Больше всего на уроке физкультуры я ненавидела то, как нас делили на команды.
Выбирали двоих капитанов, а остальной класс выстраивали шеренгой.
Капитаны называли фамилии одноклассников, и человек, которого назвали, присоединялся к команде капитана.
Стоять в шеренге до последнего было унизительно.
Всех выбирают, а тебя - нет.
Я, как человек, стоявший всегда до последнего, проживала это как приговор. Как еженедельное напоминание о моей ненужности, некрутости, неспортивности, и вообще...
Наверное, именно так чувствуют себя молодые красивые девушки, подружки которых горошинами повыскакивали замуж, а они - нет. А они все ждут, что кто-то, наконец, назовет их фамилию.
Физкультура никогда не была моим коньком. Я тогда была толстой и стеснительной. Стеснялась я того, что я толстая и стеснительная.
И что спортивный костюм у меня был какого-то ярчайше желтого цвета, "вырвиглаз" просто, и учитель просил найти альтернативу, а то "от тебя, Савельева, в глазах рябит, катается по полю желтый шар", но костюм прислала мама, из Москвы, и другого просто не было. И каждый урок я наряжалась в ядовитого цыпленка и видела, как учитель закатывает глаза, а одноклассники хихикают за спиной.
Командные игры давались мне с трудом. На баскетболе у меня не получалось попадать в кольцо и отчаянно толкаться, на волейболе - отбивать и подавать, на пионерболе я роняла мячи. Толстая и неуклюжая, я проста создана была для проигрышей.
На месте капитанов я бы тоже себя не выбрала. Это справедливо. И это единственное, что примиряло меня с действительностью.
Справедливость была моим пунктиком.
Я всегда была болезненно принципиальна и пыталась везде восстанавливать потерянную справедливость.
Например, я была отличницей, и охотно давала списывать - да ради Бога, мне не жалко! - но только тем, кто показывал мне черновик, на котором видно: человек пытался сделать домашку.
Тогда это справедливо: в этом случае мое списывание являлось помощью - человек решал, но не смог решить задачу, а я как бы подсказываю решение.
А если человек гулял, пока я корпела над учебниками, а оценку мы получим одинаковую, потому что он списал мои ответы, то это категорически несправедливо, а я ненавижу несправедливость.
Вот.
Вот поэтому я покорно стояла на физре в шеренге, опустив голову, и слушала, как капитаны называют другие фамилии.
А мою называли одной из последних.
И я шла в команду, ссутулившись, и как бы заранее извиняясь за свою костюмную желтизну, за неуклюжесть, за руки-крюки и за то, что я обязательно пропущу мяч...
Я, конечно, думала о том, что хочу быть спортивнее, хочу, чтобы меня выбирали, и для этого я бегала по утрам вокруг дома, и приседала, и пресс качала, только мастерства в играх это никак мне не прибавляло. Следовало, вероятно, играть в эти игры во дворе, накачивать мастерство, отрабатывать удары по мячу, но переживать позор еще раз, добровольно, во дворе, я никак не решалась.
Это был восьмой класс.
Лето после него - было летом радикальных перемен в моей жизни, одной из которых стало то, что я сменила город и окружение. Тем летом похоронили бабушку, которая вырастила меня, и на похороны я не попала. Дедушка ушел еще раньше.
От стресса я похудела на 12 килограмм. Вытянулась, щеки запали. Длинные неухоженные волосы в старомодной косе. Барышня-крестьянка с благородной бледностью на щеках приехала в столицу.
В девятый класс я пошла уже в Москве. Приняли меня хорошо, дружно и охотно.
Мальчик Влад, умный, высокий и с пушистыми ресницами на переменах смотрел на меня дольше, чем положено, и я подозревала, что дело тут не в моей новой кофточке. Эту новую кофточку мы сшили из маминой старой, но об этом никто не знал.
Лучший друг Влада Веня вообще краснел, глядя на меня, и будто обжигался, встречаясь взглядом.
Я догадывалась, что происходит что-то ...взрослое, и мне было приятно и волнительно.
На первом уроке физкультуры в новой школе нас выстроили шеренгой и объяснили, что мы сейчас будем играть в волейбол.
Я покорно стояла в самом начале шеренги (нас по росту выстраивали) и уже не комплексовала из-за желтого костюма: слава богу, я из него выросла, и мама купила мне новый, обычный, синий, ничем не примечательный.
Капитанами назначили Влада и Веню.
- Выбирайте себе членов команды, - кивнул учитель на шеренгу.
- Кто первый выбирает? - спросили они хором у учителя.
- Да какая разница!
