В 2011 году на одном из англоязычных каналов на YouTube появилось видео под названием «Goodbye My Nizhni Novgorod». В нем кадры исторического города и деревянных домов перемежались с фотографиями поджогов и заброшенными, разрушенными зданиями. В середине видео крупным планом снят фрагмент работы «Система» (2010) которую я создал вместе с Антоном Мороковым, Федором Махлаюком и Яковом Хоревым. Человеческое лицо наполовину обрезано внутри пятиугольника, обнажая череп. Следующим кадром мы видим нарисованного скелета во весь рост – это моя работа 2011 года под названием «Hope is a Thief» (пер. с анг. « Надежда – вор » ) о которой я расскажу сегодня подробнее.
До момента публикации этого видео нижегородское уличное искусство и проблема сохранения исторического наследия города практически никогда небыли связаны друг с другом. Образ смерти в виде скелета, которого я нарисовал на части брандмаурной стены деревянного дома по адресу ул. Ильинская 124, стал для автора ролика метафорой уничтожения деревянного Нижнего Новгорода.
На заднем плане фотографии виден дом по адресу ул. Ильинская 126. Вокруг этого здания в 2013 году развернулись долгие противостояния между градозащитниками, застройщиком и городской администрацией. Активисты остановили снос дома на шесть месяцев, проводили круглосуточные дежурства, но в итоге дом все равно был разрушен. Сейчас на его месте идет строительство жилищного комплекса. Дом под номером 126 стал объединяющим фактором и важным прецедентом. До этого момента я плохо осознавал проблему разрушения города – помню как ночью пришли известия о том, что дом снесли и я долго не мог в это поверить. С этого момента в моей голове прочно соединилось уличное искусство и исторический город.
Но откуда такое название у работы с изображением скелета, лежащего в геометрическом гробу? В том же, 2011 году, я увидел ролик под названием «Dying and Dinner Parties». Это был отрывок из документального фильма Лили Хандерсон «Lessons for the living» в котором его герои рассказывают о своем отношении к смерти. Одна из героинь – Кэтлин рассказывает о том, как она относиться к своей собственной смерти. Более 10 лет она была волонтёром в хосписе и сама так же была диагностирована с тяжелой стадией рака. В фильме она рассказывает, что некоторые люди жалеют её за то, что у неё не осталось надежды. На это Кэтлин отвечает:
Надежда – вор! Я живу сегодня в свою полную возможную силу.
Я сегодня собираюсь хорошо провести время за шикарным ужином! Понятно? Я в хосписе, в кислородной маске, которую я беру с собой,
и я не знаю смогу ли я продержаться до конца ужина, но это то,
что я делаю.
Конечно, в 2011 году не было и мысли, что через 8 лет я сделаю проект «Сад им.» в нижегородском крематории. Уже тогда тема смерти стала появятся в моих работах, и, возможно, во многом процесс умирания нижегородской деревянной архитектуры и облик города, привели меня к изучению мортальности.
Читайте наши будущие материалы в Telegram канале мастерской "Тихая" - https://t.me/silenceworkshop
#краткиеистории