1852
Ходилъ на охоту съ Н[иколинькой]. Ничего не писалъ. —
1853
[Хасав-Юрт.] 28, 29, 30 Окт., 31 Октября и 1-е Ноября. — 28 и 29. Провелъ въ томъ сознательномъ тяжеломъ бездействiи, которое происходитъ отъ постоянно занимающей непрiятной мысли. Ходилъ 29 целый день на охоте, болталъ съ Епишкой, игралъ въ карты и читалъ бiографiю Шиллера, написанную его свояченицей. Чрезвычайно заметенъ въ ней поверхностный взглядъ на великаго человека сантиментальной женщины и лица, слишкомъ близкаго поэту, поэтому находящагося подъ влiянiемъ мелочныхъ домашнихъ недостатковъ, утратившаго должное уваженiе поэту. —
30. После обеда выехалъ съ Зуевымъ и Громаномъ въ Хасавъ-Юртъ, съ темъ чтобы лечиться отъ мнимаго ш[[.....]]. Ночевалъ въ Шелковой, где Зуевъ своими сужденiями (не подлыми, но не благородными) и болтовней окончательно убедилъ меня въ своей пустоте и въ огромномъ разстоянiи насъ морально разделяющимъ. —
31. Целый день провелъ въ дороге. Въ Таш-кичахъ, дожидаясь оказiи, я слышалъ, какъ хозяйка солдатка, прiйдя въ замешательство, потому что отказала поверить богатому жиду Табуну семячекъ на пятакъ, начала доказывать жиденку, что Табунъ по нашему, по русскому, ей дядя: «значитъ твой отецъ былъ Еврей, и его братъ, выходитъ, Табунъ, такъ и значитъ, что онъ, т. е. Табунъ, его братъ» и т. д. Нищiй летъ 70-ти Татаринъ, который шутя толкалъ меня и которому я далъ хлеба и водки, такъ былъ тронуть моей лаской, что все время, которое я тамъ пробылъ, онъ смотрелъ на меня съ выраженiемъ самой трогательной благодарности и какъ мальчишка старался угадывать мои желанiя и прислуживать мне. Онъ уверялъ, что ему только 40 летъ. У Татаръ, какъ и у всехъ народовъ въ состоянiи необразованiя и постоянной нужды, старость не есть титулъ на уваженiе, а только титулъ на дешевую покупку ихъ услугъ. Велико было моральное развитiе Спартанскаго народа. —
Подъезжая къ Хасавъ-Юрту, показалось на два ружейныхъ выстрела человекъ 10 Татаръ, и храбрецы Кабардинцы, какъ и всегда водится, закопошились и перетрусились. Одинъ солдатъ въ авангарде сказалъ: Какъ бы откуда съ другой стороны не гикнули! Вотъ истинный трусъ! Онъ выразилъ свою боязнь такъ, что она могла сообщиться другимъ. — Вечеромъ въ Хасавъ-Юрте, какъ и всегда, ужъ говорили при мне Офицеры, не зная того, что я былъ въ оказiи, что нынче было нападенiе на оказiю. Вчера Зуевъ выказывалъ передъ Олиферомъ всю свою светскость и утонченность; находилъ, что дрожички Алексеева страмныя и т. д. Удивительно, какъ могутъ эти люди, выросшiе въ грязи и подъ палкой, не стыдясь передъ самими собой, смеяться надъ чемъ нибудь! — Еще странно, что эти люди, какъ Зуевъ, любящiе цивилизацiю, иностранныя слова, литературу, музыку, о которыхъ они имеютъ самыя смешныя, офицерскiя понятiя, [могутъ] внушать своими разсказами доверiе другимъ и больше, чемъ люди истинно образованные. — Впрочемъ эта странность происходитъ отъ того, что я живу между этими людьми съ ограниченными взглядами. Они понимаютъ одинъ другаго. — Нынче опять бегали на тревогу. Я читалъ Капитанскую дочку и увы! долженъ сознаться, что теперь уже проза Пушкина стара — не слогомъ, — но манерой изложенiя. Теперь справедливо — въ новомъ направленiи интересъ подробностей чувства заменяетъ интересъ самыхъ событiй. Повести Пушкина голы какъ-то. Вотъ мысли, которыя приходили мне въ эти 4 дня и которыя я успелъ отметить для памяти въ маленькой книжке.
