Автор: Николай Соснов
Ирина.
Рабочее утро Ирины Склянчук началось с кофе и унижения. Загрузив страничку «Центроиздата» на рекомендательном сервисе, Ирина сразу полезла в комментарии к последнему посту. Так и есть, ее рассказ о сборнике малоизвестных произведений Этель Войнич удостоился внимания «Уве Болла». Анонимный тролль, сидящий на сайте под именем неоднозначного немецкого кинорежиссера, уже вторую неделю не пропускал ни одной ее рецензии, оставляя едкие и обидные комментарии, непременно набиравшие десяток-другой лайков.
Содержание статей Ирины «Уве Болла» не интересовало. Его коньком был поиск грамматических ошибок. Обнаружив очередной реальный или мнимый промах девушки, он формулировал безупречно вежливый, но уничтожающий комментарий.
Пиши Ирина для собственного удовольствия, она просто отмахнулась бы от назойливого граммар-наци и забыла о нем через минуту, но писала она по заданию издательства. Шел ее испытательный срок на первом после окончания журфака постоянном месте работы. Ирина понимала, что должна показать себя не просто хорошим, а по-настоящему безупречным специалистом по продвижению. Иначе не удержаться.
«Центроиздат» входил в четверку крупнейших издательств России и каждый год открывал для выпускников профильных факультетов страны всего одну вакансию. Чтобы получить этот шанс, Ирина прошла отбор из сотен кандидатов и приехала в Москву с родного Сахалина с твердым намерением закрепиться в столице. Все шло просто идеально, пока ее не стал преследовать проклятый аноним. Если начальство обратит внимание на ее ошибки...
Ирина постаралась успокоиться. Истериками тут ничего не добьешься. Девушка пила кофе и обдумывала план дальнейших действий. Во-первых, надо тщательнее проверять готовый текст, хотя она и так вылизывала его сверх всякой меры. Во-вторых, хорошо бы узнать, кто такой этот «Уве Болл», и с какой радости он к ней привязался. А почему бы не спросить его самого? Или лучше не спросить, а попросить?
Воровато оглядев еще пустой в этот ранний час офис, Ирина торопливо застучала по клавишам.
Борис.
«Уве Болл», он же Борис Волчков, оторвался от статьи из американской газеты, которую переводил по заказу новостного агентства «Патриот-инфо», снял наушники, прервав громовое звучание «Звезды по имени Солнце», и устало протер глаза.
Прошлую ночь он провел за любимым занятием — комментированием безграмотных книжных рецензий, размещенных на различных сайтах возомнившими о себе блогерами и журналистами. Теперь Борис пожинал горькие плоды недосыпа. Работалось с трудом, но он просто обязан закончить перевод к вечеру. Охота на ошибки в чужих постах отнимала все больше времени. Борис уже завалил два заказа, что серьезно понизило его репутацию на бирже переводчиков-фрилансеров. Еще пара просрочек, и он лишится всех постоянных клиентов.
Борис вздохнул и открыл объявление, на которое наткнулся вчера, просматривая предложения о работе для фотографов. Это была вакансия его недостижимой мечты — место фотографа на трансокеанском круизном лайнере. Борис мог бы предоставить приличное портфолио из свадебных и курортных фотографий, но требовалось еще пройти кастинг внешности.
Он щелкнул мышкой. Загрузилась его профессиональная анкета. С монитора на Бориса смотрел апатичный тип с всклокоченной шевелюрой. Лицо тусклое, нос картошкой, уши торчком, щеки впалые. Губы замкнуты, скрывая за собой кривые зубы. С такой рожей можно выдержать конкурс только на шоу уродов.
Убрав с экрана собственную физиономию, Борис залез на рекомендательный сервис и открыл страничку Ирины Склянчук. Его глаза разгорелись, пожирая картинку на аватаре. Девочка — первый сорт. Даже косметикой почти не пользуется, потому что любая краска только портит впечатление от ее свежего здорового лица. Ирина сфотографировалась в черном пальто, идеально оттенявшем светлые волосы. Природная блондинка — такие всегда нравились Борису...и были недосягаемы для него.
