Осенью 1959-го года начал создаваться отряд советских космонавтов.
Первые кандидаты на то, чтобы «полететь на спутнике», прибыли примерно в эти дни 60 лет назад в госпиталь ЦВНИАГ, находящийся в Лосином острове, неподалеку от станции Маленковская и метро «Сокольники». Тогда не было еще термина такого: «космонавт». Говорили об «астронавтах», о «стратосферных полетах». (Как и не было термина «космический корабль» - даже многие соратники Королёва называли аппарат «космолётом»). О космическом корабле и космонавтах во всеуслышание ТАСС объявит позже, в 1960-м, после полета первого корабля в мае и Белки со Стрелкой в августе.
Главный конструктор ОКБ-1, родоначальник советской космической программы Сергей Павлович Королёв решил, что первых советских астронавтов следует набирать из летчиков-истребителей. Впоследствии, как говорят, он будет сожалеть о своем выборе: слишком высокие требования предъявлялись изначально к здоровью будущих космонавтов, слишком низкие – к образованию. Не случайно именно Королёв пробьет в 1964 году полёт сотрудника своего КБ, Константина Феоктистова – близорукого, без пальцев на одной руке, беспартийного, зато инженера-проектанта и кандидата наук.
Но пока, осенью 1959-го, молодые летчики, отобранные по здоровью, степени политической зрелости, желанию летать на новой технике, а также физическим показателям - рост не более 170 сантиметров, вес не более 70 килограмм (по другим данным, рост не должен был превышать 175 см, а вес – 75 кг.) - съезжались по очереди, группами по двадцать, на медкомиссию в Сокольники. Всего их оказалось более двухсот человек. Зачислили в итоге – двадцать.
Формально ПЕРВЫЙ ОТРЯД и будущий Центр подготовки космонавтов начал свое существование чуть позже, 11 января 1960 года, когда вышла совершенно секретная директива главного штаба ВВС «О формировании в/ч 26266 и группы ВВС №1».
Большинство из первой двадцатки после упорных тренировок, занятий и подготовки шагнуло к всемирной, нечеловеческой, фантастической славе (Гагарин, Титов, Николаев, Быковский, Попович, Леонов). Те, кто стартовал в конце шестидесятых (Хрунов, Шонин, Горбатко), славу и почести имели пожиже. Но оказались в группе ВВС №1 и те, кто до своего космоса не долетел. Еще до полета Гагарина сгорел в сурдокамере самый молодой в отряде, Валентин Бондаренко. Троих (Варламова, Карташова, Заикина) отчислили по здоровью – причем по нынешним требованиям они, конечно, в нем бы остались. Четверых выгнали за дисциплину. Самой тяжелой оказалась история Нелюбова. Быть третьим в числе кандидатов на полет, после Гагарина и Титова, записывать в Радиокомитете обращение, как от первого космонавта Земли – а потом сцепиться, после пивной на станции Чкаловская, с патрулем и оказаться в воинской части далеко за Можаем, в Хабаровском крае! И погибнуть, в тридцать два года, под колесами поезда.
Но остальные двенадцать совершили, в общей сложности, 21 космическую экспедицию. В том числе на их долю пришлось самое сложное: самый первый полёт, первые сутки на орбите, первый выход в открытый космос, первая стыковка, первая интернациональная экспедиция.
Сейчас, после смерти Алексея Архиповича Леонова, в живых остался единственный из первого отряда, Борис Волынов. Чудом не погибший в полете на Союзе-5, родившийся в рубашке. И дай Бог ему, дважды Герою, многие лета.
А всем остальным героям – кто беззаветно трудился, тренировался, стремился и рвался в космос, всем, кто его покорил, и кто не долетел – ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ!