«Три мушкетера» — самая знаменитая из книг Александра Дюма-отца. Думаю, не ошибусь, если скажу, что нет в России человека, который не читал роман или хотя бы не смотрел одну из многочисленных его экранизаций.
И, конечно, каждый слышал хотя бы однажды имя главного ее героя и знает, что у книжного д’Артаньяна был реальный прототип.
Звали его Шарль Ожье де Батц де Кастельмор. Д’Артаньяном он назвался, отправившись на «завоевание» Парижа.
Шарль Ожье де Батц де Кастельмор (д’Артаньян) был одним из семерых детей Бертрана де Батц, сына мещанина Пьера де Батца, присвоившего себе после женитьбы на Франсуазе де Куссоль дворянский титул, и Франсуазы де Монтескью д’Артаньян, происходившей из обедневшей ветви знатной семьи графов де Монтескью.
«На самом деле у нас есть три д’Артаньяна: д’Артаньян из книг Александра Дюма, д’Артаньян де Куртиля и реально живший д’Артаньян. Вся сложность заключается в том, что первый в определенной степени зависит от второго, второй — от третьего, а о третьем, настоящем, почти ничего не известно», — написал в своей книге «Три д’Артаньяна» Сергей Нечаев.
Это не совсем так. Информация о реальном д’Артаньяне есть и ее немало. Хотя в биографии его и есть лакуны — что неудивительно, если помнить, что человек этот жил добрых полтысячелетия назад.
Так, например, нам известно, что Шарль де Батц д’Артаньян был младшим из сыновей Бертрана и Франсуазы. И когда остальные его братья уже «вылетели из родового гнезда», он еще мальчишкой бегал по лужам.
Но год рождения настоящего д’Артаньяна нам, к сожалению, неизвестен.
И так — со значительной частью информации о нем. Что-то мы знаем, о чем-то догадываемся.
Мы знаем, что он служил в королевских войсках, что он был мужественным и верным слугой, но мы ничего доподлинно не знаем о дуэльных и военных подвигах д’Артаньяна в ранние годы его службы. Мы можем предполагать, что личная жизнь его была бурной — об этом намеками «свидетельствуют» некоторые из его современников. Но подробности нам неизвестны.
Однако мы знаем довольно много о «семейной жизни» настоящего д’Артаньяна. О ней я и хочу вам сегодня рассказать.
Итак Шарль Ожье де Батц де Кастельмор, д’Артаньян был женат.
Со своей будущей женой он познакомился в 1658 году во время поездки в Лион, куда он сопровождал Людовика XIV. Там должны были состояться (и, собственно, состоялись) «смотрины» — молодого короля знакомили с Маргаритой Савойской, которая, как объявлялось, претендовала на руку и сердце Людовика. Впрочем, в действительности планы Мазарини и Анны Австрийской состояли в другом. Этим «демаршем» они хотели поторопить испанского короля принять необходимое Франции решение.
Так и случилось.
В последнюю минуту план помолвки Людовика с принцессой Савойской был сорван в результате внезапного прибытия посланника Католического короля, приехавшего для того, чтобы предложить королю Франции руку инфанты Марии-Терезии Австрийской.
Но сегодня речь не об этом. Речь о том, что именно в это время д’Артаньян и познакомился со своей будущей женой.
Она была весьма недурна собой.
По крайней мере, Эжен д'Ориак, писатель, видевший ее портрет, описывает ее так:
«Она была молода, но уже носила на лице следы неизбывной печали. Ее глубоко посаженные черные глаза поблекли от слез, и ровная матовая бледность заливала ее лицо. При этом она была красива, но скорее красотой изящества, нежели красотой формы».
Ее можно было назвать мечтой всякого бедного дворянина. Молодая и довольно богатая, не обремененная детьми, вдова — Анна-Шарлотта-Кристина де Шанлеси, дочь барона Сент-Круа, на первый взгляд, соответствовала всем чаяниям д’Артаньяна.
Она была дочерью сельского дворянина, происходивший из древнего шаролезского рода. И, конечно, д’Артаньян, получив согласие вдовы на брак с ним, был очень рад. Младшему сыну бедного гасконского рода заключение такого союза казалось невероятной удачей.
Впрочем, довольно скоро он понял, что не все складывается так, как ему представлялось. Прежде всего, при обсуждении брачного контракта Анна-Шарлотта-Кристина де Шанлеси проявила необычайную мудрость и… настойчивость.
