Эмма Моисеевна вздохнула и, тяжело поднявшись с кресла, открыла двери кладовки.
Весна на дворе, пришла пора разобрать скопленный за год хлам и выбросить ненужное.
В приготовленный мусорный мешок с безжалостной легкостью отправились старые резиновые сапоги, соломенная шляпка, пара матерчатых сумок, надтреснутый пластмассовый горшок для цветов и морально устаревшая настольная лампа с гнущейся во все стороны стойкой, на которой был закреплен металлический синий плафон.
Всё перечисленное добро давно не пользовалось владелицей и покорно ждало своего часа быть выкинутым на помойку.
Что-то ожидало своей минуты год, а что-то и добрых три.
Напоследок Эмма ещё раз окинула взглядом разобранную кладовку и внезапно нахмурилась.
Глаза наткнулись на квадратную коробку из крепкого пожелтевшего картона .
Женщине не нужно было заглядывать во внутрь, чтобы узнать что в ней хранилось.
Она знала это наверняка.
Коробка стояла в самом дальнем углу на верхней полке, заботливо прикрытая белой хлопчатобумажной наволочкой.
Эмма Моисеевна не прикасалась к бумажному ящику очень много времени.
Сколько конкретно?
Старушка пожала плечами.
Она уже и не помнила..
Знает только, что точно не заглядывала в неё последние лет пятнадцать.
Лишь изредка женщина стирала, а затем гладила наволочку и снова накрывала ею коробку, ни разу не открыв крышку и не заглянув во внутрь.
Эмма Моисеевна вышла из кладовки, вытащила мешок с ненужным хламом и закрыла за собой двери.
Вечером, переделав все дела и налив себе рюмочку отличного коньяка десятилетней выдержки, Эмма присела в свое любимое кресло и стала перебирать события ушедшего дня.
Перед глазами немедленно всплыла картонка под белой наволочкой.
Эту картинку женщина гнала прочь из своей памяти весь день, но почему-то именно сегодня, воспоминание не торопилось уходить и назойливо возвращалось снова и снова.
Раздраженно фыркнув и махом допив коньяк, Эмма Моисеевна отправилась в кровать.
Однако старой женщине не спалось и она ворочалась с боку на бок.
В голове назойливо играла знакомая мелодия, крутилась снова и снова, как заезженная пластинка.
Пластинки..
Именно с них все началось, с этих гадких пластинок.
С песен одной группы, которую она не любила и не понимала..
Ни тогда, ни сегодня...
В коробке, которая много лет жила в темной кладовке, хранилась коллекция виниловых пластинок в старых, пожелтевших от времени бумажных конвертах.
И на каждой из них крупными черными буквами было написано только одно слово "THE BEATLES".
Со своим мужем Вениамином Фридманом она познакомилась в институте.
Он учился на четвертом курсе, А Эмма на втором.
Вениамин был записным красавчиком и умницей, плюс комсоргом , а Эмма - обычной застенчивой девушкой с длинной рыжей косой толщиной с кулак.
Как потом говорил её Веня, именно эта коса и привлекала внимание молодого человека.
Уж больно густыми были волосы необыкновенного медного оттенка.
Сначала он просто приглядывался к студентке медвуза, а потом набрался храбрости пригласил её на танец, когда студенты праздновали Новый год в городском клубе.
К этому времени Эмма уже знала, что ее друг страстно увлечен английской группой с названием " Битлз".
Имея от рождения абсолютный слух, она искренне не понимала, как кому-то может нравится музыкальный ансамбль с названием, которое звучало крайне неблагозвучно.
Как-будто, человек собрался сказать что-то мягкое , певучее: "Бии....", но потом ему внезапно отрубали язык и он шепеляво заканчивал: "Тлз."
Ко всему прочему, у Вениамина имелся друг Васька - меломан, съехавший с катушек на почве любви к ливерпульской четверке.
Друзья выискивали любую возможность, чтобы добыть новые пластинки с записями песен " Битлз" и слушали их с утра и до поздней ночи, по долгу обсуждая тонкости исполнения.
Вариантов добычи винилового счастья было два.
В первом случае, ребята обменивались пластинками с хорошими знакомыми, которым могли доверять - в сообществе битломанов многие знали друг друга в лицо.
Во втором, платили сумасшедшие деньги , дабы заполучить из-под полы заветный виниловый диск -в худшем случае выпущенный фабрикой "Мелодия", а в лучшем - фирменный, нелегально привезенный из-за границы.
Даже, пару раза смотались в Москву на "Горбушку", потому что цены за пластинку в Москве были в разы меньше, чем на Урале.
Вообще-то, это предприятие было достаточно рискованное
В Советском Союзе для студентов комсомольцев покупка тлетворной музыки могла закончится плачевно, вплоть до отчисления из вуза.
В семидесятом году случились сразу две свадьбы - Эммы с Вениамином и Васьки с его невестой Леной.
Друзья поселились неподалеку друг от друга , жили в соседних дворах и дружили семьями.
В тот же год, к ужасу парней, официально распался "Битлз".
А в семьдесят первом, в обеих семьях с разницей в один месяц, народилось по мальчику.
