Грозный. Дом Рамзана Кадырова.
...(отрывок из книги)...
Через полминуты в дверях показался незнакомый мне мужчина. Следом зашёл Рамзан Кадыров. Я впервые увидел главу Чеченской Республики вживую, не по телевизору.
Во время войны я повидал разных чеченцев. Так вот – Кадыров мне сразу понравился. Он выглядел и вёл себя как командир, понимающий свою ответственность. Было сразу понятно, что все вопросы здесь решает он – и он же отвечает за всё, что здесь делается.
– Добро пожаловать, – сказал нам Кадыров. – Юрий Николаевич, рад тебя видеть, представь гостей.
– Это Алексей Филатов и Геннадий Соколов, «альфовцы». Алексей Алексеевич – вицепрезидент Ассоциации наших ветеранов, – он посмотрел на меня.
– Добро пожаловать, очень рад нашей встрече. А это мой дорогой брат, Магомед Даудов. Глава парламента Чечни и Герой России.
Мы пожали руки с Магомедом и сели за стол.
– Вы только прилетели? Что-то успели увидеть? Как вам наш город? – сразу спросил Рамзан.
– Я его не узнал, – честно сказал Гена. – Помню грязь, разрушенные пятиэтажки.
По лицу Рамзана было заметно, что он тоже всё это помнит.
– Мы прокатились до Минутки и Ханкалы. Ностальгировали, – сказал Гена.
– У меня сохранился снимок, на обратной стороне написано 2002 год, Минутка, – сказал я. – Юра, помнишь? Я, когда снимал, тебя ещё спросил: «Скажи, когда-нибудь здесь все это закончится?»
– Я тогда ответил: «Думаю, никогда», – вздохнул Торшин. – Я тогда и в самом деле так думал.
– А теперь там цветы и фонтан, – напомнил я.
– Я рад, что был неправ, – сказал Торшин. – И сейчас делаю всё, чтобы себя опровергнуть.
– Я на Ханкале вспомнил генерала Угрюмова, – подхватил Гена. – Помнишь его?
– Золотой человек! – у Кадырова загорелись глаза. – Если бы он остался жив, мы войну закончили бы много раньше. Он докладывал Президенту истинное положение дел. И не боялся брать на себя ответственность. Я видел, как он общался с отцом – в санатории ФСБ в Каспийске, в Гудермесе, в Грозном и в Ханкале. Отец меня часто к нему отправлял по разным делам. И он свой автомат «Кедр» подарил мне: «Вот тебе мой автомат, ты – мужчина! Держи на память...»
– Ему было присвоено звание Героя России. А он год проходил, не имея самой награды, – сказал Николаевич, – У него времени не было поехать в Москву за Звездой Героя. Так и умер здесь, в Ханкале. От сердечного приступа. У него двое сыновей. Я их видел. Они на Ханкалу приезжали, чтобы встретиться с отцом. Он в Москву ездил только на доклад к Путину. День, два – и обратно! Жил в вагончике. Там я получал от него задачи на мероприятия. Ходил в зеленом спецназовском костюме. У него очень болели ноги. Ему лечиться даже некогда было! Все потом, потом.
– Его именем мы назвали улицу в Грозном, – сказал Кадыров. – Мы стараемся, работаем. Скоро отстроим Центр подготовки спецназа. Это будет грандиозный проект. Начали строить год назад, через полгода сдадим.
– Сроки строительства какие-то рекордные, – удивился Гена.
– Как по-другому? Что делается медленно – делается плохо. Один минус – семью вижу мало. Смотрите, что сыновья мне прислали, аудиосообщение, – сказал Кадыров и полез в телефон. Из него зазвучали детские голоса: «Папа, мы стоим тут у входа. Может быть, ты уделишь нам хотя бы пять минут?»
– Вот такое мне прислали, – улыбнулся Рамзан.
– Мы видели мальчишек, когда поднялись в лифте, – сказал Юра. – Как только нас увидели, перестали баловаться, вежливо так поздоровались.
– Да, сыновья заходили. На пять минут обняться. Больше нельзя, мой график жесткий. Нет времени ни на себя, ни на семью.
Мы заговорили о политике примирения. Я давно, еще со времен учебы в адъюнктуре ФСБ, размышлял о том, что амнистия, прощение, примирение – единственное решение для территорий, где недавно воевали брат против брата.
Кадыров горячо поддержал моё мнение.
– Да, другого пути нет. Вот Магомед, позывной «Лорд», – сказал Кадыров, посмотрев на сидевшего рядом с ним Героя России. – Его я взял в плен, когда он был амиром села Гелдаген. После мужского разговора я решил взять его в свою личную охрану. Какое-то время я прятал его от федералов – он был в списках федерального розыска. Мой дядя тогда сокрушался: «Кто тебя охраняет, они же тебя убьют...» Но я знал, что делаю! Магомед был командиром взвода моей Службы безопасности, потом начальником Шалинского ОВД, участвовал в боях против банд и в специальных операциях. А летом 15-го возглавил парламент Чечни.
– Я тоже за амнистию, – ответил я. – Но есть человеческие счёты. Некоторых трудно простить. Вот недавно поймали злодеев в Аргуне. Они готовили покушение на вас. Они не пощадили бы и вашу семью. Вы можете их простить?
– Иногда это нужно, – сказал Рамзан. – Людям надо дать шанс вернуться к мирной жизни. Что я делаю с теми, кого ловлю с автоматом в руках? Я сажусь и беседую с ними, переубеждаю. Недавно как раз с человеком, который готовил на меня покушение, я разговаривал три часа. И он признал, что я прав. Тогда я просто отпустил его. И я знаю, он больше не будет стрелять.
– Смело, – признал Гена. – Но, как видно, работает?
– Да. И это пример, кстати, для Сирии. Если там не провести амнистию, вы думаете, война закончится? Нет. Так и будем там воевать до последнего сирийца.
Я слушал, одновременно пытаясь уложить в голове впечатления.
…
Отрывок из книги Алексея Алексеевича Филатова - Люди «А»
Читать дальше по ссылке - https://alfa-filatov.ru/book