Невозможно следовать определенiямъ разумной воли только вследствiе ея выраженiя. Необходимо употреблять хитрости противъ своихъ страстей. Добро прiятно делать для каждаго; но страсти часто заставляютъ насъ видеть его въ превратномъ свете. А разсудокъ, действуя непосредственно, безсиленъ противъ страсти, онъ долженъ стараться действовать одной на другую. Въ этомъ заключается мудрость. —
<Нелепости сновиденiя происходятъ отъ того, что разсудокъ теряетъ способность критики надъ отношенiями: онъ не можетъ различать сравненiя отъ тожества и всякое. —>
Шиллеръ совершенно справедливо находилъ, что никакой генiй не можетъ развиться въ одиночестве, что внешнiя возбужденiя — хорошая книга, разговоръ — подвигаютъ больше въ размышленiи, чемъ годы уединеннаго труда. — Мысль должна рожаться въ обществе, а обработка и выраженiе ея происходить въ уединенiи.
Япишка говоритъ, что ежели человекъ идетъ да смотритъ на свое платье, онъ швинья. На какой низкой степени развитiя тщеславiе! Какъ наивны его уловки!
Въ 2 верстахъ отъ Шелковой во времена Ермолова, или даже прежде, находилась кр[епость] Ивановская, которую, какъ говоритъ Епишка, раззорили за то, что будто было ложно показано, что въ ней 40 церквей. —
Гуйма ковровая кибитка, въ которой живутъ Ногайскiя бабы и девки. —
Одна изъ главныхъ причинъ ошибокъ нашего богатаго класса состоитъ въ томъ, что мы не скоро привыкаемъ къ мысли, что мы большiе. Вся наша жизнь до 25 иногда и больше летъ противоречитъ этой мысли; совершенно на оборотъ того, что бываетъ въ крестьянскомъ классе, где 15 летъ малый женится и становится полнымъ хозяиномъ. Меня часто поражала эта самостоятельность и уверенность крестьянскаго парня, который, будь онъ умнейшимъ мальчикомъ, въ нашемъ классе былъ бы нулемъ.
Странно, что все мы таимъ, что одной изъ главныхъ пружинъ нашей жизни деньги. Какъ будто это стыдно. — Возьмите романы, бiографiи, повести: везде стараются обойдти денежныя вопросы, тогда какъ въ нихъ главный интересъ (ежели не главный, то самый постоянный) жизни и лучше всего выражается характеръ человека. —
Есть разрядъ милыхъ, благородныхъ (хотя большей частью несчастныхъ въ жизни и неуважаемыхъ), которые какъ будто живутъ только для того, чтобы выжидать случая пожертвовать собой для другого или для чести, и которые живутъ только съ той поры, съ которой начинается это пожертвованiе.
Часто случалось мне удивляться и завидовать основательному и точному взгляду людей, читавшихъ мало.
Всякое оконченное на черно сочиненiе пересматривать, вымарывая все лишнее и не прибавляя ничего. Это первый процесъ.