Знакомиться с женщинами Борис не умел и, самое главное, давно уже не хотел. В школьные годы и на первом курсе университета он еще пытался завести себе подружку, но после многократных отказов оставил это занятие, в конечном итоге ограничив личную жизнь просмотром фильмов определенного содержания.
К тридцати годам Борис совершенно не имел опыта отношений. Да и зачем они ему? Появись у него сейчас девушка, он бы просто не знал, что с ней делать и как ее прокормить. В том, что мужчина обязан содержать свою женщину, Борис был уверен свято и абсолютно. Женщины продажны по своей природе и мужчина для них — всего лишь ходячий бумажник. Борис вел налаженную холостяцкую жизнь в уютной однокомнатной квартирке, работал в режиме фриланса, то есть ровно столько, чтобы хватало на еду, коммуналку, одежду, бытовую технику и скромные развлечения, и совершенно не собирался влезать в ярмо ради какой-то бабы. Впрочем, дамы тоже не торопились впрягать Бориса в свою колесницу.
Однако, женщинами Борис все-таки интересовался. Он изучал их, как фотохудожник, холодно и отстраненно любуясь красотой моделей. И он любил поправлять их невежественные тексты, переполненные дурной орфографией и поставленными невпопад запятыми. Борис получал огромное удовольствие, указывая самовлюбленным красоткам на ошибки, выставлявшие их перед публикой малообразованными дурочками. Особенно ему нравилось расправляться с теми из них, кто профессионально работал с текстами. Поэтому Ирина Склянчук стала для него просто даром небес.
Впервые Борис столкнулся с Ириной случайно около десяти дней назад в вагоне переполненной подмосковной электрички. Он ехал в Москву на раннюю фотосессию, а Ирина, видимо, спешила на работу. Девушка ухитрилась занять одно из смешных цветных кресел, к которому толпа пассажиров прижала Бориса. Он вцепился в ручку, торчащую из спинки кресла, и оказался в идеальной позиции для наблюдения за смартфоном Ирины. Девушка вышла с него в социальную сеть и загрузила собственную страничку. Так Борис узнал ее имя, фамилию и место работы. Фотографии на фоне хорошо известных ему вывесок выдали место жительства Ирины: она совсем недавно приехала с Сахалина и поселилась в том же безликом подмосковном городке, где с рождения жил Борис.
Вернувшись домой, Борис нашел Ирину на сервисе книжных рекомендаций и принялся систематически изводить придирками в надежде, что однажды она не выдержит и ответит ему в комментариях. Тогда он всласть покуражится над неумехой. Но пока что она игнорировала его.
Борис посмотрел последние комменты и уже хотел вернуться к переводу, когда заметил поступление нового личного сообщения. Кликнув по нему, он не поверил своим глазам: Ирина написала ему! В письме она очень вежливо благодарила «Уве Болла» за поправки и просила впредь посылать свои советы в личных письмах, а не выносить их на суд клиентов издательства.
Борис расхохотался. Ого, девчонка-то раскатала губу! Хочет превратить тролля в безмолвного и бесплатного редактора. Шальная мысль пришла ему в голову. Борис набрал ответ:
Давай обсудим сотрудничество? В девять вечера приходи к фортепианной фабрике. Встречаемся у ворот.
С его стороны это было форменное издевательство. Фортепианная фабрика — легендарная городская заброшка, обросшая мифами о привидениях и реальными историями грабежей. Ни одна местная девушка не согласится на свидание там даже днем. Но Ирина-то приезжая. Если купится, будет настоящая потеха. Вряд ли, конечно. Но канал связи он на всякий случай оставил открытым.
