Первую часть рассказа можно прочитать тут
Вторую часть рассказа можно прочитать тут
Вся трёхкилометровая колонна, вместе с отрядом сопровождения, подобно сказочному «Змею Горынычу» с рёвом запускала двигатели и испускала белые, серые, всех оттенков и чёрные клубы дыма.
Радист повторил три раза в эфир:
«Это «Труба», для всех «Стрела!»»,
«Это «Труба», для всех «Стрела!»»,
«Это «Труба», для всех «Стрела!»».
«Труба» - позывной Командира Третьей мотострелковой роты, стоявшей маленьким гарнизоном, заставой возле десятиэтажного Элеватора города Кандагар. Ранее там стояла Седьмая мотострелковая рота, с геройским командиром, гвардии капитаном Сашей Черножуковым.
Третья МСР, согласно «местной» тактической традиции, была усилена танковой ротой, батареей миномётов «Василёк», сапёрным отделением, отделением связи и машиной с радиостанцией, группой санитаров и военным врачом медицинской роты, 76 мм дивизионной пушкой ЗИС-3, стоявшей на позиции полупрямой наводки в сторону «зелёнки» за мостом через реку Аргандаб. Пушка, когда то, стреляла по немецким танкам, а сегодня она была ужасом для всех желающих повоевать и пограбить в своём секторе обстрела в Кандагаре. Об этом блеском на солнце «слепили» взгляд свежие разбросанные гильзы от выстрелянных снарядов пушки.
Гарнизону Элеватора угрозы в расстреле шли с трёх направлений: со стороны моста, со стороны зелёных садов и виноградников, разбитых длинными рядами впереди невысокой горы с названием Когак, со стороны города Кандагар, откуда тянулась вдоль гор бетонная дорога «трасса жизни».
Обстрелы недовольными, желающими повоевать, вооружёнными формированиями, в течение дня, происходили со всех направлений и из всего известного в «цивилизованном» мире боевиков стрелкового оружия, миномётов и гранатомётов.
Первый, стоящий впереди, танк с тралами для разминирования, выстрелил из пушки и, подождав рассеяния клубов пыли возле начала дороги перед мостом, и за ним БТР, медленно двинулись вперёд. Когда он отъехал метров семьдесят, двинулся второй танк с БТР, спустя три минуты, выстрелив в склон основания моста, также медленно начал перемещаться вперёд. А затем, пополз вперёд весь отряд сопровождения.
Солнце встало в зените. Теней от военной техники уже не было.
Перед мостом танк с тралами остановился. Сзади его обошли четыре сапёра и привычно, в полный рост, с небольшими остановками, шагая вперёд, с щупами в руках и миноискателем, два слева, два справа, начали осматривать въезд на мост. Они, в последний раз, видели его два дня назад.
Глаза солдат привычно искали изменения в дорожном покрытии, в поверхности склонов перед мостом, наличие лежащих проводов, их блеска и каких либо «новаторских» дополнений на местности.
Прошло томительных сорок – пятьдесят минут.
Наконец, старший из сапёров по радиостанции разрешил первому танку проехать мост, за ним двинулся БТР с пехотой. В его люках торчали каски и стволы автоматов.
Пехота готовилась к высадке. Им предстояло занять позиции рядом с танками, расставляемыми на расстоянии двести-четыреста метров друг от друга, боевыми группами по три-четыре человека: пара молодых солдат, «черпак», отвоевавший больше года, и «дембель», сроком жизни на войне больше двух лет, за командира.
Отряд сопровождения из семнадцати боевых машин, двигаясь попарно, пересёк мост. Танки и БТРы с пехотой на броне, медленно катились с дистанцией между парами, равной длинны моста.
