Мастера советской журналистики
Грамматика жизни
Журналист-международник, писатель-востоковед Всеволод Владимирович Овчинников. Благодаря его книгам не одно поколение советских людей познакомились с жизнью, обычаями, культурой и мировоззрением жителей таких стран, как Китай, Япония, Англия. Всеволод Владимирович на протяжении 40 лет был корреспондентом газеты «Правда», в течение 13 лет — ведущим еженедельной передачи «Международная панорама», он также автор 24 книг и огромного количества репортажей и очерков.
Что же так привлекает в его книгах? Литературный талант, увлекательное описание жизни людей из незнакомых культур, интересные факты из этой жизни и главное — подкупающая искренность, настоящее желание проникнуть в образ мышления и восприятия жизни тех, о ком он пишет. Сам Всеволод Владимирович называет это «грамматикой жизни» и говорит, что, не поняв ее, никогда нельзя верно понять и саму страну, и происходящие в ней события.
Детство
Всеволод Владимирович родился в Ленинграде. Во время блокады его отец, архитектор Владимир Фёдорович Овчинников, возглавлял комиссию по охране архитектурных памятников города. Именно благодаря его усилиям многие из них смогли уцелеть в то тяжёлое время. Благодаря работе отца Владимир отлично знал Питер, Царское Село и все их архитектурные памятники. Всеволод Владимирович говорит, что он мог бы и сам стать архитектором, пойдя по стопам отца, но сделал в молодости другой выбор, который и определил его судьбу.
Военно-морское училище
В самый разгар войны, в 1943 году, Овчинникова призвали в армию. После окончания полковой школы он поступил в военно-морское училище. Но моряком ему стать не довелось. У юноши обнаружили близорукость, и начальник училища вынес свой вердикт: «Морской офицер в очках — этот нонсенс». И Владимиру пришлось искать другой способ приложения своих сил в жизни.
Военный институт иностранных языков
Поступить в этот престижный институт было очень сложно. Несмотря на то, что в нём учились дети многих генералов и маршалов, никакого блата при поступлении не было. Единственный способ для Овчинникова пробиться в это престижное учебное заведение — нужно было выбрать самый трудный язык, что он и делает, поступая на отделение китайского языка. Через год бо́льшая часть студентов из 19 человек его курса стала умолять руководство института перевести их на любой другой язык. Овчинников был одним из немногих, кто смог овладеть этим трудным языком.
Во время обучения в институте стало складываться и новое мировоззрение будущего журналиста и писателя. Погружение совершенно в другую культуру, погружение через постижение иероглифов и языка постепенно всё глубже увлекало юношу.
Китай
Овчинников начал изучать китайский язык в 1947 году, а через два года к власти в Поднебесной пришёл Мао Цзе Дун. Вскоре образовалось и новое государство — Китайская народная республика, взявшее курс на социалистическое строительство. Вместе с установлением дружбы между СССР и Китаем стал очень востребованным и китайский язык, что определило и дальнейшую журналистскую судьбу Овчинникова.
В 1953 году Овчинников уже в Китае. Он корреспондент главной газеты СССР — «Правда». В то время сочетание в одном человеке профессиональных качеств журналиста и знание языка встречалось редко. Среди 50-60 журналистов, бывших в то время в Китае, знали язык только процентов десять, что давало им огромное преимущество. Всеволод Владимирович вспоминает, что стоило только при каком-либо китайце сказать что-то на его родном языке, как тот расцветал, и из него уже можно было вить верёвки, узнавать всё самое интересное, что происходило в жизни китайцев.
А ведь на глазах Овчинникова свершалась история нового государства, проходили все значимые события первой пятилетки. Всеволод Владимирович вспоминает, что те первые годы его журналисткой карьеры были самыми интересными.
Воспоминания тех лет легли в основу книги Всеволода Овчинникова «Тысячелетия и годы».
Тибет
Овчинникову выпала и уникальная удача стать первым советским человеком, оказавшимся в Тибете. Всеволод Владимирович вспоминал, что четыре с половиной месяца, проведённые в Тибете, заставили его почувствовать себя путешественником Марко Поло. Только одна дорога в легендарную горную страну отпугивала многих желающих туда попасть: нужно было преодолеть 13 горных перевалов на высоте свыше 5000 метров (никаких железных дорог и аэродромов тогда там и в помине не было). Сумевший же добраться до Тибета попадал в самую настоящее средневековье, век в XV или XVI, с настоящими феодалами, которыми были некоторые тибетские монастыри, и крепостными. Момент, в который писатель оказался в Тибете, был уникальным. Китайцы тогда подписали с Далай-ламой соглашение о том, что Тибет остаётся частью Китая (китайцы больше всего боялись, что Тибет отколется), а они не будут вмешиваться в дела управления Далай-ламы страной и пр.
