В Днепре нас ждала мама. Там была моя родительская квартира, но не мой дом. Мой дом был где-то в другом месте. Только теперь я не знала в каком.
Мама конечно была очень рада, что наконец-то увидела внука и дочь. Ромашка тоже был счастлив встретится с папой и бабушками. А я ушла в себя. Занялась своим здоровьем, которое было порядком расшатано за последние пару месяцев. Пыталась хотя бы примерно вписать себя в здешнюю жизнь и поняла, что она сюда не вписывается.
Ну, не могла я, пройдя такой путь, отмотать всё и вернуться на исходные позиции. Я с детства недолюбливала Украину. Ну, не было у меня там ощущения корней. Каждый раз, когда возвращалась с летних каникул от бабушек из России, я испытывала стресс и апатию. Только вернувшись, сразу начинала отсчет времени до следующего лета. И так из года в год.
А в тех обстоятельствах остаться на Украине вообще было для меня смерти подобно. И я решила ехать под Питер - в небольшой город, где жила моя родная тётя и где я оформляла свои гражданские дела. Всё это время тетя интересовалась моей судьбой, поддерживала меня морально и в общем-то была не против нашего переезда к ней. По-крайней мере, мне хотелось в это верить.
У мамы я провела почти полтора месяца. Всё это время старалась находиться дома. В стенах квартиры было как-то спокойнее. За её пределами - разгорался конфликт между Украиной и Россией. Думаю, что меня даже на работу бы здесь не взяли, увидев в резюме опыт работы в Москве.
С ГлавРедом мы всё это время переписывались, но очень пассивно. В основном инициатором была я. Это мне не давало покоя такое окончание наших отношений. Это я не могла никак смирится с текущим положением вещей. Чувствовала абсурдность ситуации: страсти по мужу как буд-то мне 16... Ерунда какая-то...
Я конечно своих эмоций ему не навязывала, но думаю, что они и так сквозили в моих как будто небрежных к нему письмах.
Он же был спокоен как слон. Ничего не выяснял, ничего не просил, чувств не проявлял. На мои вопросы отвечал развернуто, но строго по существу.
Мы снова общались письмами. Но это были совсем другие письма. В них в каждой строчке сквозила даже не горечь, а какая-то безысходность. С моей стороны примешивалась тоска, с его - наверное разочарование.
Его письма опять можно цитировать. Они, как всегда, мудры и содержательны. Как жаль, что его мудрости так не хватало нам в реальной жизни...
- Я не могла не заметить , что за 3 недели ты ни разу не выступил инициатором разговора - ни плохого, ни хорошего. Ты держался выбранной линии поведения и никуда не сворачивал. Наверное, тебе это далось легче. И наверное так и нужно, что бы я смогла осознать неизбежность разрыва. Пока у меня не получается. Душа все равно тянется к тебе.
Я предугадываю твой возможный ответ, что это я ушла от тебя. Обстоятельства нашей жизни были такие, что я не могла остаться. Но я помню, что в первый месяц нашей совместной жизни я обращалась к тебе с просьбой помочь сберечь НАС, если что-то пойдет не так. Мне не хватило твоей помощи, увы... А может просто НАС уже не осталось...
- Ты почему-то постоянно создаешь какую-то атмосферу безысходности, все время движешься по кругу, не желая открыть другую дверь, войти в нее, свернуть на другое направление и "разорвать" этот круг. Решений всегда много, однако ты выбираешь безысходность, как будто наслаждаешься мучениями.
Я тоже тебя люблю, однако понимаю, что характер твой никогда не изменится, ты всегда будешь такой, какая есть - слишком задиристой и чересчур дерзкой. А это не нравится не только мне, ты и сама это знаешь... Быть другой для тебя невыносимо, так как тебе приходится приспосабливаться, а это тяжело.
Ты права в другом - я старше и на мне лежит большая ответственность за случившееся. Мне нужно было быть прозорливее, дальновиднее и мудрее когда мы с тобой решали начать жить вместе, сразу, бесповоротно. А я, как дурак, подстраховался обычным предупреждением, что тогда у тебя был муж, квартира, садик для ребенка и прочее. А со мной тебе придется горе мыкать неизвестно сколько. Ты ответила, что хуже, чем есть не будет. И я этим удовлетворился, обрадовавшись от счастья. А ведь нужно было учитывать, что люди говорят одно, а делают совсем другое. Мы всегда знаем какими мы должны быть, но это не означает, что мы такие и есть на самом деле. Для того, чтобы понять кто есть кто на самом деле, нужно прожить вместе какое-то время. Я с этим не стал считаться, не захотел.... А должен был....
Так что и ты меня прости....
Я тоже очень скучаю по Ромашке и по тебе, но мне страшно от одной мысли, что наши скандалы могут повториться вновь. А они повторятся, если мы будем жить снова вместе.
Вот таким мазохизмом я занималась, не желая принять очевидное: он меня видел в каком-то ином свете. И саму ситуацию он видел тоже какой-то иной. Очень трудно договориться с человеком, когда у тебя одна проблема, а у него совсем другая. Надо было это признать и смириться с этим. Но я же "досматриваю плохой фильм до конца" - так я сама писала в начале нашего общения. А он встает и уходит. Вот каждый из нас и делал то, что умел и то, к чему привык. Мне нужно было убедиться, что это конец. А он уже и так все понял. Разговор не клеился.
В общем, через полтора месяца я опять собрала свой красный чемодан, но поехала к тете под Питер. Нужно было узнать что там с видом на жительство, а от этого уже плясать дальше в своих действиях.
Ромашку решено было оставить на Украине с бабушками и папой. Слишком непонятным было моё будущее чтобы таскать ребенка за собой.
