Предыдущее:
Как-то раз, в один из жарких приволжских дней, когда терпеть полуденное пекло стало невыносимо, мы поехали купаться на Волгу. Тогда мы ещё не знали, как собака относится к воде (мытьё в ванне не в счёт) и на пляже на всякий случай Кубу я держал на поводке. Поводок у нас длинный, пятиметровый, поэтому я, надев петлю на кисть, уверенно вошёл в воду. Глубина около берега была небольшой. Собака немного занервничала. Но, подойдя к кромке, сделала в воду решительный шаг и тут же остановилась. Во взгляде читалось искреннее удивление. Она не поняла, как это – наступаешь на поверхность, а лапа проваливается. Тогда Куба наступила в воду ещё раз. И ещё. Результат, как ни странно, оказался прежним. Осмелев, Куба стала кусать воду. С каждым новым яростным кусь, она двигалась вперёд всё дальше и дальше, до тех пор, пока лапы не перестали касаться дна и… Неожиданно поплыла. Поплыла легко и непринуждённо, всё ещё изредка покусывая воду, как будто она делала это всю свою маленькую жизнь.
Вдвоём с ней мы сделали по воде небольшой круг, и я направился в сторону суши. Куба же, поняв, что мы выходим, всем своим видом показывала: «Как, и всё? Шеф, давай ещё!»
У меня был опыт, когда длинношёрстная собака, перекупавшись, простыла. Тогда на улице тоже было жарко и никому в голову не пришло, что вымокшая насквозь шерсть даст эффект холодного термоса. Но Куба не была особенно длинношёрстной. И, самое главное, её верхняя шерсть была мокрой, а подшёрсток был сухим. Вода собиралась на нём маленькими капельками и скатывалась, как с гусиных перьев.
Именно поэтому Куба высыхала на жарком солнце минут за десять почти полностью. И плавала она превосходно. В этом я убедился окончательно, когда мы с друзьями отдыхали на островах.
Волга, поднятая на приличный уровень своими водохранилищами, образовала большое количество островов, прячущихся в сложном лабиринте водных путей и ходов. На одном из таких островов, наши друзья обосновали что-то вроде личной базы отдыха, куда можно попасть только по воде.
В условленном месте на берегу, где можно было оставить на два дня машину, нас встретил мой товарищ на катере. Мы погрузили в катер все вещи, включая прикупленные заранее съестные припасы, и поняли, что места внутри не так уж и много. Тогда мой товарищ предложил мне плыть на носу катера, и я с удовольствием согласился.
Кубу сначала посадили с женой и детьми. Но она начала беспокоиться, поэтому я пересадил её к себе на нос.
Когда отчалили, Куба напряглась всем телом и сильно прижалась к моей ноге. Когтями она старалась уцепиться в алюминиевую обшивку катера. Но когда катер вышел на глиссирующий режим, Куба поняла, что ничего страшного тут нет, успокоилась, расслабилась, и плыла дальше в обычной сидячей позе, поводя носом то вправо, то влево и блаженно прикрывая глаза.
В те два дня, что мы были на острове, собака провела в воде очень много времени. На второе утро, пока все ещё спали, мы вдвоём с супругой пошли поплавать на надувной лодке на вёслах. Собака в лодку с нами не полезла. А когда мы отплыли от берега метров на сорок, она спокойно вошла в воду, неторопливо доплыла до нас, сделала приличный круг вокруг лодки и, фыркая, в том же неспешном темпе уплыла обратно.
Спустя несколько месяцев мы переехали в Подмосковье. Рядом с нашим новым местом обитания оказался небольшой пруд, куда мы регулярно ходим гулять. Ещё ни разу собака не прошла мимо воды, чтоб не залезть в неё. И не важно, март на дворе, июль, или сентябрь. Для Кубы вода либо твёрдая, либо тёплая.
Ну, а чего ей, если с неё как с гуся вода!