Так что когда в полдень 5 марта 1659 года в малом зале Лувра два нотариуса из Шатле в присутствии жениха, невесты и приглашенных лиц «составили» брачный контракт (по сути — представили его, разумеется), обнаружилось, что контракт устанавливал общее владение супругов всеми доходами и приобретенной совместно недвижимостью, но оставлял в полном владении вдовы собственность, перешедшую к ней по наследству от первого мужа, и те поместья, которыми она владела до замужества.
(взято тут)
Кое-что, впрочем, д’Артаньяну перепало.
Это «кое-что» нотариусы записали так:
«...каковая мебель, а также часть других сумм и прав, перечисленных выше, включая сумму в 30000 ливров, находящуюся в обороте, переходят в совместное владение, а оставшиеся сверх того упомянутые средства и права будут и впредь принадлежать госпоже будущей супруге и ее родственникам, как и таковые же расходы, которые в настоящее время производит упомянутый господин супруг, а также средства, которые он получит в будущем от продаж или возмещений, останутся собственностью его и его родственников».
«Она также настояла на упоминании в дополнении к контракту о том, что совместное супружеское хозяйство не должно зависеть от долгов, сделанных до вступления в брак. Конечно же, ей следовало заранее обо всем позаботиться! В случае смерти мужа она должна была получить вдовью часть имения размером в 4 тысячи ливров ренты, обеспечиваемой покуда не существующим состоянием «поименованного господина будущего супруга» исходя из его «движимого и недвижимого имущества, каковое бы ни наличествовало ныне и в будущем». Кроме того, было оговорено, что в таком случае «поименованная госпожа будущая супруга будет проживать в одном из домов, кои будут числиться принадлежащими поименованному господину будущему супругу на день его кончины». (Жан-Кристиан Птифис «Истинный д`Артаньян»)
Очевидно, это было не совсем то, на что рассчитывал д’Артаньян.
К тому же довольно скоро выяснилось, что и характер у недавней вдовы не сахар. Правда, следует признать, что и д’Артаньян не слишком много прикладывал усилий для того, чтобы сделать жизнь своей молодой жены такой, какой она хотела.
Как это часто бывает, в браке оба они решали свои собственные задачи. Д’Артаньян надеялся на большее внешнее благополучие, которое должны были дать ему положение семьянина и вышеупомянутое приданое жены, которое, как вы понимаете, оказалось для него практически недоступным. А молодая жена его желала оставить опротивевшую ей провинцию и снова обосноваться «в свете».
И тот, и другая желаемого не получили.
Довольно скоро оказалось, что жизнь д‘Артаньяна, полная всякого рода приключений, не устраивает дочь барона Сент-Круа.
Она прожила с ним шесть лет. Собственно… как — «прожила»? Д’Артаньян почти все время был «на службе». «Долг для меня превыше всего» — писал он ей в редких письмах.
Так что в 1665 году она, поняв, что жизнь ее будет всегда вот ровно такой, вернулась в свое родовое имение, куда д’Артаньян наезжал время от времени. Редко. Для того только, чтобы уладить всякие «общесемейные» дела.
В браке у них родилось два сына — Луи и Шарль.
Есть и «тайна», которую пока никто не раскрыл: оба сына по неизвестной причине были крещены не сразу.
«Первый родился в начале 1660 года, возможно, в Париже, второй появился на свет в июле 1661 года в Шалоне-на-Соне. Этот второй ребенок был крещен малым крещением без наречения имени и какой-либо официальной церемонии шалонским викарием капитула св. Винсента, о чем повествует регистрационная книга прихода. Крещение сыновей д'Артаньяна состоялось только в 1674 году после смерти отца». (Жан-Кристиан Птифис «Истинный д`Артаньян»)
Удалившись в провинцию, Анна-Шарлотта сделала еще один «ход конем».
«Боясь, что ее приданое (та часть, которая находилась в совместном пользовании; прим. мое) будет пущено на ветер, она в присутствии судейских секретарей Шатле отказалась от совместного владения имуществом, «оставляя за собой все, что было ею приобретено и получено после вступления в брак». (Ж-К Птифис «Истинный д’Артаньян»)
Она прожила довольно долго. И информацию о ее жизни в провинции можно получить из… «судебных» источников.
Жена д’Артаньяна современникам была известна тем, что бесконечно судилась — с соседями, братом ее покойного первого мужа Антуана Дама, с кузеном, который унаследовал родовое имущество.
Так что, надо полагать, д’Артаньян не приходилось слишком колебаться, выбирая между службой королю и возможной «семейной жизнью»))
***
подписывайтесь на мой канал