– Пражский Орлой вчера были остановлен, причина не сообщается. Разочарованные пражане и многочисленные туристы собрались на Староместной площади и требуют объяснений, – Толстячок сложил «Лидове Новины». – Вот и все новости, достойные внимания.
Афочка вильнула хвостом, я же просто подумал, что визит пана Швейка, комиссара пражской полиции, не за горами.
И точно – не прошло и четверти часа, как пан Швейк уже сидел в гостевом кресле.
– Дело, конечно, пустяковое – но только на первый взгляд.
– А на второй? – спросила Афочка.
– Куранты наши – самые древние из действующих, это знают все. Но не все знают, что любая поломка их оборачивается бедствиями для Праги, для всей Чехии, и даже, не побоюсь сказать, для всей Старой Империи. Примеров тому, по счастью, немного, часы ломаются редко, но и война с Наполеоном, и выстрелы в Сараево, и Мюнхенский сговор случились в тот же месяц, когда в механизме были замечены неполадки.
– Какие же неполадки в механизме обнаружены сейчас?
– Механизм исправен, в том-то и дело. Но стрелки застыли и не двигаются.
– Но тогда вам нужен часовщик – проверить крепление стрелок, может, смазать, может, наоборот, закрепить.
– Часовщик, пан Новотный, всю ночь трудится на башне. Он-то и сообщил, что исчезли Смерть и Рыцарь. А вот это совсем уж нехорошо.
– Смерть и рыцарь?
– Позвольте, я расскажу, – вмешался в разговор Толстячок. – Помимо прочего, каждый час Орлой показывает маленькое представление. По обе стороны циферблата выходят фигурки, среди них – Смерть и Рыцарь. И теперь, как я понимаю, их нет.
– Совершенно верно, нет, – сказал комиссар Швейк.
– Украли? Любители редкостей, думаю, готовы заплатить немалые деньги, чтобы поместить в своих замках или катакомбах подобные сувениры, – предположил я.
– Мы рассматриваем эту возможность, – без энтузиазма сказал Швейк.
– Но, полагаю, опасаетесь другого, – не спросила, а уточнила Афочка.
– Конечно. Сувениры что, сувениры – неприятность, и только, поставил копию, да и ладно.
– Так поставьте! – сказал я.
– А если они обидятся?
– Кто?
– Рыцарь и Смерть? Вернутся, а место занято?
– То есть вы хотите сказать, что они ушли сами? Каменные фигуры?
– Не каменные, а деревянные. Ну да, ушли. Улетели. Переместились. Переселенье душ тоже не исключаю. Это же Прага.
– Тогда что ж, тогда даже и не знаю, – протянула Афочка.
– Неужели ничего невозможно сделать? – пан Швейк говорил спокойно, но это было спокойствие смертника.
– Почему нельзя? Можно.
И мы поехали в трактир «У чаши».
– Трактир нынче не тот, – предупредил комиссар Швейк.
– Но сосиски там подают? – спросила Афочка.
– Сосиски подают, – согласился Швейк.
– А что смиховское на пильзенское сменили, так мы трезвенники, все трое, – успокоила комиссара Афочка.
– Вы туда уже заходили? – Швейк внимательно посмотрел на Афочку.
– Вы заходили. А я учуяла.
И вот мы в трактире.
– Собакам нельзя! С мышами нельзя! Брысь! Слезай, а то полицию позову! – зашумел официант, когда я вскочил на стол. Но Толстячок только отмахнулся, Афочка же вообще не удостоила официанта вниманием. А пан Швейк схватил наглеца за ухо и, крепко держа, что-то прошептал, отчего официант побледнел, рухнул на колени и так, на коленях, уполз на кухню, откуда вскоре вернулся с тарелкой шпикачиков, которую поставил перед Афочкой, после чего уполз, не смея показать спину.
– А мы? – спросил я.
Тут как тут другой официант. С большим блюдом, на котором были самые разные колбаски – валашские, тальянские, шалупарские.