Читая разсказъ какой-то Англiйской барыни, меня поразила непринужденность ея прiемовъ, которой у меня нетъ, и для прiобретенiя которой мне надо трудиться и замечать. —
Шамиль 1846 ходилъ въ Кабарду и имелъ славное для русскихъ дело съ Левковичемъ, который съ 6 ротами и 2 крепостными орудiями наткнулся на него уже по сю сторону Терека, около Змейки, и, выдержавъ его атаки, отступилъ, потерявъ 120 ч[еловекъ] и не оставивъ ни одного тела. —
Самонадеянность и уверенность (aplomb) зависятъ не отъ блестящаго положенiя, а отъ успеха на избранномъ пути, какъ бы онъ ни былъ ничтоженъ. —
Сулейманъ-Эфенди въ 1846 году былъ посылаемъ Шамилемъ на Правый Флангъ для собранiя всадниковъ; въ 1847 при постройке Ахчоя онъ вышелъ къ Русскимъ. Изъ Воронежа куда былъ посланъ на жительство, онъ ездилъ въ Мекку и на возвратномъ пути присталъ къ Немирнымъ берегамъ. —
Карачай нейтральный народъ, живущiй у подошвы Эльборуса, отличается своей верностью, красотою и храбростью. —
Въ 1848 году Карачаевскаго князя, мстившаго врагу своему Кабардинскому князю, приказано было арестовать въ Пятигорске; но дикарь не сдался и былъ убитъ съ 4 нукерами целой ротой солдатъ.
Бываютъ лица, къ числу которыхъ принадлежитъ и мое, и какимъ я хочу выставить героя Р[омана] Р[усскаго] П[омещика], которыя чувствуютъ, что они должны казаться гордыми, и чемъ более стараются выказать на своемъ лице выраженiе равнодушiя, темъ боле кажутся надменными. —
Часто въ сочиненiи меня останавливаютъ рутинныя, не совсемъ правильныя, основательныя и поэтическiя способы выраженiя; но привычка встречать ихъ часто заставляетъ писать ихъ. Эти-то необдуманные, обычные прiемы въ авторе [?], недостатокъ которыхъ чувствуешь, но прощаешь отъ частаго употребленiя, для потомства будутъ служить доказательствомъ дурнаго вкуса. Мириться съ этими прiемами: значитъ идти за векомъ, исправлять ихъ — значитъ идти впередъ его. —
Занятiя. Бiографiя Шиллера. Отъездъ. Зуевъ, Табунъ. Старикъ Нищiй. Неуваженiе къ старикамъ. Тревога. Трусъ. Прiездъ. Светскость Зуева. Слогъ Пушкина. О управленiи своими страстями. Развитiе мысли. Наивность тщеславiя. Ивановская. Гуйма. — Причина ошибокъ людей нашего класса. Денежные интересы. Люди любящiе самопожертвованiе. Люди мало читавшiе. — Правило для исправленiя сочиненiя. Непринужденность прiемовъ. Левковичъ. Причины applomb. Сулейманъ-Эфенди. Карачай. Убiйство Карачаевскаго князя. Лица гордыя. Строгость къ выраженiямъ.
1856
[Москва.] Въ дороге, думалъ только о В[алерiи], несовсемъ здоровъ, прiехалъ въ Москву ночью, остановился у Шевал[дышева].
1857
Кошемары битыя всю ночь. Началъ писать — нейдетъ. Пошелъ ходить, прочелъ Nord. Обедалъ дома хорошо. Опя[ть] пробовалъ писать К[азаковъ], чуть чуть написалъ. Дуракъ, поехалъ въ клубъ, где прочли о искустве въ Америке. Лучше бы къ Сушк[овымъ].
1865
Та же строгая гигиена. Совершенно здоров, как бываю редко. Писал довольно много. Окончательно отделал Билиб[ина] и доволен. Читаю Maistr'a. Мысль о свободной отдаче власти. —
1889
Встаю поздно, хожу, думаю. Писал письма Поше, В[асилию] И[вановичу], Майнову, Леве. Они беспокоятся о Р. и прислали письмо. Читал Disciple. Какая гадость! Апатия во мне. Вечером еще письма, Тане и еще кому-то. Думал: Люди говорят: La planète roulera ainsi quand elle ne sera plus qu’une boule sans air et sans eau, dont l’homme aura disparu comme les bêtes et les plantes, и им кажется, что такие соображения очевиднее всего доказывают ничтожество человека; а между тем ничто так очевидно не показывает его величие, вечность. Ведь одно из двух: или это рассуждение есть рассуждение червяка, не могущего иначе думать, как в нелепых формах пространства и времени, и тогда всё рассуждение это вздор, или то, что рассуждает об уничтожении мира, не есть то, что может уничтожиться.