Этой командировке была впоследствии посвящена одна из интереснейших книг Всеволода Овчинникова «Вознесение в Шамбалу».
Япония
Когда Мао Цзе Дун поссорился с Хрущёвым, Китай оказался для нас закрытым. Овчинников решает тогда обратить своё внимание к ещё одной восточной культуре — Японии. И действительно, неискушённому взгляду могло показаться, что у этих азиатских культур должно быть много общего, ведь и там и там даже пишут одними и теми же иероглифами. Правда на практике оказалось, что как в языке, так и в самих культурах скорее больше различий, чем сходства. Тем не менее, набравшись смелости, изучив азы японского языка, Овчинников убеждает редакцию, что сможет также свободно работать в Японии, как он работал в Китае.
Как вспоминает Всеволод Владимирович, по сути, он поехал в страну, практически не зная языка. Помогло полное погружение в культуру, в естественную среду жителей Страны восходящего солнца. За время своих путешествий он выработал принцип — стараться оказаться как можно ближе к обычной жизни простых людей, никаких дорогих отелей для иностранцев и прочего.
Одним из знаковых событий в жизни журналиста в этом японском периоде становится издание книги «Ветка сакуры», которая помогла Овчинникову открыть в себе и дар писателя.
«Для нашего общества она («Ветка сакуры» — прим. ред.) такой же глоток свежего воздуха, как песни Окуджавы».
Константин Симонов
Первый раз повесть была опубликована в журнале «Новый мир» в 1970 году. Она сразу же становится литературной сенсацией и приносит автору настоящую известность. А в самой Японии книга выходит сразу в трёх разных переводах и становится бестселлером.
Англия
После долгой работы в Китае и Японии мечтой Всеволода Владимировича было отправиться в США. Но попасть туда могли далеко не все журналисты, а лишь те, кто являлся элитой газеты «Правда». В любом случае для этого нужно было быть профессиональным американистом. И тогда ему предложили отправиться в Англию. Англия стала ещё одним знаковым этапом в его журналисткой и писательской карьере и впоследствии он никогда не жалел о пяти проведённых там годах. В этой стране Овчинников вплотную изучал истоки европейской системы ценности: как она складывалась и на чём основывается в современности. Система образования — это краеугольный камень английского общества. Именно она делает из мальчика настоящего джентельмена. В Англии приходилось осваивать и светские манеры, так как пока ты не станешь своим в каком-либо круге людей, никто с тобой и разговаривать не будет.
Итогом осмысления английского периода стала ещё одна замечательная книга Всеволода Владимировича — «Корни дуба».
О вдохновении для журналиста и писателя
Примером настоящей журналистики и мастерского владения словом для Овчинникова всегда был Иван Алексеевич Бунин. Всеволод Владимирович открыл его для себя уже в достаточно зрелом возрасте, но после этого никогда не расставался. Всегда, когда ему предстояла серьезная работа, или в моменты, когда не было вдохновения и опускались руки, он садился на 2-3 часа с книгой Бунина и напитывался его стилем и ритмом слова.
Настоящий журналист
«Меня всегда спрашивали, «А вот как вы справлялись с советской цензурой? Я всегда отвечал: «Не будь дураком, пиши умные вещи — и всё будет проходить. Когда ты что-то интересное раскопал, интересно написал, никто этого не затормозит». Я никогда не лез на рожон и хорошо понимал, что в советских условиях возможно, а что нереально. Я старался максимально донести читателю, что я думаю, где-то обходя какие-то невидимые барьеры советской системы».
Всеволод Овчинников
Когда уже после развала страны готовилось переиздание нескольких книг Овчинникова, редактор издательства, в котором они готовились к печати, обратился к нему с такими словами: «Всеволод Владимирович, книги выходили первый раз при СССР. Наверняка, спустя столько лет вы захотите внести в них правки, убрать моменты, написанные из-за требований той советской конъектуры».
Овчинников, как требовательный к себе журналист и писатель, сел и с карандашом в руках просмотрел все тексты. К своему удивлению, он понял, что менять ничего не хочет, потому что всё, написанное в те годы, написано честно.