Как считали отечественные и зарубежные этнографы, обычай представителей некоторых северных народов предлагать гостю свою жену преследовал две основные цели — укрепить таким способом дружеские связи с нужным человеком или же просто обогатиться . В некоторых случаях северянки уступали пришлым мужчинам просто вследствие быстро зародившейся симпатии.[С-BLOCK]
Примеры подобной «стремительной любви» жительниц Крайнего Севера с гостями из других селений описал российский и советский этнограф, член-корреспондент АН СССР по отделу палеоазиатских народов профессор Петроградского университета Лев Яковлевич Штернберг в своей монографии «Гиляки, орочи, гольды, негидальцы, айны» (она вышла в 1933 году в Хабаровске, уже после смерти исследователя).
Лев Яковлевич лично знакомился с бытом гиляков (нивхов) и так писал про половые отношения женщин этого малочисленного народа (в том числе, и замужних) с мужчинами-чужаками: «… Неприступность [женщин] наружная, скрывающая внутреннюю похотливость. …И если гость произвел надлежащее впечатление, то дело завершается очень быстро. … Мужчина ее выследит у колодца, на ягоднике, а то просто поймает в сенях и тогда, после краткого символического диалога… вопрос решается крайне просто. Иногда дело обходится без слов, ограничиваясь безмолвной символикой, прикосновением… , и если эта символика не встречает отпора, согласие женщины обеспечено».[С-BLOCK]
Как считает другой русский этнограф, директор Музея кочевой культуры, действительный член Русского географического общества Константин Валерьевич Куксин, обмен женами у чукчей был способом укрепления родства, и участвовать в этом процессе имели право только «названные братья», и то лишь представители разных «профессий» — морские охотники и оленеводы. Такое «братание» было выгодно в плане обмена добываемым товаром в суровых северных условиях, скрепляемого близкими отношениями с супругами «братьев». Согласно исследованиям Куксина, с началом ХХ века данный обычай сошел на нет, поскольку оленеводство на Крайнем Севере начало развиваться более интенсивно, чем морской промысел — обмен женами стал неравноценен.[С-BLOCK]
К слову, если этнографы говорят о традиции у северных народов делиться своими женами, то речь чаще всего заходит именно о чукчах. Научный сотрудник НИИ Национальных школ Республики Саха (Якутия) Фаина Матвеевна Лиханова приводит пример, когда один из этнографов в XVII веке посетивших эвенкийское стойбище, стал свидетелем «прогона сквозь строй» мужчину, у которого загуляла жена. Выстроившиеся в ряд эвенки молотили палками своего соплеменника, потому что у эвенков считалось, что если жена изменила с другим, то виноват ее муж — это он допустил.[С-BLOCK]
По-своему интересны заметки, в которых, в частности, упоминается и обмен женами у чукчей, сделанные русским врачом и натуралистом немецкого происхождения Карлом Мерком. Мерк участвовал в экспедиции на Крайний Север в конце XVIII века, успев познакомиться с бытом шести народов, проживающих в этой местности.
Ученый записал, что женами чукчи менялись из «дружески-родственных» соображений, причем сами женщины были не против. Бывало, что подобным образом «роднились» несколько семей одномоментно. Вместе с тем, Мерк заметил отсутствие подобной традиции у коряков. Оседлые чукчи, судя по наблюдениям натуралиста, нередко предлагали своих жен чужеземцам. Взамен получили пачку табаку или какую-нибудь безделушку вроде бус для жены, реже — серьги.[С-BLOCK]
Российский этнограф и северовед Владимир Германович Богораз в своем фундаментальном исследовании «Чукчи» (1934 год) писал, что в процессе обмена женами у чукчей могли участвовать до десятка супружеских пар. Глав семейств в данном групповом браке Богораз называл «товарищами по жене». Владимир Германович считал, что чукчи таким способом укрепляли родственные связи, потому что в этом процессе зачастую были задействованы двоюродные и троюродные братья (но никогда — родные). Юноши-чукчи стремились к вступлению в групповые браки, где в составе семей были более богатые мужчины.
Этнограф подтверждал, что в групповом браке, где мужья обмениваются женами, были очень прочны межсемейные связи, что очень важно в условиях Крайнего Севера. Ученый, заканчивая эту главу в своей книге, не преминул заметить, что сам во время этнографических экспедиций предложениями вступить в групповой брак не воспользовался, хотя ему и неоднократно предлагали.