Сколько себя ни помню, государство наше постоянно боролось с пьянством. В брежневские годы на проходных заводов и учреждений висел плакат: «Пьянству-бой!». Пили от этого не меньше, особенно налегали на плодово-ягодные вина, под самыми экзотическими названиями, которые простому советскому человеку и выговорить-то было трудно. Стоили они дёшево, были креплёными, и раскупались на ура. В ближайшем продуктовом магазине можно было купить закуску, которая, правда, не отличалась особым разнообразием, но зато стоила сущие копейки: мойву на развес в серой бумаге, плавленный сырок " Дружба", ливерную колбасу...
Вот почему, самыми яркими символами ушедшей эпохи социализма были «огнетушитель» — бутылка креплёной бормотухи за восемьдесят с чем-то копеек и плавленый сырок. При Андропове, руководствуясь какими-то высшими соображениями, выпустили водку, которую тут же в народе окрестили «андроповкой». Водка была хорошей и пилась легко. Наверное, казна от этого только выиграла.
Антиалкогольная компания, начатая при Горбачёве, разрушила сложившуюся в стране традицию винопития. Безалкогольные свадьбы, уничтожение виноградников, талоны на вино и водку, обитые железом амбразуры вино-водочных магазинов, стали отличительными приметами новой перестроечной эпохи. Глухой ропот населения, не желавшего отказываться от заслуженной рюмки алкоголя, в начале 1990-х годов вылившийся в многотысячные демонстрации и митинги, очень скоро положил конец всем усилиям властей наладить трезвый быт населения. А вскоре и сама страна под названием Советский Союз перестала существовать. Говорят, непродуманная антиалкогольная кампания внесла свой ощутимый вклад в крах горбачёвских реформ. Но мне кажется это преувеличением, весьма далёким от истины.
При Ельцине стакан водки часто был единственным спасением для голодного и и озлобленного человека, которому по полгода не платили зарплату, а дома сидели жена и дети, которые просили еды…
В годы нефтедолларового изобилия предпочтения наших граждан постепенно изменились. Молодёжь стала пить больше пива и разных цветных коктейлей, люди побогаче предпочитали дорогие вина и коньяки, ну а поколение тех, кому за пятьдесят налегало на водку, благо количество её сортов стало воистину необозримым.
Нефтедоллары закончились также неожиданно, как и появились. В бюджете снова образовались дыры, которые, как всегда, решили затыкать за счёт простых налогоплательщиков.
А вот тут власти снова озаботились борьбой с пьянством населения. Цены на спиртные напитки существенно выросли, продавать их разрешили только в строго определённых местах и только в строго определённые часы. Похоже, что власти сами не понимают, зачем нужны подобные ограничения. По моим наблюдениям, пить люди стали заметно меньше, водку почти не берут, предпочитают лёгкие вина.
Стенания о пагубе «народного пьянства» раздавались и в царской России, на протяжении, как минимум, двух-трёх столетий. Вот только, почему-то, как и сейчас, они усиливались лишь тогда, когда нужно было пополнить казну. Между тем, все разговоры о том, что в России испокон веков пили много, выглядят несколько надуманными. Возьмём хотя бы данные по последней четверти XIX в.
(Незначительное уточнение: тогдашние статистики мерили количество спиртных напитков, выпиваемых в год на душу населения, не литрами, а вёдрами.) Во Франции в этот период выпивалось по 18 вёдер разных спиртных напитков в Англии – по 16 вёдер, в Северной Америке — по 5 вёдер, в Баварии — по ведру водки и по 22 с половиной ведра пива, в Швеции и в Голландии — по 3 ведра водки?
В России (внимание !) ежегодное употребление оплаченного акцизом сорока градусного вина, т. е. водки, в этот же период, простиралось до 123 чарок. С учётом того, что в нашем ведре, традиционно считалось 100 чарок, это просто мизерная, по сравнению с другими странами, цифра.
Проблема в том, что пили не только водку. Особенно в сельской местности. Тогда, как, впрочем, и сейчас процветало самогоноварение. Народ проявляя чудеса изобретательности, разнообразил, в меру своих сил, употребление спиртных напитков. Кроме самогона пили совсем уж рискованные для здоровья напитки. И часто от них травились.
Чем травились? Травились «пьяными квасами», вотяцкой «кумышкой», «народным одеколоном», настоем махорки, пропитанным эфиром «анодина» и даже просто керосина.
Правительство, озабоченное пристрастием податного населения к самогоноварению, ввело премию в 50-100 рублей за донос на производителей «отвратительной сивухи». Результат оказался практически нулевым: обыватели, в массе своей, не стали доносить на своих соседей.
В конце-концов, власти сделали единственно правильный вывод, прозвучавший при обсуждении Государственным советом проекта акцизно-питейного устава в 1860 году, что «распространению правильного употребления вина препятствуют только искусственные меры — высокие цены и дурное качество вина: коль скоро (рассуждал совет) хорошее вино будет продаваться по доступным народу ценам, то, без сомнения, число потребителей немедленно увеличится, и вино будет потребляться бòльшим числом жителей, но в умеренном количестве.
Логика царских чиновников подтверждалась простейшим соображением: человек, выпивающий ежедневно по чарке вина, отнюдь не будет пьяницей, хотя и выпьет 365 чарок в год. В западных и южных российских губерниях, к примеру, хорошее, высокопробное вино продавалось по четвертаку за ведро, его пили все, но пьянства не замечалось, просто потому, что, в виду доступности вина, не было соблазна упиваться. Наоборот, в великорусских губерниях, худшее по качеству вину продавалось в 12-14 раз дороже, но и пьянство там расцветало пышным цветом.
К чему весь этот экскурс в историю? Да к тому, что опыт наш, давний и не очень давний, заставляет задуматься, можно ли бороться с вредными привычками — пьянством или, скажем, табакокурением, простым повышением акцизов на алкоголь или табак. Не гораздо ли честнее, чем проливать крокодиловы слёзы по поводу здоровья нации, просто откровенно сказать: ребята, бюджет трещит по швам, и у нас нет другого способа пополнить его, кроме как повысить цены на эти товары?
А вообще, если копнуть глубже, то оказываешься во власти вечных истин. Может быть, пьянство вовсе не самая главная наша беда, а во всём виноваты дураки, особенно те, которые во власти? Ну и дороги, конечно, которые ведут во власть.