Вениамин, влюбленный в Пола Маккартни страстно мечтал назвать сына Полом.
Однако, с таким именем ребенка вряд ли зарегистрировали бы в Загсе, так как в Советском Союзе называть детей иностранными именами было не принято.
Поэтому официально младенца нарекли Павлом, но в семье его всегда называли Полом.
Васька же ,был фанатом Джона Леннона.
Поэтому в свидетельстве о рождении его ребенок значился как Евгений (Женя), в то время как в миру он был исключительно Джоном.
Эмма долго не могла привыкнуть к тому, что вместо колыбельных Вениамин ставил маленькому Полу слушать пластинки битлов.
Муж часто смеялся, рассказывая Ваське , что из всей коллекции пластинок маленький Пол предпочитает слушать исключительно "Love songs", где собраны любовные песни группы и особенно хорошо засыпает под "Yesterday" и "Girl".
Эмму бесило, что если вдруг с кем-то заходил разговор о "Битлз" её муж сразу же забывал обо всем на свете - и о сыне, и о молодой жене, и о своих обязанностях.
Вениамин мог вернуться домой лишь под утро, всю ночь слушая пластинки в компании таких же чокнутых битломанов, как он сам.
Бывало, что в погоне за новой пластинкой Веня спускал на её покупку всю, только что полученную им зарплату и маленькая семья весь следующий месяц существовала лишь на скромную ставку детского педиатра Эммы.
В доме постоянно звучала музыка с песнями "Битлз",велись разговоры об исключительности ливерпульской четверки и о её феномене.
Со временем Эмма начала ненавидеть всё, что было с ней связанно..
Первого сентября семьдесят восьмого года Пол и Джон пошли в школу и все десять лет просидели за одной партой.
Практически сразу после окончания школы поздней осенью оба попали в призыв в армию и их, обритых наголо и с брезентовыми рюкзаками за спиной, провожали с железнодорожного вокзала.
Джона, в силу его роста и фактуры определили в десантные войска, а Пола в Москву- охранять Кремль.
Дружившие всю жизнь парни сделали невозможное и уговорили приемную комиссию дать им возможность служить вместе.
В результате воинский долг они отдавали в одной части и в одной роте.
А потом...
Потом мальчиков отправили в Афганистан.
Они подорвались в БТРе в апреле восемьдесят девятого, за месяц до начала вывода советских войск.
Хоронили их тоже вместе - в цинковых гробах в стенах родной школы.
Ни Эмме, ни Вене больше так и не удалось еще раз увидеть любимое лицо единственного сына.
Веня как-то сразу сник и резко постарел.
И перестал слушать свой любимый "Битлз".
В доме стало непривычно тихо и стало слышно как тикают ходики в настенных часах.
Первым не выдержал Васька, он умер от инфаркта через год.
Вениамин продержался семь лет.
Правда, в последний перед смертью год он стал снова слушать "Битлз", но только одну пластинку "Love songs".
Чаще всего звучали две песни - "Yesterday" и "Girl".
А потом Вени не стало.
После похорон Эмма Моисеевна собрала музыкальную коллекцию мужа в одну большую картонную коробку, закрыла ее крышкой, а сверху прикрыла старой наволочкой.
От пыли.
Периодически женщина наволочку стирала, затем гладила и снова застилала ею коробку.
Замуж она больше не выходила и всю оставшуюся жизнь прожила одна.
Старушка Фридман вряд ли бы смогла ответить на вопрос с какой целью двадцать пять лет хранила ненавистные старые пластинки в глубине темной кладовки.
Эмма Моисеевна ещё долго ворочалась в постели и никак не могла уснуть.
Где-то в темноте комнаты с портретов, висящих на стене, на нее смотрели вечно молодые Вениамин и Пол.
За окном начало светать.
Эмма присела на кровати, затем решительно нащупала ногами тапочки и поднялась.
Прошла в гостиную и включила светильник, висящий между креслом и комодом, на котором стоял старенький проигрыватель мужа.
Открыла двери в кладовку и нерешительно замерла на пороге.
Затем, подошла к полкам и приподнявшись на цыпочках , достала коробку.
Охнула под ее тяжестью, когда ставила на пол.
Скинула наволочку, сняла крышку.
Перебирая непослушными пальцами пожелтевшие от времени конверты пластинок, нашла нужный.
Квадратный белый конверт с горизонтальным коричневым овалом посредине.
Четыре мужских графичных лица.
Надпись на английском.
Не закрывая двери кладовки , неторопливо вернулась в гостиную.
Включила проигрыватель.
Внимательно прочитав название песен на пластинке, поставила ее нужной стороной кверху.
Опустила на винил лапку с иглой..
Присев в глубокое кресло, плеснула в стакан коньяка и сделала небольшой глоток.
Почувствовала, как тепло разливается в груди, в которой всё медленнее стучало её собственное сердце.
Под его затихающий ритм, как и много лет назад -
она снова слушала до боли знакомые слова:
"Yesterday, all my troubles seemed so far away
Now it looks as though they're here to stay
Oh, I believe in yesterday ..."
( фото из инета).