Эта история случилась в те далёкие времена, когда я носил в кармане зачуханный студенческий билет зелёного цвета, похожий на туалетную бумажку. На голове – длинные волосы, так что люди в автобусе восклицали «девушка, передайте билетик». На плечах косую, стёганную куртку, на ушах поролоновые кругляшки с песней «Синий дым», в мозгу абстрактные мыслишки. В те времена я верил в Любовь.
Мой бывший одноклассник Паша Тепленко жил на улице Олеко Дундича. Он решил отделиться от родительского попечения и снял квартиру в страшном Купчине. Павлик повторял «Я мужик, я могу! Я теперь сам!».
Я купил бутылку портвейна и поехал к Паше в гости. Я часто так делал. Но в этот день Паша был не один. С ним была его однокурсница со злым имянем Оля Кубинская. Оля была добрая, но меня недолюбливала. И не знаю почему. Мне-то Оля нравилась. Светловолосая, голубоглазая. С круглыми ямочками на щеках, когда ухмылялась. С раздвоенным подбородком, как у советского певца Серова. Когда я видел Олю, сразу напевно хрипел «О, мадонна».
Паша хотел меня выгнать, но не смог – я обладал бутылкой Портвейна, и даже двумя.
Мы сидели до полночи и обсуждали музыку. Охмелев, я говорил:
- «Мир номер ноль» прорыв в русском рок-н-ролле. Его сила настолько мощная, что кажется нечто трансцендентным.
- Каким? – переспросил Павлик.
- Трансцендентным, - повторил я. Оля зло молчала и ждала, когда я уйду. Но я не уходил. Трамваи перестали ходить. А идти 10 километров пешком до дома мне не грезилось.
Кровать у Паши была одна, но широкая. Решили ложиться спать. Я с краю. Оля у стены, Павлик посередине.
Мне приснился робот, который в обличии человека нападает на женщину. Женщина крайне остро походила на Олю Кубинскую. Она беззвучно, испуганно открывала рот и дёргала «серовским» подбородком. Потом играла тревожная музыка. Робот достал свой пистолет, но, вдруг, убивать Кубинскую не стал. Неожиданно обнял и стал трогать её молодую, выпуклую грудь. Я проснулся. Это Паша тихо, так, чтобы не разбудить меня, трогал Олю.
Я притаился, не показывая вида, будто проснулся. Пьяные руки Павлика скользили по плечу Кубинской, спине, и ниже. Потом послышалась причмокивание. Это Паша целовал девушку. Я лежал с одним открытым глазам и наблюдал. Паша шустрил. Оба заелозили на кровати в потугах стянуть с себя трусы. Любовников сдал предатель матрас. Он подло крякнул на всю комнату. Паша застыл и покосился на меня. Я захлопнул глаз, как мёртвый фотоаппарат. Подождав с полминуты, они продолжили. Я не двигался. Кубинская расслабилась и даже стала тяжело дышать. В полутьме я с трудом различал силуэты. Руки, ноги, одеяло, какие-то круги и овалы. Аккуратно Павлик сгрёб под себя возбуждённую Кубинскую и стал равномерно, как аутист покачиваться.
Сам не понимаю, что в меня вселилось. Что-то необъяснимое.
Набрав в лёгкие побольше воздуха я воскликнул на всю квартиру «ту-ду, ту-ду, ту-ду, тыщ, тыщ», изображая тревожную музыкальную тему из кинофильма «Терминатор».
Оля вскрикнула. Павлик ошалело дёрнулся и включил свет.
- Что это было?! - закричал он.
- Нечто трансцендентное, - ответил я, сонно потирая глаз.
