Тани было много. Она громко и уверенно вещала, она смеялась так, что жизнь продлевалась у жителей десяти соседних квартир. Крупные губы, крупные зубы, крупные амбиции и планы на жизнь. А еще Таня волокла за собой тележку детских травм. Мама Таню не любила, мама Таню гнобила. Таня садилась есть торт, чтобы добавить в клетки любви эндорфинов, мама стояла над ней и говорила, что предпочла бы отсутствие ребёнка, чем наличие глупой коровы Тани в своей жизни. Назло маме Таня стала считать себя умницей и красавицей, решила заработать все деньги мира и выйти замуж за Марата Сафина.
Таня выросла в начальника и стала гнобить окружающих. Зато с деньгами всё шло по плану. Она купила себе квартиру в сталинке и сделала ремонт "как у Блока". На работе Таню не любили, да и было за что. Истерика-менеджмент к гармонии не располагает. Результаты замеров комфортности работы в танином отделе всегда были самыми низкими в компании.
Февраль кидался слизью реагентов и неуюта. Таня въехала на своей блестящей дорогой машине в тоннель 3-го транспортного кольца. На обочине материализовался тщедушный силуэт в мохеровом берете. Не очень отдавая отчет и не анализируя, Таня перекроила сплошные и затормозила возле старушки в огромных черепаховых очках. "Доченька, а как мне к Малахову дойти?"
На просторной и стильной кухне Таниной новой квартиры старушка распаковывала историю:
-Слепнуть то я давно начала, а как стало минус 19, в Оренбурге браться не стали. Им всем деньги подавай. Вот я и решила съездить к Малахову, Андрюша ведь всем помогает.
-Бабушка, а как же вы хотели его найти? В Москве же 17 миллионов.
-Да, думала добрые люди помогут, Малахова же все в Москве знают. Вот, видишь, ты и помогла.
Пока Таня искала клинику, договаривалась на обследования и анализы, Раиса Ивановна пекла ей пирожки и встречала тёплым малиновым чаем. Пушинки неизведанных слов "доченька-лапушка" кружились вокруг Тани, вызывая смешанную, вроде слез и вроде аллергии реакцию.
У Раисы Ивановны были родные дети, Таня нашла их в желании успокоить, мол все хорошо с ней. "Ясно, пусть там Малахов ей поможет". В Оренбурге всё было спокойно и без Таниного звонка.
Всю операцию Таня просидела в больнице. Она не очень понимала зачем это делает, старушка её раздражала, денег ушла кучу. Но в стены больничного коридора гулко билось танино сердце. Ребята из её отдела знали историю старушки и не тревожили.
Зрение Раисе Ивановне спасли. Вернее спасла.
Таня. Одна. Перемолола претензии оренбуржья "а что это за больница, мы не будем подписывать согласие на операцию, мало ли вы её там зарежете", переступила крики матери "бомжих привечаешь, а на мать нет времени?". Кое-как справилась с раздражителем присутствия постороннего в своем доме и расплакалась, когда поезд скрылся за поворотом.
Ни Раиса Ивановна, ни её дети Тане не звонили. Последние даже спасибо не сказали. Да и Таня не горела желанием выделять для них пространство в своей жизни.
Сведя брови Таня кликнула на письмо "Результаты опроса удовлетворенности сотрудников отдела за март". Её отдел стоял на первом месте.