Первую часть рассказа можно прочитать тут
Военная форма армейского капитана все мысли и ощущения ставила в служебные рамки выше нижнего и ниже верхнего.
Главное действо вершилось: врачебный обход заканчивался и многочисленные передвижения больных и медперсонала после вердиктов врачебного сообщества, «дали миру шанс», поехали из палат каталки и коляски в разные стороны, повезли калек с ранениями и просто больных для процедур и осмотров седых старцев военной медицины.
Я уснул и с ужасом вспомнил некий июльский день 1984 года, спустя десять минут, проснулся мокрым от внезапно выступившего пота и короткого прикосновения дежурной медсестры с обличьем Мадонны.
Короткий сон мгновенно перенёс меня на дорогу вдоль гряды невысоких гор в Кандагаре, уходящую поворотом на высокий мост над рекой Аргандаб, в группу из пяти офицеров, стоящих рядом с бронетранспортёром БТР-70, впереди трёх колонн из ста восьмидесяти автомобилей и боевой техники длинной больше двух километров. Впереди них, ближе к мосту, пять БТРов и пять танков, один из них, с двумя антеннами, командира роты, водили стволами по противоположному берегу и в направлении разрывов снарядов.
Они, одетые в выгоревшую от палящего солнца, полевую форму из хб обмундирования, в армейских панамах, рассматривали, растущие в вышину на фоне голубого неба тёмно-серые клубы пыли и дыма за мостом, вдоль дороги, в двух - трёх километрах от них.
Грохот от разрывов снарядов, выпущенных орудиями артиллерийской батареи 122-мм пушек-гаубиц, стрелявшей с закрытых от глаз позиций, где то недалеко, за небольшой горкой, был достаточно сильным и заставлял всех людей в машинах колонн с открытыми окнами, стоящих офицеров, вздрагивать и громко общаться. Отовсюду, из боевой техники в колоннах, слышались: шипение работающих радиостанций и обрывки текста переговоров командиров.
Я стоял среди них, слушал разговоры товарищей, курил, передавая мной привезённую сигарету «Гродно» из Союза, по кругу.
Личный состав, вооружение и вся техника в транспортных и в других колоннах Ограниченного контингента Советских войск в Афганистане определялся приказом командира части организационно-штатной структурой на время выполнения целей и задач командировки. Находиться в такой колонне, в её походных и боевых порядках можно было только на законных основаниях и по решению командира.
Перед выходом колонны из военного гарнизона на построении личного состава всегда отдавался боевой приказ на совершение марша, в котором были сведения о противнике, задача подразделения, соседних подразделений, боевой расчёт на действия в случаях нападения, пожара, стихийных бедствий и задачи приданных групп военных специалистов связи, сапёров, медиков, боевого охранения. А также, кто и кого замещает в случаях гибели командиров, специалистов и водителей.
Приказом командира части я был назначен начальником охраны и обороны колонны бригады на время командировки с задачей доставки продовольствия, ГСМ и боеприпасов в пустынный батальон и в наши склады из армейских хранилищ военного гарнизона возле города Шиндант. Меня интересовало всё и вся вокруг.
Один из офицеров, с полевым биноклем, всматривался в развалины, бывшие жилищами и заборами садов, в иные времена, гранатовых деревьев, фиников, виноградников и прочих растений зелёного цвета вдоль дороги, где медленно, перемешиваясь с серой пылью, поперёк «бетонки», плыли свежие от разрывов снарядов чёрно-белые клубы дыма. Другие, стоящие рядом, обсуждали результаты артиллерийского обстрела с задачей частичного разминирования местности.
Пару часов назад, солдаты и офицеры отрядов сопровождения колонн видели в этих развалинах вооружённых людей. Всем было понятно, что афганские боевики, одна из местных или чужих банд, прибывших по пустынным и горным тропам, готовились к атаке на «трассу жизни». Вероятно, они, называемые по-местному, - «душманы», заминировали дорогу и всё, торчащее в зелени вдоль неё рядом.
Каждый готовился к выполнению своей задачи и … возможному ранению, никто не думал о смерти. Госпожа «авось» шептала: «пронесёт…». Напряжение людей нарастало с каждой минутой.
В слепящий полдень, когда тень от человека имеет длину пять-семь сантиметров, а температура воздуха, под любым навесом, за шестьдесят градусов, перед поворотом дороги, ведущей за речку Аргандаб, стояли три автомобильные колонны, проехавшие через город Кандагар по бетонной трассе, уходящей далее, на север Афганистана, к границе с бывшим Советским Союзом.
