнятное. О! Это были его первые, и последние слова, обращенные ко мне за 20 лет «совместной жизни».
Я ничего не сказал Ваньку. Только подумал: «Не нравится тебе, Скотина, как я тут ломом по монолитному бетону стучу. Я не буду стучать… «Стучи» сам! Я уйду домой». И унёс гнутый лом в свой сырой вонючий подвал.
Потом три солнечных дня в Ваньковой квартире на первом этаже тихо горел свет. И все соседи спрашивали друг друга: «А где Ванек? Что ж его не видно?». Потом приехала из деревни его, еще не старая, мамаша-фермерша. Открыла своим ключом стальную дверь. Ванёк, как ни в чём ни бывало, лежал на своем засаленном диване, протянув две худые ноги в рваных носках. Он был давно мёртв.
Когда меня упрекают в «излишней самоуверенности и каком-то необычном провидении», то я отвечаю в ответ словами, приписываемыми никогда не существовавшему китайскому человеку Конфуцию: «Сядь на берегу реки и спокойно жди, когда мимо тебя проплывет труп твоего соседа!»
26 октября 2019г.