Лента из боевых машин медленно поползла за мостом по разбитой снарядами и минами бетонной дороге в сторону противоположного края зелёной зоны за рекой Аргандаб. Сухое русло реки было широким, более шестисот метров. Ближе то к одному, то к другому краю пространства внизу от моста, нёсся водный поток горной реки шириной не более пятидесяти метров и глубиной в разных местах от полуметра до метра. Вдали, выше по течению реки не более, чем в тридцати километрах, небольшой полоской, при взгляде в бинокль, высится белая стена плотины с гидроэлектростанцией. На берегах видны свежие следы половодья после сезонных сливов воды.
Между танками, привязываясь к местным предметам или в середине между ними, расставлялись БТРы. Командиры машин имели карточки огня, где были нарисованы, подписаны карандашами наименования местных предметов, ориентиры, удаление до них, старые цели бывших перестрелок, которые менялись, в зависимости от «дьявольских» комбинаций в мозгах главарей боевиков свежих бандформирований.
Началась «пристрелка», - применяемый режим огня, с экономией боеприпасов, из танковых пушек и пулемётов, с задачей зачистки от боевиков, их мин и фугасов, краёв и склонов дороги, «торчащих» местных предметов и зелёной растительности в стороны от разбитых плит ленты бетонного полотна.
Четыре километра «трассы жизни» им нужно было «удержать» под непрерывным огневым воздействием, в режиме беспокоящего огня, в течение всего времени сопровождения колонн и в ходе оставления позиций при свёртывании боевых порядков «бронегруппы».
Командир определил время «пристрелки» в полчаса, с момента подачи циркулярной команды для всех:
«Пристрелка тридцать минут. Огонь!».
В эфире буднично звучал радиообмен, спокойно переговаривались командир и экипажи. Огневые команды «оживляли» ползущего «Змея Горыныча». Танки одиночными выстрелами из пушек и БТРы короткими очередями пулемётов неторопливо «проверяли» местные предметы. Мне казалось, время замедлилось в три - пять раз, даже одной сигареты хватало на троих выкурить не торопясь, в течение 5-7 минут.
Над «зелёнкой» поднимались вверх небольшие облака из дыма и пыли.
Колонна из ста восьмидесяти машин проползла медленно ближе к самому мосту и, заняв место отряда сопровождения, застыла в ожидании…
Люди напряглись и суетливо проверяли свои машины, крепление «жёсткой» буксирной «сцепки» в виде полутораметровой трубы с приваренными стальными петлями. Буксирный трос пригоден для эвакуации с места повреждения, а для транспортировки неисправной машины в пустыне, бесполезен.
Каждый водитель знал, что проходить этот участок нужно в режимах ускорения и замедления во избежание попадания гранаты из засады боевиков. При этом автомат должен лежать на коленях водителя, в готовности открыть огонь трассирующими пулями, такая очередь укажет всем, откуда стреляют по колонне. Офицеры по нескольку раз проверяли своих людей в раскалённых кабинах - «железяках», усталость многих клонила в сон.
Перед прохождением все одевали бронежилеты и приторачивали подсумки для магазинов. Раскладывали гранаты по карманам курток. Было невыносимо жарко от палящего солнца и броня, любое железо на солнце обжигало пальцы рук при касании. Стоял полуденный зной и только тысячи и тысячи мух не знали усталости и перелетали между машин и боевой техникой, пользуясь открытыми настежь люками и окнами, надоедая водителям, ползали по лицам, сгоняемые руками.
Однако, «пристрелка» подходила к завершению, но командир роты был неумолим и просил по радиостанции у комбата запросить пару боевых вертолётов для огневой поддержки. «Добро» от центра боевого управления бригады было получено и в эфире прозвучало подтверждение о вылете.
Пехота вздохнула в ожидании, и повела беспокоящий огонь из стрелкового оружия по развалинам. Там, в подземных ходах и помещениях, могли находиться группы боевиков, готовых к броску на подготовленные огневые рубежи вдоль дороги.
Они тоже ожидали своего часа вступить в огневую схватку с сопровождением. Все ощущали неизбежность предстоящего боя.