- Большая, они оба меня хотят, - прокричал Шапкин из конца шеренги. - Где я, там победа.
Все засмеялись, хотя это было правдой.
- Ну, пусть Влад выбирает первый, по алфавиту будем, у него фамилия раньше.
Влад осмотрел шеренгу и твердо произнес, сильно покраснев:
- САВЕЛЬЕВА!
Боже, я не могу передать эти чувства! Приоритетным было внутреннее ликование.
Меня впервые выбрали! Выбрали первой, а не по остаточному принципу, что никого в шеренге остаться не должно. Выбрали громко, как бы задекларировали перед всем классом: она лучше всех.
Внутри разливалось горделивое кокетство . Все же ведь тоже замечали, как Влад смотрит на меня, и эта ситуация была на зависть всем девчонкам.
С другой стороны, это было... не справедливо. Я очень плохо играю в волейбол. И выбрали меня по совсем другим соображениям, а это значит нечестно.
И эта нечестность значительно омрачала мой маленький праздник гордости.
Я вышла из шеренги на два шага и твердо произнесла дрожащим голосом:
- Я очень плохо играю в волейбол.
Ох уж эта моя чертова принципиальность. Ох уж этот пресловутая любовь к справедливости.
Влад мог этого не знать, ведь я новенькая.
Класс замолчал.
- Я очень плохо играю. Я должна предупредить, - повторила я.
- Я свой выбор сделал, - твердо сказал Влад.
Я кивнула и красиво пошла в его команду.
Да вру, ничего не красиво.
Ссутулилась вся, смутилась, но пошла. Под прицелом взглядов всего класса. И тот день, когда меня выбрали, я запомню на всю жизнь.
- Шапкин, - услышала я голос Вени. Веня делал грамотный выбор с точки зрения стратегии игры, а Влад был предвзят и импульсивен, и это не давало мне покоя.
Когда мы разделились на команды, я еще раз подошла к Владу и сказала:
- Я очень боюсь тебя подвести, потому что правда плохо играю.
- Ты не должна хорошо играть. Ты должна вдохновлять тех, кто хорошо играет. Я поэтому и выбрал тебя.
Это было что-то невероятно приятное, похожее на признание в любви, настолько, что у меня зазвенело в ушах от счастья.
- Спасибо, - зачем-то сказала я.
- Это тебе спасибо - зачем-то сказал Влад, и мы оба покраснели.
- Эй, Ромео и Джульетта, в волейбол играть будем? - грозно спросил Веня.
Он ревновал.
Не сразу понятно, кого и к кому, но ревновал. Лучшего друга ко мне, вероятно, а может, и нет.
Когда в волейболе пришла моя очередь подавать, то я, человек, у которого в 9 случаях из 10, мяч не долетал до сетки, впервые в жизни забила подряд 5 голов меткими и сильными центровыми ударами. А потом я ловко (клянусь, это было ловко!) отбивала мячи, посланные мне, постоянно срывая аплодисменты команды.
Влад смотрел на меня ошарашенно и восхищенно. Я поняла, что главная мышца, которую надо накачать, чтобы хорошо играть в эту игру - это уверенность в себе...
В любую игру, в принципе.
Да, у нас с Владом потом был школьный роман, и треугольник любовный потом, с участием Вени тоже был, но это совсем другая история.
А конкретно в этой истории нет морали. Точнее, есть, конечно, но она не про волейбол.
Кто-то подарил мне недавно шикарный метафоричный образ, про жизнь.
Что дни жизни - это как конфеты в коробке шоколадных конфет. И ты ешь их все детство, отрочество и юность, запихивая ладошками в рот со всем присущим детству восторгом, чуть ли не давясь ими, первая, вторая, пятая, а потом вдруг раз - и ой!!! Ой! Ой!!! Как мало осталось!
Вдруг понимаешь, оглядываясь назад, что ты уже слопал так много конфет, многие из которых так быстро, что даже вкуса не заметил.
И с того момента (у меня это где-то в 30 случилось), ты смакуешь каждую конфетку, откусываешь и долго-долго держишь во рту, распознавая сладость, начинку и вкус.
И слегка жалея о своей наивной детской прожорливости, с удовольствием вспоминаешь о прошлом и о том, с какой начинкой были те, уже съеденные конфетки.
Вот сегодня я вот эту вспомнила. Про физкультуру, справедливость и первую любовь. Мой горький шоколад.
Я желаю вам всем огромное и бесконечное ассорти самых вкусных в мире шоколадных конфет с самыми необычными начинками.
Если вы понимаете, о чём я.
....
Спасибо, что читаете.
Мне это бесконечно ценно.
