Разные приходилось обыски делать, и фигуранты встречались чудные, и ситуации пограничные. Бывало, что наши пассажиры бумаги кушали, ноутбуки выбрасывали в окна, наркоту в унитаз спускали, резали себе вены ножницами, изображали сумасшедших, предлагали деньги и звания, а иногда тело свое (не всегда женское, кстати) или органы. И смешное, и странное наблюдали мы в работе. Изымаемое при обысках также попадалось своеобразное, порой, не поймешь, как и назвать, описать, идентифицировать – то ли в килограммах, то ли в унциях или каратах, иногда с номерами непонятными. И – да, деньги тоже изымали. Это сейчас тонны денег у полковников ФСБ не в диковинку, а в наше время еще не привыкли работать с подобным. Об этом рассказ.
Обыскивали обнальную контору в рамках УД. Все описали, посчитали, упаковали: понятные, подписи, протоколы. Дело к вечеру, задача выполнена, сотрудники по домам намылились. Старший группы подходит с несколькими опечатанными мешками. Тяжелыми.
- Вот деньги. Два миллиона девятьсот тридцать тысяч долларов. – Голос сотрудника дрогнул, он стоял в очереди на субсидию для покупки квартиры уже пять лет. – Ну, там с мелочью. А в том мешке рубли. Двадцать шесть миллионов с копейками. Это протоколы, сто сорок шесть листов. А я домой, есть хочется.
Сотрудников моих можно было понять. Протоколов исписали нереально много – у каждой купюры фиксировались номер и серия, шесть человек сидели полдня, да и психологическая нагрузка выдалась в том деле нешуточная. Отпустил я их по домам. Но у меня другой вопрос возник - деньги куда девать? У нас же горизонт событий – результативный обыск. Все прошло штатно, преступные действия задокументировали, а с хранением кэша облажались, не подумали, болваны (я - первый в этом ряду). По закону следовало приобщить к материалам УД, то есть фактически передать следователю. Но прокурорский следак уже или пьяный, или спит (такова реальность, у них тоже нагрузочка тогда была ого-го, пойди-ка поезди месяц без выходных по тяжким и бездыханным!). Да и некуда ему девать такие деньги, ни в один сейф не влезут. Денежки по весу и объему крупные, да и по жизни серьезные - в то время столько стоил завод, шахта, двести хороших квартир, или, допустим целый паром автомобилей. Четыре миллиона долларов по тем временам.
Нельзя мне с этим баблом в одиночку. Грохнут, как пить дать, подумал я. И был недалек от истины – человек сто точно знали, сколько я «отгреб» этим днем, и не всем я мог доверять на сто процентов, времена мутные. Стало неуютно.
Ладно, принимаю ответственность на себя (молодой, наивный и наглый). Беру одного из вооруженных сотрудников и едем в дежурную часть главка (там как-то спокойнее). Тогда я был капитаном на должности полковника (как это получилось – отдельный разговор, но отношение ко мне старших по возрасту и званию коллег было неоднозначное, странноватое. С осторожностью ко мне относились, но вежливо). Начальник ОДЧ меня принял, в ситуацию вник, но деньги хранить отказался.
- Если б ты мне оружие приволок, или взрывчатку, да хоть тела на крайняк, я бы знал, что с этим делать. Доллары – нет. Давай ты сам.
Спасибо, хоть кабинет выделил. Кабинет – оно хорошо, но не жить же там с миллионами? Деньги надо куда-то пристроить, хотя бы до утра. Набираю начальника финансового управления, объясняю ситуацию, но…
- Куда ж я их дену? – Чувствуется, что полковник Филатова спросонья. - Рубли еще туда-сюда, но доллары? У нас и валютных счетов нет, это вообще не ко мне.
Я начинаю злиться. Сижу с годовым бюджетом среднего райотдела и желаю его отдать. Я же выполняю поручение государства, верно? «Россия, вот наворованные деньги, возьми их!» - так я типа думал. Но никого эти нюансы не интересовали. Нет и все – якобы, приказами такая фигня как хранение валюты не предусмотрена (конечно, предусмотрена, но степень моей осведомленности тогда оставляла желать лучшего).
Звоню первому замначальника главка, что не по рангу (через голову начальника моего управления), но ситуация экстренная, позволяет. Тот, голова, нашел решение через десять минут. Руководитель СБ одного из банков готов предоставить депозитарную ячейку для хранения. Везем, сдаем эти мешки, а охрана банка, - ночь же, - косится на нас как на чумных, то ли мы бандюганы, то ли наркоторговцы, им же неведомо...
Чем закончилось? Да как обычно закачивалось, и тогда, и сейчас - УД прекратили. Изъятое вернули, в том числе денежные средства. Снова пересчитывали, при пересчете недосчитались какой-то мелочи рублевой, причем с долларами было все ОК (с ними проще, они были в крупных купюрах). Видимо, ранее мои сотрудники ошиблись. Отдал недостающее из своего кошелька, что было унизительно. А фигуранты не смогли удержаться и на прощание козырнули знакомством с областным прокурором, и тут ситуация лично для меня заблистала во всей своей кристальной ясности. Потом я уже просчитал, что вся эта суета с обыском была пустым номером, против прокурорской крыши не попрешь.
Сейчас прокурор сильно почетный пенсионер, чей-то там советник, доцент, уважаемый отец, дедушка, наставник молодежи. И, по моим данным, обладатель зарубежных счетов на сумму около тридцати миллионов евро. Согласен, это не много. Это по-божески, это гуманно.