Борис надел наушники и под любимого Цоя вновь погрузился в хитросплетения американской политики. Через час музыка прервалась. Приятный женский голос известил Бориса, что ему поступило новое текстовое сообщение от Ирины. Ответ был коротким: «Я приду».
Ирина.
Изящные наручные часики показали ровно девять. Ирина внимательно осмотрела площадку перед ржавыми воротами фортепианной фабрики. Свет последнего по счету уличного фонаря, установленного у старого трамвайного депо, сюда уже почти не добирался, но полная луна на безоблачном небе позволяла разглядеть пространство достаточно детально. Ни души. Тролль из Интернета запаздывал.
Поначалу она вовсе не намеревалась тащиться поздним вечером черт знает куда ради встречи непонятно с кем. Даже не ответила наглецу отказом. Но через полчаса Ирину вызвала начальница и распекла по полной программе за нерадивость.
- Вам поручили рецензию на подарочное издание Толкина, - гремела пожилая тетка, начавшая путь в издательский бизнес еще в перестройку с позиции корректора партийной газеты, - важнейший проект! А вы запороли статью и опозорились на весь белый свет! Две орфографические ошибки! Три пунктуационные! Ладно бы их не заметили, но теперь благодаря «Уве Боллу» каждый посетитель сервиса видит, что «Центроиздат» берет на работу двоечниц!
Ирина вышла от начальницы в состоянии близком к обмороку. Не успела сесть за компьютер, как к ней подлетела Раиска, соседка по рабочему столу и победительница прошлогоднего отбора, и зашептала на ухо:
- Александровна специально тебя топит! Подумаешь, какой-то граммар-наци поругал в комментах! Из-за этого не увольняют. Просто у нее племянница есть на твое место! Она ее уже три года пытается пристроить куда-нибудь. Раньше меня хотела выгнать, да руки коротки, папа-то мой в мэрии человек не последний!
Как ни странно, информация Раиски успокоила Ирину. Нечего нюни распускать. Она приехала в Москву бороться за место под солнцем. Если есть хоть микроскопический шанс договориться с «Уве Боллом» по-хорошему, надо непременно им воспользоваться. В конце концов по комментариям видно, что человек он образованный и культурный, явный интеллигент. А с интеллигентами Ирина обращаться умела. Она послала «Уве Боллу» сообщение о согласии на встречу.
Вернувшись домой с работы, Ирина переоделась в теплый спортивный костюм, нашла на карте здание старой фортепианной фабрики и отправилась на вечернюю пробежку. В качестве меры предосторожности она написала подробную записку о предстоящей встрече и прикрепила ее магнитом на дверцу холодильника. Света, девушка, с которой Ирина совместно снимала гостинку, работала диспетчером такси в ночную смену. Если с Ириной что-нибудь случится, утром она найдет бумажку и заявит в полицию.
И вот, теперь Ирина стоит на холодном осеннем ветру перед приоткрытыми воротами на мертвую фабрику и ждет «Уве Болла». Где же он?
Борис
Шутка получилась даже лучше, чем он ожидал. Борис давно вычислил, где живет Ирина, и, держась на расстоянии, проводил ее от самого дома до ворот фабрики.
Девушка бежала трусцой, но он не отставал, вовремя срезая углы там, где она по незнанию следовала длинным путем. Один раз по пути Ирина споткнулась. Борис заметил, что при этом из ее кармана что-то выпало. Дождавшись, когда она отбежит достаточно далеко, он подобрал предмет — просроченную именную карту на посещение фитнес-центра, чей-то стародавний подарок. Борис ощутил непривычное возбуждение: он обзавелся памятным трофеем!
У ларька, где знакомый Борису узбек торговал шавермой, расстояние между ними сократилось до минимального. Потом Борис свернул на соседнюю улицу и по крышам гаражей добрался до лестницы, по которой залез на идеальный наблюдательный пункт — крышу закрытого трамвайного депо. Отсюда он сейчас следил, как Ирина переминается с ноги на ногу в ожидании «Уве Болла».
