Академическая свобода в том виде, в каком мы ее знаем сегодня, основана в 19 веке. В то время не только преподаватели могли самостоятельно принимать решения по своим предметам, но и студенты были удивительно свободны с сегодняшней точки зрения.
Лоррейн Дастон из Института истории науки им. Макса Планка в Берлине занимается развитием научной свободы и ее пределами.
Три факта об академической свободе.
Во-первых, с точки зрения долгосрочной исторической и межкультурной перспективы, существовало и остается относительно немногочисленным общество, в котором поиск знаний ради себя признается как ценность как таковая или как деятельность, заслуживающая постоянной поддержки.
И в тех редких случаях, когда общества берут на себя такие нормативные, институциональные и финансовые обязательства, они устанавливают пределы неограниченного любопытства.
В средневековом европейском университете эти ограничения ссылались на религиозное учение (как в Париже в 1277 году, когда были осуждены некоторые аристотелийские доктрины, такие как вечность мира).
Многие современные общества проводят эксперименты на людях (и все чаще на некоторых видах животных), когда они могут причинять сильную боль или ставить под угрозу жизнь и конечности.
Требования об ограничениях могут исходить и от самого исследовательского сообщества.
Например, в случае недавней просьбы ведущих генетиков о введении временного моратория на редактирование генома зародышевых клеток и эмбрионов человека. Академическая свобода является одновременно редкой и ограниченной.
Экономисты отказались придумывать статистику.
Во-вторых, как значение академической свободы, так и ее оправдание различаются не только в зависимости от времени и места, но и в одно и то же время и в одном и том же месте.
Это во многом зависит от того, что, по мнению ее сторонников, представляет наибольшую угрозу для академической свободы в конкретном контексте. Даже если мы ограничимся настоящим моментом и обществами с примерно одинаковыми академическими институтами, в этом вопросе существуют значительные различия.
Например, многие индийские ученые в настоящее время протестуют против индуистских активистов, которые используют цензуру, суды и угрозы насилия в отношении историков.
Потому что они нашли археологические доказательства того, что индусы ели говядину в прошлом.
Или потому что они оспаривают утверждение (сделанное премьер-министром Нарендра Моди) о существовании генетических исследований и самолетов в Индии даже в ведические времена.
В этом контексте религиозный экстремизм в сочетании с шовинизмом представляет собой конкретную и явную угрозу академической свободе.
С другой стороны, в Аргентине экономисты и статистики потеряли работу из-за того, что они отказались манипулировать официальной статистикой инфляции. Чтобы соответствовать розовым прогнозам правящей партии.
И рисковали штрафами, если настаивали на публикации точных данных в научных журналах. Для этих ученых коррумпированное правительство было объявлено врагом.
В Соединенных Штатах мнения разделились.
По поводу того, что академическая свобода, скорее всего, будет поставлена под угрозу морализмом и политической корректностью, демонстративным незнанием спорного правительства, требуют достоверной информации об изменении климата и вакцинах или путем чрезмерной коммерциализации. Академическая свобода имеет черты хамелеона, она приобретает цвет окружающей среды.
Исследования всегда являются зависимыми.
В-третьих, существует существенное различие между независимостью и автономией, которое часто упускается из виду при обсуждении вопросов академической свободы.
Исследования, особенно в современных эмпирических науках, почти никогда не являются независимыми. Ученые зависят от поддержки религиозных общин, правительств, университетов, промышленных партнеров и частных спонсоров и от поддержки культуры в целом. С тем чтобы они могли проводить исследования - будь то в библиотеке, лаборатории или на местах.
Эта поддержка носит как финансовый, так и моральный характер.
Финансовая часть очевидна, особенно во времена чрезвычайно дорогостоящих измерительных средств (таких как Большой адронный коллайдер в Женеве или Европейская южная обсерватория в Чилийской пустыне).
Но моральная поддержка еще более важна:
Если общество не признает бесплатные исследования, основанные на знаниях, в качестве неотъемлемой ценности, его лучшие и самые способные члены будут иметь мало мотивации посвящать свои таланты и энергию такой сложной, ненадежной и сравнительно низкооплачиваемой работе.
В этом смысле лишь немногие исследователи, которые финансируют свою работу за счет собственных средств, также находятся в зависимости.