Командир по радиостанции запросил, где находятся группа санитаров во главе с военным врачом и в какой готовности. Опытный боевой офицер понимал, - если слишком всё обыденно, то явно кому-то не повезёт…
Было условлено, что он будет находиться в БТРе с тремя санитарами из числа подготовленных солдат пехоты и двумя из медицинской роты в готовности, в случае необходимости, к высадке. Экипаж БТРа имеет задачу: прикрыть огнём пулемётов эвакуацию раненных участников боя.
Командир приказал подготовить зелёные ракетницы для «целеуказаний» вертолётам. Зелёные ракеты были хорошо видны среди жёлто-красных трассеров, зависающих на мгновение прерывистыми линиями в мареве солнца и пыли от разрывов снарядов.
Казалось всё готово для совершения прохода колонны, но командир ждал прилёта вертолетов.
«Духи» не выдержали ожидания и решили первыми атаковать ближайший на повороте дороги танк. По их замыслу, в этот раз, горящий танк с рвущимся боекомплектом надолго сможет остановить движение. Неподвижная колонна была бы хорошей мишенью для мобильных, размещённых в кузовах бортовых машин миномётов «духовской» батареи. Обычно они вели миномётные обстрелы с позиций поворотов извилистой полевой дороги за ближайшей горкой напротив Элеватора.
Видимо, предположив, что БТР, который с медиками, молчит по причине «неисправных» пулемётов, они решили подобраться к нему и ближайшему танку, стоящему ровно посередине длинны дороги, с ограниченным обзором стрельбы вниз от полотна «бетонки», в сторону виноградников, где скрывалась группа боевиков в засаде.
«Духи» просчитались в том, что с другой стороны, за другим краем «зелёнки», в трёх километрах от реки, в стороне от «бетонки», проходящей вплотную к домам кишлака Синджерай, на небольшой горке, стоял мобильный командно-наблюдательный пункт командира пустынного батальона совместно с артиллерийской огневой группой.
КНП командира батальона гвардии майора Александра Ольховского состоял из двух БТРов, КНП командира миномётной батареи гвардии капитана Игоря Позднякова с артиллерийскими наблюдательными приборами наведения ПАБ-22 и биноклями. Огневой взвод из трёх 82 мм автоматических миномётов с наименованием «Василёк» и автомобилями ГАЗ-66 с боекомплектами к ним, размещался вблизи, в метрах тридцати.
С обоих КНП просматривались все проходы к дороге перед развалинами с другого направления.
Наблюдатели КНП командира батальона заметили появление и движение чёрно-серых тряпок в «зелёнке» и на небольшой возвышенности с остатками стен квадратных домов с названием на рабочих картах офицеров «Дракон». Вычислители-миномётчики приготовили данные для стрельбы, но батарея молчала, не обнаруживая себя, имея приготовленный боекомплект для внезапного открытия огня по новой цели.
Комбат мог приказать выставить на горку возле дороги взвод пехоты из Второй МСР, как делали ранее, в прошлые сопровождения, но не стал рисковать людьми и использовал её для «духов», как западню. Все знали о подземных ходах и выходах в этих местах. За ночь «духи», вероятно, подкопали в стенах другие проходы в направлении дороги. У комбата были свои сведения от разведки…
Первая «духовская» граната попала в открытый люк, пробив его броню, контузила и легко ранила командира танка. Взрыв гранаты не застал экипаж врасплох. Ответный огонь был с трёх сторон позиций роты, танк в бешеном темпе выстрелил три снаряда перед собой, и отсёк возможность «духам» вернуться в укрытия среди развалин. Пехота закидала гранатами пять-семь боевиков, пытавшихся безуспешно поджечь танк.
Миномёты сделали залп по одной мине и затем, беспокоящие частые выстрелы батареи не дали возможность основной группе «духов» защитить своих, вести огонь по пехоте на позициях перед танком.
Бой разгорался. По танку и БТРу с медгруппой в быстром темпе было выпущено больше семи – девяти гранат с разных направлений.