Серж Генсбур, один из самых известных бунтарей Франции, когда-то сказал: «Je connais mes limites, c'est pourquoi je vais au-delà». Эти слова вдохновляют меня по сей день.
К окончанию учёбы по специальности «журналистика» я уже знала, что хочу уехать из Москвы и в целом из России. Франция — любовь с детства: манила эстетика французского кино, культура, язык.
По жизни я кочевник. Однажды уехала из Питера в Москву, потом — в Израиль. Некогда у меня гостила подруга, которая уехала учиться во Францию сразу после школы. После того, как на моей кухне прописались камамбер, бордо и круассаны, у меня больше не оставалось шансов противостоять соблазну. Каждый вечер она созванивалась со своим petit ami, а я все больше проникалась французским флером.
Время шло, наступила пора писать диплом, я уже работала по специальности в команде мечты. Но необходимость уезжать из страны становилась всё более выраженной: ни насыщенные будни на ТВ, ни даже хрестоматийная подработка барменом на Покровке не приносили удовлетворения, ибо как говорят мудрые люди — внешний мир есть проекция внутреннего, и в этом смысле я испытывала колоссальный диссонанс. Мое экзальтированное чувство прекрасного никак не вязалось с ситуацией в белокаменной, что привело к нервным срывам, бессоннице и гнетущей фрустрации.
В таких упаднических настроениях я забрела в офис Латинского Квартала в Париже. Воплощая собой все тоску еврейского народа, я поведала ему в самых нуарных тонах о бестолковой юности и бесперспективной будущности. Я сказала, что хотела бы сбежать во Францию, но не имею ни малейшего представления, как это провернуть. Выходить замуж? Ехать нелегалом?
Как насчёт графического дизайна?
Денис загадочно улыбался, а я лихорадочно вспоминала, когда в последний раз мне доводилось что-либо рисовать. Да, я ходила когда-то в художественную школу, которую благополучно забросила на самом интересном месте, поскольку никогда не относилась к этому серьезно.
Рафаэль стал первым, кто увидел мои работы. Его одобрение вселило надежду, и мы окунулись во все перипетии бюрократии процедуры поступления. Денис отправил меня в Москву, где я свернула за неделю все свою жизнь в чемодан и вернулась в Париж. Там уже ждала выбранная Денисом квартира рядом с галереей Помпиду, но этот вариант внезапно сорвался. Оперативный Латинский квартал сразу нашёл замену.
Я погрузилась в изучение французского языка. Меня вписали в школу L'Étoile в 7-ом округе. Считаю оправданным каждый вложенный цент: за шесть месяцев мой французский разогнался с базового А2 до вполне убедительного В2.
И это с учётом невообразимой эпопеи с визой!
Дело было так: мне пришлось прервать учёбу и вернуться в Россию для получения студенческой визы, но неожиданно прилетел отказ. Потом у визовых структур случились сезонные каникулы, в общем, вместо предполагаемых двух недель я застряла в Москве на два месяца. Денис стоически пережил все мои истерики, выбил мою студенческую визу и «вытащил» меня назад.
В августе моё обучение в школе успешно завершилось.
Однажды я решила наведаться в офис Латинского квартала с бутылкой вина и спросить: Денис, а не хочешь ли ты найти мне в квартиру соседа? И мы болтали, весело, неформально, без натянутой дистанции, как добрые друзья.
Поступление в школу LISAA началось внезапно, в 8 утра, когда я приходила в себя после весьма бурного вечера накануне.
Рафаэль разбудил меня весьма оригинально:
Рафаэль разбудил меня весьма оригинально:
— Анфиса, нужно срочно ехать в школу, нам назначили собеседование.
— Что, прямо сейчас?
— Прямо сейчас!
— Мне нужно привести себя в порядок!
— Берите свои прекрасные работы и приезжайте.
Каким-то чудом ему всё же удалось перенести собеседование на 15:00, так что я успела собраться, приземлиться на террасе подле университета и в панике зазубрить отдельные фразы для презентации.
Не то чтобы я не могла этого сделать без подготовки, но ставки были высоки, голова гудела, а предстояло впечатлять комиссию, и вовсе не топиком о погоде. Во всяком случае, так я думала.
В университете меня встретила чрезвычайно доброжелательная и веселая дама, которая отнюдь не вписывалась в мои представления о приемной комиссии за рубежом. «Вы Анфиса? Ага, идёмте».
Меня не грузили жуткими вопросами, не прессовали, просто выслушали мою историю и даже похвалили мой французский. Наконец настала минута, когда я услышала: «Знаете, у нас осталось последнее место. И я отдаю его вам».
С того момента и до сих пор я чувствую себя по-настоящему живой. Каждый день приобрёл новый смысл, стал интересным, насыщенным, появилось понимание того, что я делаю и ради чего. В Москве я никогда не чувствовала даже отдалённо похожего.
Всем, кто решился ступить на этот путь, хочется пожелать не сворачивать с него при первых (и не последних) трудностях,ибо каждая потерянная потерянная в бою нервная клетка окупится сторицей.
Другие интересные истории: https://vk.com/@quartierlatinr