1890
Как хорошо в 15 ст[ихе] III гл[авы] Послан[ия] Иоанна: человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. Не человек вступает в жизнь вечную. А жизнь вечная бывает в человеке. И бывает и есть она в человеке, когда есть в нем любовь — Бог, любовь ко всем, радостная, не усиленная. —
1891
Сегодня 1 Ноября Бегичевка, у Раевского. Мы здесь уже 5-ый день. Живем хорошо. Есть дело. Написал статью: Хватит ли хлеба? Много есть, что записать, но теперь поздно. Лягу спать. Завтра постараюсь записать. Нынче что-то очень хорошее думал и забыл.
1896
Нынче 1-е Ноября Я. П. Всё время нездоровится и не работается. Написал только письма, в том числе в Кавк[азский] дисци[плинарный] бат[альон]. — Вчера, ходя ночью в метель по снегу, натрудил сердце, и оно болит. Думаю, что я очень скоро умру. Затем и записываю. Думаю, что умру без страха и противления. Сейчас сидел один и думал о том, как удивительно, что живут отдельно люди: подумал о Стасове, как он сейчас живет, что думает, чувствует? О Количке тоже. И так странно, ново стало знание того, что они, все они, люди, живут, а я не живу в них, что они закрыты от меня.
1900
Кочеты. Е. б. ж.
1908
Я. П. Е[сли] б[уду] ж[ивъ].
1909
Никак не думал, что два дня пропустил. Вчера вернулся Леонид. Оч[ень] трогает он меня своей серьезной религиозностью. Я чувствую, что он молится почти всякую минуту. Ничего не писал. Приехала З[ося] Стахович. Писем немного ответил и читал Рамакришна. Слабо. Вечером почти простился с Леон[идом]. Третьего дня почти то же, или забыл. М[ихаил] С[ергеевич] чужд. Да, к обеду приехал Сережа, тоже, к несчастью, чужд. — Сегодня приехали Голд[енвейзер] и Страхов, привезли от Ч[ерткова] бумаги. Я всё переделал. Довольно скучно. Простился с милым Леонидом и писал и читал письма.
Забыл, третьего дня б[ыла] оч[ень] интересна поездка в волостн[ой] суд. Встретился там с Вас[илием] Мор[озовым], Тарасом. Говорил с ними серьезно.
1) Удивительная слепота матерьялистов. У меня есть чувство — пять: з[рение], с[лух], об[оняние], вк[ус], ос[язание]. Хорошо. Весь мир обусловлен этим, общим всем людям и общим всем существам основным чувством осязания. Хорошо. Я, человек, испытываю чувство зрения, слуха... но это не всё: я могу спросить себя, что я испытываю сейчас зрением, или слухом, или осязание[м], или об[онянием], или вкусом? И испытывать самое чувство и сознание этого чувства, т. е. могу перенести свое сознание на то или другое чувство. Мало того: я думаю, я могу спросить себя: о чем я думаю? Что же это то, что сознает и спрашивает? Это не чувство и не мысль — это сознание жизни. Но могу ли я спросить себя, что такое это сознание? и сознать сознание? Нет. Стало быть, это главная основа того, что мы называем жизнью. А что это такое? То, что мы называем жизнью и к[отор]ое, хотя и связано с тем, что представляется нам телом, никак уж не может быть объяснено телесно.
2) Ни про что вещественное нельзя сказать, что оно есть.
Всё вещественное только происходит и проходит. Если что есть, то только то, что невещественно.
3) Особенно ясно понял нынче одуряющее влияние «науки», т. е. запоминания чужих мыслей. Ничто так, как это нагромождение чужих мыслей не атрофирует, не умерщвляет так способность иметь свои мысли и уметь управлять ими.