Насмотревшись вдоволь и сделав уйму фотографий на свой «Никон», Борис плотоядно облизнулся и направился к лестнице, чтобы спуститься с крыши.
Ирина.
В половину десятого Ирина решила уйти. Ей стало ясно, что «Уве Болл» просто посмеялся над ней. Скорее всего, он даже не из этого города. Что она о нем знает? Абсолютно ничего. Возможно, это вообще не он, а она. Сидит какая-нибудь неврастеничка в Нижнеурюпинске и вымещает климакс на всех, кто попадается под руку.
Перед уходом Ирина воткнула в уши наушники-капельки. Прежде чем она успела включить музыку, позади послышался шорох. Ирина повернулась к воротам фабрики.
- Уве Болл? Это вы? - спросила девушка.
От ворот к ней стремительно метнулось нечто темное.
Борис.
Бориса разбудил грохот выбитой двери. Он разлепил веки и успел увидеть бледные сполохи рассвета на потолке, прежде чем два дюжих омоновца выдернули его из постели и с матюками уложили лицом в пол. Щелкнули наручники. Какие-то люди бесцеремонно ходили по квартире и передвигали его вещи. Борис молчал, шокированный происходящим. Через пару минут кто-то восторженно закричал, остальные принялись его поздравлять, будто с выигрышем в лотерею. Еще через минуту сцена радости повторилась.
Наконец, его подняли и посадили на кровать. Плотный мужик в вязаном свитере под шерстяным пиджаком прокашлялся, шумно выпустил газы и, осклабившись, заявил Борису:
- Чистосердечное можешь не писать, заставлять не будем. Нам это ни к чему. Тем более, начальство нынче предпочитает поменьше признаний и побольше улик. Точно я говорю, Дунаев?
Его молодой коллега, с интересом изучавший содержимое компьютера, с готовностью подтвердил:
- Так точно, товарищ капитан.
- Перечисли гражданину Волчкову, чем мы располагаем, Дунаев, - велел товарищ капитан.
Молодой принялся загибать пальцы:
- Продавец шавермы его опознал. Он видел, как Волчков шел вслед за девушкой. Это раз. В записке она указала, что идет на свидание, назначенное через Интернет неким «Уве Боллом». Это два. Мы просмотрели ее переписку и убедились, что приглашение отправлено вот с этого самого компьютера, принадлежащего Волчкову. Это три. И, наконец, при обыске квартиры Волчкова обнаружен именной документ, выданный жертве сахалинским фитнес-центром, а в фотокамере нашлись снимки девушки на месте убийства.
- Это швах, - подытожил капитан. - Признание нам ни к чему. Закрываем дело в лучших традициях полицейских сериалов на основании прямых неопровержимых улик.
- Жертве? - разлепил пересохшие губы Борис. - Какой жертве?
- Твоей, - ответил капитан. - Ирине Склянчук, которую ты ограбил и убил вчера вечером тупым предметом по голове. Кстати, чем орудовал? Трубой? Монтировкой? И куда ее дел? Где деньги и смартфон погибшей?
- Я ее пальцем не тронул! - закричал Борис.
- Твое счастье, - признал капитан. - А то на зоне несладко пришлось бы. Там насильников не любят. Или, наоборот, любят. Это как посмотреть.
Борис застонал и попытался объяснить, что, спустившись с крыши депо, он сразу вернулся домой, а Ирину убил кто-то другой, скорее всего, приблудный уголовник, каких много промышляет в том неспокойном районе, но его уже никто не слушал. Оформляя протокол обыска, полицейские говорили о футболе и отчетах, которые вовремя не сдал какой-то Петрович, из-за чего пригорело всему отделу.
Покидая тихую уютную квартирку, Борис подумал, что в книге собственной жизни совершил грубую помарку, настолько непростительную, что всесильный редактор человеческих судеб решил стереть его вместе с ней.
Нравится рассказ? Поблагодарите журнал и автора подарком.