Студенты летом не учатся. У студентов летом практика. У меня тоже. Привозили с практики всякое. Преимущественно невещественное. Легенды, сказки, тосты.
Это определенно не тост.
В середине шестидесятых годов прошлого века кафедре геохимии одного из воронежских ВУЗов поступило целевое задание: провести исследование на тему «Динамика содержания птомаинов в почвах Центрально-Черноземного региона». Заказчиком являлся областной исполнительный комитет Совета народных депутатов (сокращенно – облисполком), а причина необходимости срочного исследования заключалась в следующем: Воронеж стремительно рос и развивался, и потому требовались новые площади для строительства. В центре города оставались старые кладбища, на месте которых можно было возвести различные полезные сооружения. Мешало одно – по санитарным нормам строительство на территории кладбищ разрешалось не ранее пятидесяти лет со времени последнего захоронения. Потому решили проверить, действительно ли так долго сохраняются в земле птомаины, сиречь трупные яды. Если же они разлагаются быстрее, то тогда, в порядке исключения, на месте кладбищ возвели бы жилые кварталы, промышленные предприятия или объекты соцкультбыта.
Исследования поручили провести аспиранту кафедры Камилю Ахмедову (имя и фамилия изменены), результаты работы должны были лечь в основу его кандидатской диссертации.
Работа проводилась во время летней практики. Группа старшекурсников под руководством Ахмедова была направлена на кладбище деревни Грызловка Шаршковского сельсовета. Деревня попадала в зону затопления создаваемого Воронежского водохранилища и была расселена, кладбище попадало в зону затопления тож, и потому работы на нем можно было вести, не опасаясь ропота местного населения.
Работа заключалась в следующем: из могил, согласно плану кладбища, методом ручного бурения брались пробы почвы, после чего керн исследовался на содержание двух трупных ядов, путресцина и кадаверина.
Ахмедов был готов проводить выборку – то есть брать во внимание лишь те результаты, которые удовлетворят пожеланиям облисполкома, но, как ни странно, все захоронения показывали чрезвычайно низкий, практически нулевой уровень ядов в кладбищенской земле.
Подобный феномен заслуживал пристального изучения, и Ахмедов распорядился вскрыть ряд могил. Результаты вышли самые невероятные: никаких следов мягких тканей не нашли даже в свежих захоронениях трехгодичной давности! Разрушенные гробы, чистые кости, только и всего! Положим, разрушение гробов происходит вследствие естественных причин – гниение дерева с последующей деструкцией вследствие давления земли, но как объяснить отсутствие продуктов разложения мягких тканей!
Обращало внимание и другое – к каждому захоронению подходил подземный лаз, достаточный для того, чтобы пропустить животное размером с крупную собаку или волка. А на костях были обнаружены следы зубов.
Ахмедов передал ряд фрагментов скелета знакомому аспиранту с кафедры судебной экспертизы. Заключение не пришлось долго ждать: следы зубов принадлежали существу из класса приматов, более всего подходя для павианов.
Разумеется, представить себе павианов, ведущих подземный образ жизни в воронежских степях, было невозможно.
Будучи любознательным от рождения. Ахмедов провел опрос населения деревни. Собственно, это было нетрудно: в Грызловке доживала свой век одинокая старуха, которая и рассказала, что кладбище «чёрное». С тех пор, как в середине тридцатых годов в процессе борьбы с религиозными пережитками разрушили церковь, поселилась на нем нечистая сила. Она-де и виною всему происшедшему.
Видя, что старуха совершенно выжила из ума, Камиль обеспечил помещение ее в областной психоневрологический диспансер. Это было особенно своевременно потому, что та грозила студентам всякими карами, местью подземных упырей, обещала писать жалобы в Москву.
Продолжив исследования на кладбище, Ахмедов получил результаты, совершенно устраивающие облисполком – содержание птомаинов в почве было исключительно низким и, следовательно, не препятствовало строительству объектов социального назначения на месте бывших кладбищ. Какова тому причина – свойство ли знаменитого воронежского чернозема, эталона плодородной земли, или иная – оставалось неизвестным и могло послужить темой последующих исследований, уже в рамках докторской диссертации.
Между тем в окрестностях распространился слух: «городские» разрывают старые могилы в поисках золота. Слухи ширились, возникали самые нелепые толкования – будто вырыты из–под земли сокровища Задонского монастыря, спрятанные еще в годы революции, пуды золота, серебра, жемчугов, церковной утвари и прочих чрезвычайно дорогих вещей. Поводом для слухов послужило вскрытие могилы за пределами кладбища, на «неосвященной» земле. Там, под тяжелою гранитною плитой, в гробу, окованном железными обручами, нашли практически не подвергшиеся разложению останки неизвестного: в планах кладбища захоронение не значилось. По всей вероятности, это был самоубийца (которых обыкновенно хоронили вне пределов церковного кладбища), кончивший счеты с жизнью путем принятия яда, противостоящего телесному разложению, например, мышьяка. Разумеется, никаких сокровищ при трупе найдено не было, даже золотых зубов (однако сохранились все тридцать два зуба естественных, что говорило о молодости захороненного и подтверждало версию о самоубийстве). Досужие же деревенские языки расписывали находку изобилующей усыпанными бриллиантами украшений языческого вида, а сам гроб представляли то серебряным, то золотым, в зависимости от фантазии рассказчика.
Вокруг стали появляться различные антиобщественные элементы, которые вели наблюдение за работой группы Ахмедова, выискивая признаки извлечения драгоценных металлов и ювелирных изделий из вскрываемых захоронений.
Шестнадцатого августа, когда автобус вуза приехал, чтобы забрать очередную партию образцов грунта и доставить продукты питания, лагерь оказался пустым. Большинство образцов были собраны, упакованы и снабжены соответствующими надписями, но видны были и следы вандализма – разбитые пробирки, рассыпанные химреактивы. Никого из группы Камиля Ахмедова отыскать не удалось.
Специалисты группы «зет», вызванные на место происшествия, провели расследование, но дело так и осталось нераскрытым. По мнению следователя прокуратуры Павла П. , кафедральная экспедиция стала жертвой пришлых «охотников за сокровищами»: те, в надежде завладеть неисчислимыми богатствами, пошли на злодейское преступление.
К сожалению, ни преступников, ни их жертв найти так и не удалось. Суеверные жители близлежащего села Шаршки поспешили объявить аспиранта и студентов жертвами вурдалаков, что говорит о слабой работе органов просвещения.
Зато данные, собранные Камилем Ахмедовым, убедительно доказали: кладбищенские земли пригодны для застройки значительно ранее пятидесяти лет.
На месте одного из старейших воронежских кладбищ ныне располагается цирк имени Дурова.
Дрессировщики гастролирующих трупп жалуются, что в цирке звери становятся малоуправляемыми. И работать на воронежской арене – одно мучение, причем рискованное мучение…