Я-то едва надкусил, а Толстячку – радость.
Дверь открылся, и вошел высокий бледный пражанин с большой шахматной доской, прижимаемой левой рукой к телу. А в правой у него был меч палача. Без острия, не колет, а только рубит.
– Итак, все в сборе, – сказала Афочка. – Смерть есть, рыцарь есть, зрители тоже есть, можно начинать. А можно и подождать.
– Простите, где рыцарь? И кого мы будем ждать? – спросил комиссар.
– Рыцарь – это, конечно, вы, пан Швейк. И не отрицайте, что со вчерашнего дня вы чувствуете себя, скажем так, необычно.
– Не отрицаю. Но остается второй вопрос – кого мы будем ждать?
– Я думаю, что ждать мы не будем, потому что ничего хорошего от прихода Голема ждать не придется.
– Голем идет сюда? – хором спросили Рыцарь и Смерть.
– Ну, а куда же ему ещё идти? Только он не в шахматы играть будет, а устроит очередное безобразие, бессмысленное и беспощадное.
– Пусть только попробует, – Смерть положил шахматную доску на соседний столик, а сам взялся за меч как положено, двумя руками.
– При всём уважении, пан Смерть, неживые вне вашей компетенции.
Смерть вздохнул:
– Вот так всегда. Только захочешь сделать что-нибудь доброе…
– Ничего, я и один справлюсь, – сказал пан Швейк.
– Вы полагаете, что Рыцарь может одолеть Голема? – спросил Смерть.
– Рыцарь не знаю, а комиссар полиции точно может.
И через десять минут у трактира был взвод полицейских и водометная машина.
А еще пять минут спустя пришел Голем.
Что это была за битва! Полицейские так и летали по небу, Смерть и Рыцарь тоже не сидели без дела, Голем, смываемый водомётом, раз за разом падал и вставал, и только Афочка с Толстячком ели сосиски и колбаски. Ну, и я немножко. Очень за наш «Серебряный призрак» переживал. Нравился мне автомобиль, чего уж скрывать. В нём я себя чувствовал порой английским лордом, порой вождём мирового пролетариата, который тоже был неравнодушен к шикарным авто. Но Рыцарь, он же пан Швейк, постарался, и ни полиция, ни Голем и близко не подошли к автомобилю.
Наконец, Голем был связан добротным манильским канатом, упакован в бронезьянник и увезён в неизвестном мне направлении. Верно, в глиняный карьер.
– Это даже лучше шахмат, – сказал Смерть.
– Как посмотреть, – в битве комиссару порвали китель, фуражка тоже куда-то делась, но в целом он держался бодро. – Вот не пойму, столько лет Голем стоял статуй статуем, изображая Карла Маркса, и вот нате – пришел, увидел, нахулиганил. С чего бы это?
– Мир немножко свихнулся, – объяснила Афочка. – Ну, и фея Гертруда руку приложила.
– Царица троллей? Она в Праге?
– Теперь и не знаю. Я думал, что она далеко, на острове Рудольфа. Потом пошли слухи, что она наоборот, вдруг отправилась в Африку. А теперь… Нет, в Праге её нет. Пока. Но с вождём саламандр стоит посоветоваться.
– Мы посоветуемся, – сказал пан Швейк.
– Мы обязательно посоветуемся, – подтвердил пан Смерть, забирая шахматную доску. – Этой же ночью.
Толстячок съел последнюю колбаску, и теперь нам ничего не мешало вернуться домой.
– А часы, – вспомнил я. – Пражский Орлой, как с ним быть? Рыцарь, Смерть, и всё такое…
– Поставим дублей. У нас в мэрии есть отличный 3D-принтер, пусть поработает, – ответил пан Швейк.
– Вы думаете, он сможет точно изобразить пропавшие фигурки?
– Орла нашего дона Земана он изобразил вполне пристойно, – сказал пан Смерть.
Интересно, что бы это значило? Смерть иногда выражается так, что мороз по коже.