Это были грузовые бортовые автомобили КАМазы и УРАЛы колонны нашей бригады, частью с прицепами, с большими бочками, с тремя БТРами охраны в составе мотострелкового взвода, усиленные сапёрным отделением на своих двух КРАЗах, санитарной машиной, автомобилем ГАЗ-66 с будкой-радиостанцией Р-140.
За ней, на некотором удалении, тянулись две, колонны бензовозов, машин-тягачей с длинными полуприцепами и цистернами для топлива, укреплёнными в кузовах железными цепями. Это были, так называемые в те годы, «наливняки» из автобата дивизии, стоявшей севернее от нас пятьсот километров, в общем военном гарнизоне советских и афганских войск, вокруг аэродрома возле города Шиндант. Колонны были усилены шестью КАМАЗами с зенитными спаренными установками ЗСУ-23-2. Они состояли из двух спаренных артиллерийских автоматических орудий калибром 23 мм на поворотных станках и укреплялись в кузовах автомобилей.
Все грузовики и цистерны были пустые, но для афганских боевиков это обстоятельство не имело значения. Мы знали: им хорошо платили за каждого убитого советского военного и любую сожжённую ими технику.
Возможности вернуться назад, под защиту бригады, после прохода улиц и окрестностей города, у нас не было, сзади был «ад»: места и отрезки дороги с названиями Кокаран, ГСМ, Чёрная Площадь с десятками больших чёрных пятен и железными ржавыми «скелетами» от сожжённых машин и боевой техники.
Впереди был тоже «ад» длиной в пять километров, с названием «Нагаханский поворот», с разбитыми подрывами от мин мостом и отрезком серповидной по форме, бетонной трассы. Десятки чёрных обгоревших остовов машин торчали внизу от дороги. слева и справа среди зелени и развалин «дувалов» – ограждений участков садов и рядов виноградника из самана.
Серая лента дороги была видна, как на ладони, выше разрушенных бывших жилищ и рядов длинных, высоких и узких земляных остатков насыпей виноградников с обеих сторон от дороги.
У «дембелей», солдат и офицеров, видевших «всё и вся» на войне за два года, при упоминании вслух этих словосочетаний, поднимались на голове волосы.
Впереди стоящий БТР-70 был командирским и отличался от других: наличием двух длинных гибких штырей 4-х метровых антенн в кормовой части и небольшим навесом над люком сзади башни с двумя спаренными пулемётами: крупнокалиберным 14,5 мм КПВт, и 7,62 мм пулемётом ПКТ.
Сверху башни был привязан крепёжными верёвками за проушины и три «ноги» штатного станка, автоматический гранатомёт АГС-17.
Каждый бывалый солдат знает, что если «ноги» станка АГС-17 приварены к петлям башни, гранатомёт долго «не живёт» по причине жёсткой работы «коромысла» для передвижения ленты с гранатами внутри корпуса гранатомёта, а верёвка, даёт люфт и возможность «дышать», гасит отдачу при стрельбе.
Офицер, смотревший в бинокль, часто его передавал остальным и отдавал команды солдату, сидевшему на броне БТР за башней под навесом в надетом обрезанном наполовину, шлемофоне. Часто встречаемая в Афганистане в те годы, такая конструкция-«самопал», таким образом, модернизированного танкового шлемофона, позволяла слышать всех вокруг и одновременно быть в эфире в режиме «дуплекс», когда радиостанция Р-123М, знакомая каждому армейскому служаке тех лет, включалась от голоса, говорившего в «тангенту» или в приделанный сбоку к шлему микрофон от лётного шлёма.
К нему часто обращались офицеры с короткими фразами, и он отвечал. Это был радист командира роты. Радийная машина колонны с будкой-радиостанцией, стоявшая через три машины, дублировала в эфире и через громкоговоритель «аппаратной», в открытую дверь, озвучивала все подаваемые команды.
Послышалась одна из долгожданных команд офицера с биноклем, отданная зычным голосом для всех: «Заводи!».
Радист её повторил три раза. Так отдают циркулярные, для всех, приказы-команды на войне. Заводившиеся танки Т-62М с рёвом изрыгнули клубы чёрного дыма и хищно задвигали дула своих орудий, экипажи проверяли работу всех систем и механизмов боевой техники перед возможным огневым столкновением.