Посмертно.
Книгу "Ложится мгла на старые ступени" Александра Чудакова - художественную автобиографию - моя мама прочла три раза. Заканчивала и начинала снова. Из гигантского количества книг, которые она читает на двух языках, эта - первая перечитанная.
Что в ней такого важного и загадочного?
В историю семьи Александра Чудакова (а, точнее, его альтер-эго Антона Стремоухова) ты включаешься сходу, но не сразу понимаешь, куда попал.
Вроде речь о 30-х годах - но нет явных ужасов, вроде - обычная семья, но копнёшь: ого-го, какая необычная, вроде язык простой и внятный - а после прочтения твой словарь совершенно точно обогащается на много новых слов.
Доктор филологических наук, исследователь творчества Чехова, написавший по нему больше 200 трудов, Александр Чудаков по жизни был скромен до невозможности. Его жена - известный публицист Мариэтта Чудакова - всю жизнь уговаривала мужа написать автобиографическую книгу.
Его удивительные рассказы про детство в Северном Казахстане, в природном оазисе города Щучинска Акмолинской области - и в окружении самых разнообразных личностей - от революционных матросов до профессоров и академиков - всегда завораживали её, коренную москвичку.
Достаточно сказать, что трое парней из Щучинска - Чудаков и его двое друзей - после выдающегося школьного образования, которое совершенно случайно организовалось в городе благодаря ссыльным профессорам - поступили в институты Москвы с первого раза при огромных конкурсах. В МГУ, куда на филфак поступил Чудаков, было 25 человек на место только среди медалистов.
Так получилось, что город Щучинск - в книге он называется Чебачинск - который выбрал дед Чудакова, чтобы скрыться всей семьёй до начала сталинских репрессий - оказался природным оазисом Казахстана.
Чудаков считает, что власти, отправлявшие ссыльных в эти места, не сразу поняли, что это - почти курорт по климату.
В книжном Чебачинске собралось уникальное общество - плотное, культурное, удивительное. Яркая толпа героев, живущая на страницах романа, не только нестандартно действует в разных ситуациях, но ещё и очень ёмко говорит: на диалектах, со своеобразными словечками, образно и точно.
Чудакова даже немного ругали за диалектные слова - но он, как литературовед, был просто крайне внимателен к языку. За счёт этого книга получилась очень плотной - и по смыслу, и по тексту. Её не станешь читать "чтобы потупить в книжку" - но нет и ощущения зауми. Просто, читая "Ложится мгла", ты приподнимаешься во многих отношениях - и узнавая неизвестные до сих пор исторические факты, и буквально обогащая свой вокабуляр.
Про исторические факты надо сказать отдельно.
Чудаков записал трактовки разных событий того времени - от подавления восстания в Кронштадте до событий Великой Отечественной войны - со слов их участников. Мы много спорили, можно ли считать слова очевидцев исторической правдой - ведь все мы со временем видим события немного иначе, чем было на самом деле. С другой стороны, если учитывать то, что учебники переписываются каждым поколением по-своему, возможно именно калейдоскоп разных частных мнений и помогает увидеть историческую картину более или менее приближённой к правде.
Но, главное, что делает книгу не скучными мемуарами, а остросюжетным романом - это герои.
Кроме крепкого телом, духом и рациональным мышлением в мире хаоса деда главного героя и его бабушки (чего стоят описания того как она, дворянка, выпускница института благородных девиц управлялась с бытом, не позволяя себе отступать от правил сложной сервировки даже в самые трудные и голодные периоды жизни!) - в книге живут и разговаривают шахматисты, математики, ссыльные кулаки, журналисты, академики, которые по странному и драматическому стечению обстоятельств сошлись в одном месте. Не будь этих обстоятельств, эти люди никогда не соприкоснулись бы в реальной жизни. Сведя их всех в одной книге, Чудаков сконструировал "энциклопедию русской жизни" того времени.
Долго, мучительно, самокритично работая над книгой, Александр Павлович Чудаков закончил и опубликовал её в журнале "Знамя" в 2000 году и в 2001 был выдвинут на "Русский Букер". Но тогда не получил премию, а в 2005-м погиб на 67 году жизни при загадочных обстоятельствах, от тяжелой травмы черепа.
И вот в 2011 году ему присуждают "Русский букер десятилетия", и только с тех пор широкая публика начинает его читать, а книга переиздаётся и переиздаётся.
Не все, кому я советовала прочитать эту книгу, осилили её - не потому, что заумная, а потому что заставляет думать. Надо располагать временем, чтобы её прочесть.
Но для полноты картины вот маленький отрывок из самого начала:
С одной стороны стола сидел сам кузнец Кузьма Переплеткин, и от него, улыбаясь смущенно, но не удивленно, отходил боец скотобойни Бондаренко, руку которого только что припечатал к скатерти кузнец в состязании, которое теперь именуют армреслинг, а тогда не называли никак. Удивляться не приходилось: в городке Чебачинске не было человека, чью руку не мог положить Переплеткин. Говорили, что раньше то же мог сделать еще его погибший в лагерях младший брат, работавший у него в кузне молотобойцем.
Дед аккуратно повесил на спинку стула черный пиджак английского бостона, оставшийся от тройки, сшитой еще перед первой войной, дважды лицованный, но все еще смотревшийся, и закатал рукав белой батистовой рубашки, последней из двух дюжин, вывезенных в пятнадцатом году из Вильны. Твердо поставил локоть на стол, сомкнул с ладонью соперника свою, и она сразу потонула в огромной разлапой кисти кузнеца.
Одна рука — черная, с въевшейся окалиной, вся переплетенная не человечьими, а какими-то воловьими жилами («жилы канатами вздулись на его руках», — привычно подумал Антон). Другая — вдвое тоньше, белая, а что под кожей в глубине чуть просвечивали голубоватые вены, знал один Антон, помнивший эти руки лучше, чем материнские. И один Антон знал железную твердость этой руки, ее пальцев, без ключа отворачивающих гайки с тележных колес.
И для справки: Научные труды Александра Павловича широко известны в литературоведческой среде. Он - автор серии книг о Чехове, сборника статей о предметном мире в литературе, мемуаров-диалогов с учёными Виктором Виноградовым, Лидией Гинзбург, Михаилом Бахтиным, Виктором Шкловским.