Предыдущая глава
Глава 22. (Продолжение рассказа "Прикосновение души")
В женском следственном изоляторе в Печатниках, в одиночной камере сидела Кристина. Завтра должен состояться суд, потому что именно сегодня по настоянию адвоката, она наконец подписала признательные показания, понимая, что дальнейшее отпирательство бессмысленно.
После этого ей разрешили свидание с Олегом. Он упорно приходил каждый день под окна тюрьмы, словно ждал, что её скоро выпустят и закончится этот тягучий страшный сон. Но сама Кристина уже знала, что это конец. Только мысль о скором материнстве не давала ей окончательно впасть в уныние.
Кристина поняла, что за всё в этой жизни нужно платить. Вот и ей нужно заплатить своей свободой в обмен на то, чтобы родился этот малыш, её плоть и кровь. Когда она провела первую ночь в общей камере, то её там успели побить, за то что она колотила в дверь и кричала, чтобы её немедленно выпустили и позвонили дяде.
Вертлявая узница Зинка, которая ждала суда вот уже не первый год в этом самом изоляторе, решила показать дерзкой новенькой, кто в доме хозяин. Поэтому когда её перевели на следующий день в одиночку, Кристина восприняла это, как добрый знак - значит она всё выдержит.
В глубине души она понимала, что заслужила всё это. Ночами её изводили страшные сны, после которых она просыпалась вся в холодном поту. Ей часто снился Андрей, который стоял молча у её изголовья и смотрел на неё с немым укором, словно вопрошая: "За что? За что ты поступила так со мной? Что я сделал не так?"
Потом на смену ему приходила Алла. Но сестра не молчала, она строго и требовательно допытывала Кристину:
- Тебе так нужен был мой муж или всё-таки тебе были нужны мои деньги? Что было первично, скажи, любовь или материальные блага?
Кристина ничего не могла ей на это ответить, а лишь в исступлении повторяла снова и снова:
- Прости меня, прости, прости, я виновата, прости, - а потом тут же просыпалась и губы её продолжали шептать эти же слова.
Мысли о будущем ребёнке, с тех пор, как она узнала, что должна стать матерью, изменили её. Хотя возможно, что она изменила своё отношение к жизни ещё раньше, когда в её жизни появился Олег. Пусть не сразу, пусть постепенно, но деньги перестали быть для Кристины чем-то более значимым, чем когда-то.
Чувство вины буквально сводило её с ума, особенно после ночных кошмаров и она даже несколько раз порывалась признаться и в причастности к убийствам мужа Андрея и сестры Аллы.
Но внутренний голос всякий раз останавливал её, говоря, что прежде всего ей сейчас надо думать о дальнейшей судьбе ребёнка. Уже ничего невозможно исправить или изменить.
Когда Кристину привели в комнату для свиданий и напротив неё сел Олег, то он поначалу даже испугался, настолько она была непохожа на себя. Осунувшееся лицо и лихорадочный блеск глаз казалось выдавал, что с девушкой творится что-то неладное. Она была словно на грани безумия.
Олег взял её за руки и осторожно прикоснулся к ним губами, пока охранник делал вид, что рассматривает что-то важное на противоположной стене, а потом спросил, осторожно заглядывая ей в глаза:
- Любимая, тебе что-нибудь нужно? Я там тебе передал, тебе позже занесут сумку. Там всё самое необходимое. Мне сказали, что завтра суд, я обязательно приду, ты жди и держись. Хорошо?
- Спасибо, Олежек, я держусь. Приходи, я буду тебя ждать, - еле слышно шептала в ответ Кристина, а потом разрыдалась, понимая, что он единственный, кто думает о ней и кому она нужна даже в таком плачевном виде и состоянии духа.
- Я был у Мигалёва в офисе, он сказал, что не станет тебе помогать. Нам остаётся только уповать на судью, - сказал ей Олег, на что Кристина никак не среагировала.
Зато встрепенулся охранник, который будто бы очнулся и сказал о том, что свидание закончено и увёл девушку в камеру. Потом он украдкой принялся звонить кому-то и после того, как ему ответили на звонок, триумфально произнёс:
- С тебя поляна, у меня не новость, а бомба. Знаешь кто сидит у нас в одиночке? Племянница самого Мигалёва. Ты не знал? Ну тогда репортаж в номер, сенсация у тебя в кармане. Завтра состоится суд, приезжай и у тебя будет эксклюзив из первых рук.
К вечеру все газеты и журналы наперебой запестрели статьями с громкими заголовками о том, что Кристина Леошина обвиняется в покушении на Мигалёва Константина Сергеевича и на данный момент находится в следственном изоляторе. Федеральные новостные каналы тоже не остались в стороне и на все лады заговорили об этой громкой новости.
Репортёры стали осаждать головной офис компании "Интер-Москоу-Аудит" и изолятор, где держали девушку. Вся Москва загудела как улей и поползли слухи. Мигалёв рвал и метал. Он тут же вызвал к себе Забелину Алину Игоревну и грозно ходил по кабинету от окна к стене и обратно, словно отмеряя шагами площадь комнаты.
Когда девушка, осторожно постучав, вошла, то шеф посмотрел на неё взглядом, полным брезгливого презрения и сказал, как отрезал:
- Я, признаться ,думал о вас лучше, чем вы есть на самом деле. С этого дня вы более не работаете в нашей компании, получите полный расчёт в бухгалтерии и все компенсационные выплаты, после чего покиньте этот офис немедленно. И чтобы вашего духу здесь больше не было.
- Постойте, почему, за что? Что вам про меня наговорили? Вы всё неправильно поняли, - растерянно повторяла ничего непонимающая Алла, которая поначалу подумала, что Мигалёву что-то стало известно об обмане с её несуществующей работой в Нидерландах.
- А как же наши расчёты? Я же уже всё подготовила, все документы находятся в папке, - продолжала она.
Мигалёв смотрел на девушку, которая беспомощно держала в руках папку и нервно теребила её. На мгновение ему снова показалось, что что-то подобное он уже слышал или видел, но встряхнувшись от наваждения, он твёрдо сказал ей:
- Я своих решений не меняю, вы уволены, - и с этими словами он указал девушке на дверь.
Алла почти сразу же покинула офис компании и её сопровождали перешёптывания и торжествующие взгляды большей части женщин, работающих в "Интер-Москоу-Аудит", которые так и не стали ей подругами.
Она только зашла в свой бывший отдел и попрощалась со всеми. Многие ей искренне сочувствовали и жалели, но никто не знал причины её увольнения, впрочем, как и она сама.
Константин Сергеевич сидел за столом и вертел в руках карандаш. Он упрямо напрягал свою память, желая вспомнить знакомую картинку, связанную с обликом Алины. И вспомнил - хоть и не сразу, но память всё-таки выдала ему искомый файл.
Он вспомнил до мельчайших подробностей, как на следующий день после смерти дочери, стоял в палате и плакал, когда вдруг вошла девушка и принялась истерично искать свою папку с документами и всё восклицала, что она будет жаловаться. Это была Алина Забелина, которая по её словам в это время должна была находиться в Амстердаме.
Мигалёв тут же спохватился и решил снова переговорить с девушкой, но её уже и след простыл. Она ушла, даже не получив расчёт, сказали ему в бухгалтерии. Он ещё долго размышлял обо всём и решил докопаться до истины, намереваясь завтра же поехать в больницу.
